— А корпус? На мой взгляд, попадание вызвало много структурных повреждений.
Григорович снова допросил медведицу и ответил:
— Она думает, что у нас сломан киль, но это не самое главное. Вот посмотрите… — Он указал на цифры, судорожно мигающие в центре дисплея. — Температура внизу уже перешла за точку плавления плазменных камер, питающих гипердвигатель.
— Вутова мать, — выругался Брим. Это уже серьезно. Если медведица не ошибается — а у него не было оснований сомневаться в ее словах, — «Максим Чкалов» скоро разлетится на элементарные частицы вместе с теми, кто остается на борту. — Спросите ее, сколько еще нам осталось.
— Говорит, что не больше метацикла, — тут же ответил Григорович.
Медведица в подтверждение подняла вверх палец, и ее глаза расширились от ужаса, словно перед лицом смерти.
— Что случилось? — насторожился Брим. Ответ не нуждался в переводе. Она изрыгнула поток крови на щиток своего скафандра, дернулась и повалилась на пульт.
Григорович склонил голову и сказал угрюмо:
— Здесь нам больше нечего делать.
Брим, вздохнув, обвел взглядом разбитый мостик.
— Это точно. Пошли. — И он стал пробираться через обломки к Урсису у радиостанции. — Ну что, связались вы с кем-нибудь, Ник?
— Связь работает будь здоров, — проворчал Урсис.
— Это хорошо! Значит, помощь будет?
— Я этого не сказал. Я сказал, что связь работает.
— Не понял, — насторожился Брим.
— Мы связались со всеми, но помощи не будет, — сердито пояснил Урсис. — Сторожевики защищают конвой, Вут их забери.
В наполненных слезами глазах радиста читалась паника.
— Вели этому медведю взять себя в руки! — проворчал Брим. — И пусть приготовится передать голосовое сообщение всем постам. Мы покидаем корабль — и как можно быстрее.
Урсис стал передавать приказ испуганному радисту, а Брим со всем доступным ему спокойствием спросил Григоровича:
— Известен вам порядок эвакуации с корабля? Тот кивнул.
— Готово, — доложил Урсис.
— Командуйте, Григорович, — велел Брим, указав на рацию. Старший помощник сел рядом с радистом, а Брим добавил:
— Ник, скажи этому юнцу, чтобы бежал в ангар и садился в катер. Он свое дело сделал.
Но тут молодой радист выпалил какую-то длинную фразу по-содескийски, в ужасе глядя на Брима.
— Чего это он?
— Спрашивает, как, по-твоему, взорвется корабль или нет?
— Скажи, что не взорвется, пока я на борту, — угрюмо хмыкнул Брим, надеясь, что это не просто бравада.
Урсис быстро произнес что-то, указывая в сторону кормового люка, и молодой медведь вихрем помчался туда.
Брим, хотя у него самого внутри бурлило нечто, очень напоминающее панику, заставил себя стоять спокой но, пока Григорович трижды не объявил по радио акроканнскую версию команды «покинуть корабль». Все, кто уцелел из вахты на мостике, поспешили в ангар, и старший помощник тоже поднялся с места.
— Пошли, — сказал тогда Брим, и они втроем сквозь хаос и пламя двинулись к люку, задержавшись у тела капитана Рычагова.
— Неохота мне оставлять его здесь, — еле слышно через гул в шлемофоне произнес Григорович. — Мы с ним проделали немало кленетов.
Брим сочувственно кивнул и сказал:
— Я думаю, капитан не стал бы упрекать нас, учитывая обстоятельства.
Григорович перешагнул через тело.
— Да, пожалуй, — хмыкнул он, пробираясь на корму со всей возможной быстротой. — Будь он жив, он, вероятно, первый приказал бы нам уходить. — Он дошел до трапа и вдруг остановился. — Погодите! А ведь координаты на пульты катеров так и не поступили.
— То есть как? Я ведь велел вам ввести их через эксплуатационный пульт.
— Я и ввел, — заявил Григорович.
— Так в чем же дело?
— Эта процедура требует также ввода с навигационного пульта. Я наладил канал, но…
— Но что?
— Я не умею обращаться с навигационным пультом.
— Преле-естно, — прорычал Брим. — Просто прелестно. Без этой информации у нас есть три варианта: случайно наткнуться на пригодную для жизни планету, умереть с голоду, когда кончится паек, или подавать сигналы бедствия в надежде, что Облачники не доберутся до нас первыми — а они доберутся, поскольку захватили почти всю территорию в этом секторе. Ну и что делать будем?
— А вы не владеете навигаторскими навыками? — спросил Григорович.
— Может, и владею, — нахмурился Брим, — если пульт у вас такой же, как на наших кораблях.
— Думаю, такой же, — сказал Урсис. — Мы их импортируем из Авалона — это легче, чем налаживать производство своих.
— А к какому пульту вы подключились? — спросил Брим.
Григорович показал в глубь охваченного пожаром помещения.
— Вон к тому, второму спереди. Почти все остальные вышли из строя.
— И что я должен сделать?
— Ввести определенный участок звездной карты в память катеров.
— И все?
— Когда информация отобрана, загрузка начинается автоматически. Об этом я позаботился.
— Ладно. Вы двое идите в ангар. Я приду… как только соображу, что к чему.
— Мы тебя подождем, — запротестовал Урсис.
— Не надо. Ступайте туда и позаботьтесь, чтобы разместились все. Потом прикажите им отойти на безопасное расстояние на случай, если эта штука рванет еще до того, как я подберу нам координаты. Какой прок пропадать всем сразу — так ведь?
— Я не оставлю тебя на верную смерть, — заявил Урсис.
— А я и не собираюсь умирать. Чем больше мы спорим, тем вероятнее, что случится какая-нибудь пакость. — Брим подбоченился. — Послушай, Ник, на этом корабле ты самый старший по званию. Должен же кто-то руководить эвакуацией.
— Ну а ты как же?
— Если останется лишний катер, я и сам его выведу. Если нет — дам вам сигнал, чтобы кто-нибудь подошел и забрал меня. Годится?
— Нет, но раз уж ты напомнил мне о моих обязанностях… Помни и ты, Вилф Анзор: если ты загнешься тут, никогда больше не буду с тобой разговаривать. — И Урсис вместе с Григоровичем зашагали прочь по коридору.
Брим еще раз оглядел то, что осталось от мостика. Из всех живых душ в этой части корабля явно остались только они трое. Он пробрался к пульту, на который указал Григорович, и вытащил из-за него тело мертвого оператора. Потом сел на его место и вздохнул с облегчением — здесь ему все было знакомо.
Палуба у него под ногами затряслась, и он инстинктивно понял, что это предвещает скорый конец огромных энергетических камер, расположенных вдоль киля. У него остались считанные циклы на то, чтобы уйти с мостика. Охладительный блок его скафандра уже едва справлялся с жаром разгорающегося радиационного пожара.
