Майор усмехнулся и достал из пачки новую папиросу, чем вызвал гримасу банкира. Понятно, почему тот пересел подальше от гостя. Дым «Беломора» не каждому приятен.
— Наконец-то, Евгений Давыдович, вы сказали нужные слова.
Банкир задумался, вспоминая, что такого он мог сказать интересного. Потом до него дошло.
— Нанести удар Хлебникову в спину? Там, где у него нет защиты. Боюсь, удара не получится. Комариный укус.
— Помещение под печатный станок Хлебникову мог дать только Пустовалов. У него есть схемы всех подземных коммуникаций области. О них даже в правительстве и в ФСБ никому не известно. Давно забытые старые сооружения, созданные по приказу Сталина в тридцатые годы. Даже немцы их не обнаружили с помощью овчарок. Они расположены на большой глубине. Вот почему Хлебников так вольготно себя чувствует.
— Но готовую продукцию надо вывозить. И наконец, есть люди, работающие на станках. Им нужна бумага, краска и прочие материалы.
— Слабым звеном может быть только вывоз. Люди тут ни при чем. Их можно держать в подземелье годами, как рабов, и привозить из других регионов. Я уверен, что можно даже установить их личности. Стоит поднять сводки об исчезновении людей за последние пару лет.
— Но у нас бесследно исчезают тысячи граждан. И не за десятилетия, а в течение полугода. Тем более по всей стране.
— Нас не интересуют все. Надо выбрать из тысяч небольшую кучку специалистов печатного дела — полиграфистов, художников. Штамповать фальшивки такого уровня могут единицы даже среди профессионалов. Это вам не ксерокопии шлепать.
— Тут ты прав. Значит комариный укус может вызвать серьезное осложнение. Но ты же не контачишь с майором Пустоваловым. Как быть?
— Позвоните сейчас зятю. Пусть вышлет по факсу выписку из личного счета Хлебникова за последний год. Доходы, расходы. Это реально?
— Вопрос десяти минут.
— Отлично. А я позвоню Пустовалову. Мы же ищем грабителей вместе. Отличный повод для встречи. Да. и не забудьте подготовить мне деньги. Я должен вернуть потери мукомольне. Люди сидят без зарплаты. Для них каждая копейка имеет вес.
Банкир потер свои коротенььие ручки.
11 часов ровно
Конечно, Пустовалов понимал, что такая встреча нежелательна в общественном месте, где все на виду. Люди знали о неприязненных отношениях двух майоров и относились к этому с пониманием. Это их личные дела. Главное, чтобы порядок соблюдался. И он соблюдался. Еланский и Жирновский районы считались показательными в области. Портреты обоих майоров висели на доске почета в главном управлении внутренних дел области.
И все же Требухин перегнул палку, назначив встречу у обмелевшего старого пруда на границе двух районов. Ни одного населенного пункта на десятки километров вокруг. Сплошная степь и курганы.
Пустовалов обрадовался звонку соперника. Он сам думал о встрече и даже собирался сделать первый шаг. Но Дмитрий его опередил. Видать, назрело! Из одной миски хлебают, а ложками не стукаются. Но все же каждому хочется иметь свою лохань.
Еще издали Пустовалов увидел стоящую возле воды машину коллеги. «Новенькую купил, — отметил про себя Пустовалов, — а он сам уже пятый год на своей «девятке» резину протирает. Кто мешает такую же купить? Да хоть «Мерседес»! Вот только боязно. Что люди скажут? Толки пойдут. Всему свое время».
Остановив свой трескучий шарабан рядом с новенькой, сверкающей на солнце машиной, Пустовалов вышел и спустился к воде.
— Привет, Митя, рад тебя видеть.
Никаких объятий и рукопожатий. Требухин даже не обернулся.
— Привет, Рома. Давненько не виделись.
Пустовалов присел рядом, сорвал соломинку и сунул ее в рот.
На земле валялись три изжеванных окурка, а во рту догорал четвертый, прыгая из угла в угол рта. Парень нервничал. Пустовалов понял, что разговор будет непростым, а потому лучше слушать, а не говорить. В конце концов, кто кого вызывал на встречу? То-то.
— Скажи мне, Рома, ты знаешь, кто ограбил кассира мукомольни в моем городе?
Неожиданный вопрос. Смолчать нельзя. Требухин не дурак и попусту спрашивать не будет. Он свой ход сделал и передал эстафетную палочку. А ведь этот тип Пустовалова интересовал больше всего на данный момент. Да и в грязь лицом ударить нельзя.
— Как его зовут, я не знаю, Митя. Ты выдал ему паспорт на имя Макара Клочкова. Работает у нас на бумажной фабрике. Тертый калач. Не из шабашников. В общую баню не ходит с мужиками по субботам. Может, татуировку скрывает. У нас они не в моде. Здесь не зона. Вчера утром он ушел в твой район. Вернулся к вечеру. Одно есть сомнение. Где он мог напарника себе найти? Сработано чисто, слаженно, партнер с ним был в деле проверенный. И, думаю, не раз.
— Я всегда знал, что опыт и чутье важнее любых дипломов, — Требухин говорил, глядя на воду, так ни разу и не обернувшись на своего коллегу. — Зовут этого типа Василий Игоревич Артюхов. Его легко «пробить». В розыске он. Четыре ходки за спиной. А в сообщники он выбрал женщину. Она еще не засвечена, но снимки ее в органах имеются. Зовут ее Ирина Сергеевна Потокина.
— Постой, постой, что — это твоя жена?
— Она самая. Я их из Питера на своей машине привез. В Нижнем Новгороде мы расписались. Артюхов нашим свидетелем был и шафером на свадьбе. Полгорода напоили, а потом венчаться поехали, под звон колоколов. Такие люди, как Артюхов и моя жена, привыкли жить с размахом. Гулять так гулять! Другими словами, я пошел на сделку с чертом и выкупил у него ведьму. Но жить я без этой ведьмы не могу, Рома. Заворожила она меня и превратила в своего плюшевого мишку. Хочу — приласкаю, хочу — выброшу. Одним словом, должен я дань платить бандиту. Слово дал. Не заплатил, так они устроили мне фейерверк. Теперь выплачиваю долг с процентами мукомольне. Иначе нельзя. Сам понимаешь.
Такой откровенности Пустовалов не ждал. Словно исповедь принял. А перед кем еще начальник милиции может душу наизнанку вывернуть? Только перед равным. Вот и получается, что они друг без друга — никуда.
— Послушай, Дима, этого гада надо по стенке размазать! Проще простого.
— Жена уйдет. Она меня предупредила: «Ваську тронешь, тут же тебя брошу!» Он должен один на какое-нибудь дело решиться и его надо взять с поличным. Но не убивать, а лет на двадцать в зону упрятать. И чем быстрее, тем лучше. Он мужик ушлый, имеет свои подходы к людям. Быстро связями обрастает, как снежный ком, катящийся с горки.
— Подставить его не трудно. Но только он на туфту не клюнет. Пойдет на верное дело и стоящее риска
— И опять ты прав, Рома.
Требухин достал из кармана листок и подал Пустовалову.
— Есть лакомый кусочек в твоих местах. На такой куш он клюнет. Дать только подержаться философу за краешек, он все одеяло на себя потащит. Вот тут его и накрыть.
— Философу?
