Он осторожно толкнул дверь.
Парень действительно занимался. Только совсем не тем, что думал Максимов. Лев стоял у окна, нежно обнимая депушку, и обстоятельно целовался с ней. Судя по припухшим губам обоих, они целовались довольно долго. Девушку Максимов тоже узнал — Зоечка из отдела комплектации Совета Района. У парня губа оказалась не дура! А с виду и не скажешь!
От неловкости Максимов закашлялся. — Извините, — сказал он. — Я-то думал, он с документами работает.
И от этих глупых слов ощутил еще большую неловкость.
Нет, право, все это было замечательно. Лев Крикунов Максимову понравился с первой встречи, и ему хотелось, чтобы парень задержался в лауне, а теперь, кажется, журналист встал в Посёлке на мертвые якоря. И это Максимова не могло не радовать.
Попив холодного сока, он отправился к Нечипуренко.
Хозяйственное управление Поселка находилось в отдельном здании рядом с площадкой, заполненной коробками, контейнерами с неразборчивыми черными штампами и различными, механизмами. Дальний угол площадки занимали дугообразные опоры для монтажа пластиковых переходов. Их уже начали использовать в дело, но количество опор не убывало, что говорило о предстоящем размахе строительно-монтажных работ. Нечипуренко все делал с размахом, такая уж у него была душа, мелких объемов не принимала.
Само управление находилось в пластиковом домике. Домик был кукольным, из самых первых, что устанавливали в Поселке, когда еще не были разработаны типовые проекты. Перепланировку площадей осуществляли уже здесь, а стены дома так и остались украшены пряничками и сдобными крендельками, выдавленными еще на заводе. Поэтому дом этот в Поселке так и. называли — «Пряничком», а хозяйственников, которые в нем работали, отчего-то прозвали пирожками, быть может, за их абсолютно нестроевой вид, каким они отличались от остальных обитателей, и прежде всего — от следопытов.
Начальник хозяйственного управления был у себя, и вид у него, как обычно, был недовольным и кислым, словно Нечипуренко полдня ел столовыми ложками клюкву без сахара. В Поселке утверждали, что тот, кто сподобится увидеть улыбку на лице Нечипуренко, может считать, прикоснулся к благодати.
В кабинете начальника хозяйственного управления окна были зеркальными и работал кондиционер.
— Александр Яковлевич, — сказал Максимов. — Я к вам.
— У меня самолетов нет, — отрезал Нечипуренко. — Ты не по адресу обратился, дружок. Тебе надо на аэродром.
— Отстранил меня Султанов от полетов, — смиренно покаялся Максимов. — Я группу в лаун вывез, чтобы продолжить поиск пропавших ребят.
Нечипуренко внимательно оглядел его. — Слышал, слышал я о ваших подвигах, — буркнул он. — Ты-то зачем здесь?
— Поступаю в ваше распоряжение, — сказал Максимов. — На неопределенное время. — Подумал и добавил: — Пока гнев начальства не стихнет.
— И куда мне тебя определять? — хмыкнул хозяйственник. — В золотари, что ли?
— Можно и в золотари, — вздохнул пилот. — Но лучше что-нибудь по профилю.
— А по профилю у меня ничего нет, — без улыбки заметил Нечипуренко..
— Я же к вам со всей душой, — покривил душой Максимов, — с засученными рукавами, Александр Яковлевич. Зачем же человека трудового энтузиазма лишать?
— Энтузиасты, — кисло скривился Нечипуренко. — Все хотят лаун исследовать. И при этом хотят жить в удобстве. А Нечипуренко не Господь Бог, у него вечный дефицит рабочей силы.
— Вот и я говорю! — в тон ему подхватил Максимов. — Свежий человек пришел, его бы ознакомить с условиями труда, а вы, Александр Яковлевич, сразу же норовите его с головой макнуть в это самое… Что там золотари убирают?
— Тут до тебя Султанов звонил, — брюзгливо сказал Нечипуренко. — Сказал, что придет ко мне один романтик на работу наниматься. Приказал гнать тебя из кабинета поганой метлой.
— Куда же? — удивился Максимов.
— А я откуда знаю? — удивился и Нечипуренко. — На аэродром, наверное. Вы кто, товарищ, по специальности будете? Летчик? Вот и летайте на здоровье. А говно за вас другие разгребать будут, кому Бог крыльев не дал.
Из кабинета Нечипуренко Максимов выходил с чувством штрафника, которого перед самым боем помиловали и отправили в прежнюю часть. Обошлось! В восторженности своей он даже не обернулся. И зря. А то бы обязательно увидел редкое зрелище — улыбающегося начальника хозяйственного управления Александра Яковлевича Нечипуренко — и после этого мог смело любому сказать, что он благодать ложкой хлебал.
Глава девятая
По верхушкам деревьев гулял ветер, а здесь, в зарослях, было удивительно тихо, влажно и жарко. Тропу пересекло рыжее многолапое чудо, похожее на сдвоенные красно-черные вагончики, фары которых смотрели в противоположные стороны. При виде следопытов вагончики словно почуяли опасность. Они тут же расцепились и побежали в разные стороны, а в воздухе повис душный и острый запах камфары.
— Маяк слева от нас, — сказал Таманцев. — Поселок расположен строго на юге, но здесь вот тянется впадина, которую им придется обходить.
— Это в том случае, если они про нее знают, — возразил Миркин.
— Знают, — уверенно подтвердил Таманцев. — Они здесь не один день летали, а с воздуха ее очень хорошо видно.
— Тогда пошли?
Втроем в лауне опаснее, чем в цепочке. В разведгруппе каждый свято выполняет свою задачу, а главное — страхует товарища, идти в усеченной цепочке было гораздо сложнее, приходилось смотреть за себя и за того парня, приходилось вертеть головой едва ли не на триста шестьдесят градусов, и уже через час Таманцев почувствовал, как он устал. Устало не тело, устал мозг, которому приходилось в этой ситуации считать за четверых.
Таманцев бежал впереди, Миркин несколько левее, а правее бежал Саня Глебов, который первым увидел бага, стоящего в засаде. Для этого надо было обладать хорошим зрением и наблюдательностью, в засаде баг ничем не отличается от растений, которые его окружают. Он и выглядит соответственно — удлиненное тело, словно сложенное из зеленых палочек, воздетые и чуть расставленные могучие передние лапы с зазубринами на клешнях. Клешни у бага очень мощные, они способны перекусить жертву напополам. Баг терпелив, он может очень долго стоять в засаде, изредка поводя фасеточными глазами и едва шевеля антеннами усиков, но если жертва оказывается в непосредственной близости, баг преображается. Стремительным прыжком он настигает жертву, и тогда ей уже нет спасения. Вот и сейчас баг прыгнул, но Глебов успел подать сигнал тревоги несколько раньше. Все трое слаженно покатились по земле, занимая позицию для обороны, и разряды трех импульсников одновременно скрестились на грудном панцире страшного насекомого. Один разряд не причинил бы ему особого вреда, он мог разве что напугать хищника. Другое дело, что баг попал под разряды сразу трех машинок, его отшвырнуло в сторону, и баг упал в заросли, ломая кусты. Он еще был жив, и мощные лапы его беспорядочно молотили воздух, но постепенно движения замедлялись, растопыренные клешни перестали стричь воздух, а вокруг умирающего хищника уже засуетились неутомимые могильщики, своим поведением напоминающие трусливых гиен. При каждом движении бага они отскакивали, но каждый раз все теснее смыкали свое кольцо, терпеливо ожидая окончания агонии. На следопытов могильщики не обращали внимания, для них люди оставались слишком живыми существами, а в лауне всегда хватает падали и не надо напрасно рисковать.
