— Необходимо произвести новую операцию, похожую на ту, что мы провели три года назад, но более убедительно, — подал идею майор. — Если Артюхова тогда посадили, двоих печатников и Смурыгина уничтожили, то это еще не значит, будто была уничтожена вся банда фальшивомонетчиков. Надо помнить, что следствие так и не обнаружило цех. И у них нет гарантии, что он до сих пор не работает.
— Ты хочешь привлечь в наши места свору гебистов и Генеральную прокуратуру? — возмутился Хлебников.
— Они и без того знают, из каких мест идут свежие поступления. Если мы провернем операцию за сутки-двое, то столичные сыщики поспеют к шапочному разбору. Метод трехлетней давности себя оправдал. Нам ничего не нужно менять. Картинка та же, но результат другой.
— Ну, ну, выкладывай, стратег, свой план.
— Он еще не готов. И стоит ли тебе вникать в мелочи? Твои проблемы в другом. Придется пойти на большие жертвы, и без них нам не обойтись. Мы обязаны на этот раз бросить им сахарную кость, а не муляж. Надо сдать матрицу, с которой печатались все заказы. Эксперты должны подтвердить идентичность клише и оттисков, только тогда они поверят в то, что цех найден и остановлен.
— Разорить меня хочешь? — Хлебников вспылил.
— Из двенадцати станков работают шесть. И то не в полную силу. Заявки падают, а не растут. Значит, и у заказчика поджилки затряслись. А после крупного скандала и громких разоблачений наши партнеры поймут, что мы не дураки и умеем защищаться. Недолгое затишье — и дело снова пойдет в гору.
Хлебников повернул настольный вентилятор на себя, и струя теплого воздуха вздыбила его волосы.
— Ну, Рома, смотри. Промахнешься, не сносить тебе головы. Читай свой приговор.
— Пожертвуем не многим — четыре станка, двенадцать рулонов бумаги, четырнадцать банок краски, настоящую матрицу и четырех специалистов. Я знаю — кого. Они больны. Вот их и сдадим — не сегодня завтра сами умрут. Проку с них нет. И десять миллионов.
— Черт с ними. Четыре станка не дам, хватит двух, но отдать клише? Ты рехнулся?
— За месяц сделают новое. Трудно делать первое, а сотворить копию можно без проблем. С нашими специалистами — это не вопрос.
— Но бумага их выведет на фабрику!
— Цех затопить. Важны технологии, а не станки. Закупишь новые. Сейчас не время торговаться. Поздно будет боржоми пить, когда почки отвалятся. Пусть проверяют фабрику. В затопленный подвал нырять не станут, а запасы бумаги я за ночь вывезу.
— Ладно, согласен.
— Сегодня же ночью подгоним подъемный кран и загрузим машины. До утра простоят на базе, груженные вместе с краном, а утром я решу, какой бункер использовать под новую фабрику. Под ту, которая войдет в учебники по криминалистике, когда с годами это дело будет рассекречено.
— Я должен знать, куда ты вывезешь станки.
— Конечно, Алеша. Без тебя в этом мире ничего не делается.
Пустовалов ушел, вглядываясь в серые изможденные лица рабов. Эти люди давно уже забыли, что означает улыбка на лице.
* * *
Спустя несколько часов на приличном расстоянии от шоссе, у высохшего пруда встретились два майора: Требухин и Пустовалов. Разговаривали они долго, и их никто не мог слышать. Солнце клонилось к закату, но об отдыхе они не думали. Сегодня и им предстояло еще очень много дел. Да и завтрашний день вряд ли принесет им покой. Все только начиналось, и они полагались не на случай, а только на себя.
НОЧЬ СВЕРШЕНИЙ
(Продолжение)
4 часа 07 минут
Когда офицеры поднялись из бункера, небо начало серебриться. Рассвет не за горами. На первый взгляд задачи были выполнены. Это если рассматривать их с точки зрения намеченных планов. Но сегодня многое изменилось. События, происшедшие этой ночью, заставили их пересмотреть свою стратегию.
— Теперь мне понятно, как Артюхов и моя жена собирались вывозить фантики из бункера, — почесывая подбородок, заявил Требухин. — Мой зам, Ершов, работает с ними в одной упряжке. Почему я раньше не сумел об этом догадаться?
— Все очень просто. Ты понятия не имел, что эта троица тебя обработала в Питере, чтобы легально попасть в эти места. Виртуозная игра. Но их хозяин просчитался. Не тех послал. Не учел алчного мышления уголовника. Увидев своими глазами гору денег, Артюхов потерял страх. Он забыл обо всех и о своем хозяине в том числе.
— Имя скупщика мы узнаем, Рома. А теперь я думаю, нам надо брать косы в руки и выходить в поле. К утру ни одного сорняка не должно остаться.
— С кого начнем?
— С ближнего.
3 часа 17 минут
Журавлев прослушал все записи, списанные с компьютера Алены, просмотрел огромное количество фотографий. И наконец, добрался до чертежей и карт. Удивлению его не было предела. Девица собрала компромат, которого ни одно следствие не накопило бы за годы. Не выходя из арендованной Метелкиным хаты, Журавлев уже знал, кто такой Хлебников и все, что зарыто в его голове. Пьяные откровения переходили все границы. Этого типа уже можно сажать без суда и следствия. То же самое касалось и Ярыгина, о котором Журавлев раньше ничего не слыхал. Алена все жилы вытянула из Егора, и тот ей рассказывал о всех аферах отчима, о которых мог только узнать сам. От полученной информации кружилась голова. Тут месяца не хватит, чтобы все разложить по полкам. И нужно ли это? Скорее всего, проблемы разрешатся сами по себе в течение ближайших суток. Одно Вадим понял окончательно — Пустовалов держит Метелкина в темнице до определенного момента. Ничего плохого он ему делать не собирается. Метелкин может сыграть роль бомбы. Известный журналист и публицист, со связями и популярностью, Метелкин может тряхнуть область так, как не сделает этого ни одна прокуратура.
Нужен ли такой скандал Пустовалову, который сам замешан в грязи по уши? Вряд ли. Тогда в чем его задумка?
Журавлев решил рискнуть. Взял телефон и позвонил Пустовалову. «Связь недоступна». Похоже, тот забрался в один из своих бункеров. Придется подождать.
Изучение схем и карт привело Вадима в смятение, а потом к печальному выводу.
Пустовалов хорошо помнил все бункеры и самые важные он стер со схемы. Понятно Вадиму это стало благодаря одной крохотной пометке в углу листа, которую сам Пустовалов не заметил или не придал ей значения. Старая схема времен войны. В углу стоял штамп «НКВД. Совершенно секретно. Один экземпляр».
Зачем надо было стирать объекты, когда проще уничтожить карту? Или он намеревался ее кому-то передать? На карте обозначено двадцать семь бункеров. А в той самой пресловутой строчке внизу сбоку, которую не заметил майор, стояло:
«Карта-схема тридцати шести объектов, подчиненных отряду «Саранча». Командир отряда полковник И.И. Пустовалов».
Либо его отец, либо дед владел этой картой во время войны. Засекреченные страницы истории. Надолго ли? Для чего-то хранил схемы майор? Вот только десять объектов Пустовалов решил никому не раскрывать. В одном из них находится цех. Тут сомнений быть не может. А что в других, тех, что стерты со схемы? Гадать бессмысленно. Захочет майор — скажет. Не захочет — унесет эту карту в могилу, как его отец и дед.
