Белгрейв-Хаус
Белгрейвский сектор
Лондон
Земля
Девять часов вечера — традиционное рождественское время откровений. Ренальдо стоял посреди танцевальной площадки уже совершенно голый. В свою очередь, куртизанка Тенниел, сняв изысканное бальное платье модели начала двадцатого века, не спеша стягивала с себя трусики под бешеные аплодисменты окружавших площадку гостей. Рядом Таргас, Девятый барон Манчестера и следующий на очереди раздеваться, улыбался, как идиот, нетерпеливо теребя застежки подлинного комбинезона двадцать первого столетия.
Граф счастливо вздохнул, принимая коктейль от слуги, одетого как римский трибун первого века. Да, Тенниел еще только предстояло раскрыть свой «секрет», зато рождественский маскарад имел больший успех, чем граф смел мечтать. Сам новый бальный зал являлся победой, и гости — в том числе худосочный император Филанте — умирали от зависти. Ренальдо судил об этом по их насмешливым комментариям — и благоговейным взглядам.
Однако торжество венчало неожиданное появление «Юлия Цезаря». Когда над полом бального зала величественно поднялась сокровищница, пучки лазерных лучей оживили многочисленные грани камня разноцветным светом, наполнившим огромную комнату почти слепящим сиянием. Одно выражение глаз Филанте многого стоило!.. Это был полный триумф!
Пока один за другим гости раздевались, мысли Ренальдо продолжали возвращаться к «секрету» Тенниел. Она упорно отказалась даже затронуть этот вопрос до окончания маскарада. Теперь возможность спросить исчезла, поскольку приближалась кульминация вечера — Великое Единение.
Хокин-стрит
Лондон
Земля
Под низким небом по белгрейвским улицам сквозь пьяные толпы упорно пробирались коммандос. Кэнби шел впереди, следом за ним — Кобир и Роза Гамбини. В праздничной суматохе, похоже, никто не замечал быстро двигавшуюся группу Впереди возвышался над соседями огромный Белгрейв-Хаус Ренальдо, сверкавший огнями и казавшийся гротескным по сравнению с изящными домами, окружавшими его Кэнби возглавлял группу, так как его вряд ли узнали бы в самый ответственный момент операции — в ее начале Оставив остальных за хорошо охраняемым главным портиком особняка, троица проследовала к расположенному неподалеку навесу, где более сотни шоферов напивались до бесчувствия возле своих лимузинов на воздушных подушках Пробравшись между двух громадных «даймлеров», Кэнби быстро оказался возле кирпичного строения без окон и остановился в полумраке недалеко от двери.
— Все на месте?
Гамбини кивнула, а Кобир негромко ответил по маленькому переговорному устройству.
— Дориан докладывает, что все, — прошептал он Кэнби кивнул и вставил в бластер свежий источник питания Когда загорелся крошечный неоновый огонек, Кэнби снял оружие с предохранителя, сунул бластер за пазуху, а затем извлек из боекомплекта наполовину пустую бутылку джина. Потом достал яркую кредитную карточку со своей фотографией и прикрепил на пояс, словно пропуск. Наконец, отвернувшись, Кэнби опустил щиток скрывавшегося под капюшоном боевого шлема и, собравшись с духом, побрел на тусклый свет. Там он смело постучал в дверь, как будто недавно только вышел из нее.
Одетый во внушающую уважение золотую униформу охранник открыл дверь и протянул руку за жетоном. Кэнби догадался о том, что охранник такой же новичок, как и сама система безопасности, а по не сходящей с его лица улыбке и плохо фокусировавшимся глазам — о том, что он изрядно пьян Вместо жетона охранника Кэнби предложил бутылку и веселое, хоть и невнятное «Счастливого Рождества!».
Охранник робко открыл дверь пошире и потянулся за бутылкой. Тут Кэнби сделал вид, будто поскользнулся на узких ступеньках. Охранник наклонился, чтобы спасти бутылку, но так и не коснулся ее. Сокрушительный удар рукояткой бластера в затылок оказался для охранника смертельным.
Жестом подзывая к себе остальных, Кэнби неловко втащил тело в комнату и уложил на стол лицом вниз. Подоспевшие Кобир и Гамбини изготовили оружие.
Кобир справился с часами и, немного подождав, кивнул.
— Пора, — прошептал он.
Кэнби взял у мертвого охранника ключи электронного доступа и открыл первую внутреннюю дверь. Все прошло безукоризненно, сигнал тревоги не прозвучал, хотя Кэнби знал, что в комнате контроля безопасности впереди их еще ожидает испытание. Вторая дверь открылась так же легко. Однако когда Кэнби подошел к третьей, в ее глазок уже кто-то смотрел. Кэнби тотчас же закрыл отверстие своей кредитной карточкой, вставил третий ключ и со всей силой рванул огромную стальную дверь. Подозрительный охранник просунул голову в открытый дверной проем.
Едва Кобир успел снести охраннику затылок, как, пройдясь по телу, словно по ковру, Гамбини ворвалась в контрольную комнату, крепко прижимая к себе бластер.
Там девять обслуживавших охранную технику работников в золотых униформах — явно навеселе — проверяли системы в комнате контроля безопасности. В страхе повыскакивавшие из-за своих пультов, они тут же полегли. Лишь четверым удалось дотянуться до оружия, из них лишь один попытался прорваться к двери. Кэнби остановил его выстрелом прямо между глаз. Нападение произошло так быстро, что поднять тревогу не успели.
Затем Кобир мрачно прошелся по комнате, добивая каждого из них выстрелом в затылок.
— Кончено, — бросил пират с очевидным отвращением. — Роза, — негромко обратился он к своей спутнице, — займись системами безопасности, а мы тебя прикроем.
Гамбини кивнула с каким-то странным отрешенным взглядом. Кэнби мог бы поклясться, что она только что испытала оргазм.
Усевшись перед центральным пультом, девушка достала из боекомплекта конверт с неразборчивыми записями и занялась приборами так, словно проработала в этом здании не один год. Меньше чем через пять минут она оттолкнула стул назад и гордо улыбнулась.
— Мои капитаны, — проговорила Гамбини, переводя взгляд с Кэнби на Кобира, — двери танцевального зала теперь без сигнализации, а сокровищница, — добавила она с легкой улыбкой, — уже поднята для всеобщего обозрения в середине зала. Я позаботилась о том, чтобы ее больше не закрыли — и не опустили.
Кобир кивнул.
— Спасибо, Роза. Как всегда, ты блестяще справилась со свой задачей. Он повернулся к Кэнби:
— Ну, дружище, готов к следующему этапу?
Оглядев залитую кровью и усеянную трупами контрольную комнату, Кэнби согласно кивнул.
— Приступим к работе, — сказал он, открывая дверь. — Будет стыдно, если окажется, что мы зря все это затевали.
С понимающей улыбкой Кобир приложил к уху переговорное устройство.
— Дориан, — произнес он, — переходим ко второму этапу.
С этими словами Кобир перебросил оружие через плечо и вместе с Гамбини и Кэнби двинулся в коридор.
Белгрейв-Хаус
Лондон
