— Прости, — прошептала Шарина. — Я не хотела…
Карус перебил ее:
— Ты не должна извиняться за то, что волнуешься за брата. За что угодно, но только не за это и не передо мной, Шарина.
Украдкой он смахнул со щеки слезу.
— Я тоже за него волнуюсь. А еще больше — за Илну, которую сам отправил навстречу неизвестности.
Илна проснулась от звуков ритмичного пения, доносившегося из темноты. Вероятно, в храме Владычицы начался молебен. Бледный свет луны, уже находившейся в зените, падал на сеновал через приоткрытые двери конюшни. Девушка присела на соломе и нахмурилась. Немного помедлив, она решилась дотронуться до плеча Алекты.
Дикарка проворно, словно дикая кошка, вскочила на ноги, зажав в руках кинжал. Это не было попыткой свести с Илной счеты. Просто, даже находясь в полудреме, она держала оружие наготове на тот случай, если вдруг оно понадобится. Увидев, что им ничто не угрожает, Алекта тут же убрала кинжал в ножны.
— Что опять случилось? — спросила она у Илны хриплым голосом. Сочтя, что ее в чем-то подозревают, та рассердилась и ничего не ответила. Все связанное с дикаркой ужасно раздражало Илну.
— Я подумала, что нас призывают в храм, — произнесла Алекта, — но…
— Эй, — прокричал снизу конюх. — Эй, вы там, наверху! Вы что, не слышите? Всех зовут в храм! Живо выбирайтесь оттуда, а не то я принесу кнут!
— Если ему так нравится слушать свой голос, — усмехнулась Алекта, направляясь к лестнице, — тогда пусть попищит.
Илна поймала дикарку за запястье. Та изогнулась и попыталась освободить руку. Но Илна держала ее крепко, невинно при этом улыбаясь.
— Эй, — повторил конюх.
— Мы спускаемся, — ответила Илна, не сводя глаз с Алекты. — И придержи язык, когда разговариваешь с нами.
Дикарка кивнула головой и перестала вырываться.
— Я все поняла. Считай, договорились, — пробормотала она, пропуская Илну вперед.
Конюх уже ушел, оставив двери открытыми. Неожиданно с улицы раздался резкий стук. Лошади проснулись и стали нервно всхрапывать. Девушки, стараясь остаться незамеченными, выглянули во двор.
У входной арки, ведущей на улицу, они увидели жрицу в черно-белой одежде. Ее сопровождала кучка помощников. Среди них Илна рассмотрела нескольких писарей, фонарщика и еще одного мужчину атлетического телосложения с деревянной колотушкой на плече. Ее стук оповещал верующих о начале службы в храме. Илна прежде никогда не видела такого инструмента. Но его звук был намного громче и разносился дальше, чем трели того рожка, на котором играл ее брат, когда пас в горах овец.
Кроме помощников, жрицу сопровождало еще с полдюжины солдат. Они двигались за ней, откровенно скучая, но не выпускали из рук оружия. Илна повидала немало военных, и ей не составило особого труда опознать в них ополченцев, которым лишь при определенных обстоятельствах выдавали оружие и военную форму.
— Следуйте за апостолами, — отчетливо вешала жрица, крупная женщина, судя по голосу, постарше Илны. — Какие-то злодеи вошли в Доннел прошлой ночью и осквернили храм Владычицы кровью верующего. Владычица сказала, что они еще в городе. Их нужно поймать и наказать прежде, чем они совершат следующее зло.
Все окна во внутренний двор трактира были открыты. Из них высовывались лица постояльцев и прислуги, слушавших указания жрицы. Кучера и работники, находившиеся во дворе, перешептывались между собой. Илна почувствовала, что жрица пользуется уважением среди этих людей. И вовсе не из-за сопровождавших ее солдат.
— Чтобы опознать злоумышленников, — продолжила жрица, — мы запрем городские ворота. Каждый горожанин должен представить апостолам трех человек, которые знают его не меньше года. Тогда Дитя Владычицы поставит ему на лоб особую отметку.
— Но я из Брэйнджа, — закричал один из постояльцев трактира. — И совсем никого здесь не знаю!
— Путники, прибывшие в наш город недавно и не имеющие здесь никаких знакомств, будут записаны мной и моими помощниками в особый список. У Владычицы в каждом селении есть последователи, распространяющие ее учение. Они смогут найти свидетелей, которые подтвердят личности добропорядочных граждан. Всех, но только не злодеев.
Мужчины, а во дворе не было женщин, стали шепотом переговариваться. Служитель храма с деревянной колотушкой на плече не выдержал и закричал:
— А ну, быстро выходите! Или вы думаете, что мы будем здесь возиться целую ночь? Нам нужно переписать еще целый район кожевников.
— Все постояльцы трактира тоже подходите, — приказала жрица. — Быстрее. Процедура не займет много времени, а нам дорога каждая минута.
— И что теперь делать? — прошептала Алекта.
— Стоять и смотреть, пока я не выберу маршрут, — посоветовала ей Илна.
Она с легкостью выскользнула во двор, но тут же заскочила назад. В той суете, которая там царила, ее одну никто бы не заметил. Но вместе с Алектой им в толпе не затеряться.
Теплые тела животных и их ровное дыхание успокоили Илну. Девушка села на земляной пол и, захватив из яслей пригоршню соломы, начала плести. Илна редко использовала свое искусство для принятия решений, но сейчас у нее не было другого выхода. Девушка не могла понять, как Владычица узнала о том, что они находятся в Доннеле, но догадывалась, что дело не просто в интуиции.
Пальцы Илны сплетали соломинки в узор с таким мастерством, что постороннему это могло показаться волшебством. Темнота в конюшне никак не влияла на ее работу. Это был труд для души, а не для ума.
Снаружи до девушек донеслись громкие голоса.
— А ну, иди сюда. Кто следующий?
Шум во дворе усиливался. Теперь Илна уже различала и женские голоса. Кто-то визгливо закричал. И хотя девушка не расслышала слов, она узнала трактирную кухарку.
Илна поднялась в полной уверенности, что рисунок закончен, хотя и не видела его в темноте, и подошла к двери. Алекта, наблюдавшая за двором трактира через щелку, прошептала:
— Этот идолопоклонник разговаривает сейчас о чем-то с нашим жирным конюхом.
Илна сделала шаг к двери, посмотрела на грубый соломенный коврик в своих руках и показала его дикарке.
— На север, а потом на северо-запад, — произнесла Алекта. Ее лоб хмурился от напряжения. — Как ты это делаешь? Я вижу на твоем коврике направление, хотя никакого рисунка там нет.
— Тсс! — зашипела на нее Илна и вышла из дверей конюшни.
Под аркой ворот постояльцы трактира называли писарю свои имена. Жрица внимательно осматривала каждого подошедшего. Она указала на хозяина трактира, который вышел из дверей в ночном колпаке и рубашке:
— Я знаю мастера Рэддика лично. Запишите его в списки, как и тех, за кого он поручится.
Толстый конюх шел к Илне через толпу людей, собравшихся во дворе, вместе с писарем и двумя солдатами.
