При сверхсветовых скоростях корабль, весивший тридцать четыре тысячи мильстоунов, шел на четырех красны-пейчевских отражательных гипердвигателях «Колдун-С», размещенных по обе стороны центрального киля. Каждый из них — в неотражательном режиме — обладал половиной мощности того экспериментального «Колдуна», что разнес на части «Ивана Иванова». Этот мощный квартет получал огромнейшую энергию из сети, питаемой восемью красны-пейчевскими плазмогенераторами К23971.
Корабль мог нести двенадцать скорострельных 406-миллиираловых разлагателей специального образца — тех самых, что служили главными орудиями на всех кораблях Имперского Флота. Шесть башен, в которых они размещались, обеспечивали как круговую оборону, так и максимальное сосредоточение огня в режиме атаки. Добавочная пара плазмогенераторов К23971 в главной энергосистеме позволяла производить залп каждые двадцать кликов.
Настоящий «Звездный Огонь» уже строился на шеррингтоновских верфях в Бромвиче, на планете Родор. Этот проект, очевидно, давно уже тайно вынашивался в «Шеррингтоне», поскольку киль корабля заложили всего через месяц после Дитясбурга. Притом «Звездный Огонь» в отличие от К.И.Ф. «Непокорный» строился на частной верфи. Поэтому Брим полагал, что его закончат раньше намеченного срока и у него будет меньше проблем, неизбежных для открывающего новый класс корабля.
* * *
Брим провел свой первый полет на М-6Б и убедился вне всяких сомнений, что этот корабль оправдывает как обещания Валериана, так и его собственные ожидания. К сожалению, из-за хронических финансовых затруднений испытания М-6Б начались гораздо ближе к гонкам, чем это было сМ-5иМ-6. Брим чуть ли не круглые сутки проводил в космосе, проверяя свой аппарат во всех мыслимых ситуациях.
Поэтому политические события, начавшиеся вскоре после возвращения Негрола Трианского, застали его врасплох.
На исходе осени в Вулстон, закрытый плотным покровом облаков, стали просачиваться утренние новости. Озеро Хэмптон с самого рассвета мокло под дождем, и Брим отложил свою утреннюю пробежку вдоль берега. Грязно-серые валы катились к суше, когда он наконец побежал через миллион луж против ветра, обжигающего щеки. Впереди, где причалы лабораторных ангаров выходили на Озерный проезд, маячила чья-то высокая фигура в плотно запахнутом флотском плаще. Это был Молдинг — и Брим еще издали понял, что друг имеет сказать нечто очень важное. Молдинг поднял руку, приветствуя его.
— Извини, что помешал, старик, но у меня довольно неприятные новости.
— Что еще стряслось? — нахмурился Брим. Холодный ветер пронизал его пропотевшую футболку, как вестник недоброго. — Что-нибудь с Анной?
— Нет. На этот раз речь не о ней. Похоже, наш друг Негрол Трианский взялся за свою грязную работенку всерьез. Только что сообщили, что флотилия военных кораблей и транспортов Лиги высадилась на Рудольфе — примерно в три часа ночной вахты по нашему времени. Эти ублюдки встретили там лишь формальное сопротивление, как ты сам понимаешь, и тут же скинули с престола мать Ла-Карна.
— Кого же посадили на ее место? — с нехорошим чувством спросил Брим. — Не Рогана, надеюсь?
— Похоже, как раз его, — скорчил гримасу Молдинг. — Он теперь Великий Герцог. Я и подумал, что тебе лучше узнать об этом от меня, чем от других. Если тебе кажется, что я лезу в твою жизнь, прости уж меня для первого раза. Я знаю, у вас с Анной все хорошо, но в свое время…
— Да. Бедная Марго, — шепнул Брим скорее ветру, чем Молдингу. — Она делала все, чтобы помешать этому, — и вот оказалась в числе наших врагов.
— Она скорее пленница, — заметил Молдинг.
— Да. Пожалуй, так, если подумать. — Брим потупился, глядя на серые, рябые от ветра лужи.
— Могу я чем-нибудь помочь? — спросил Молдинг.
— Нет. — Брим через силу улыбнулся. — Пробегусь, пожалуй, еще немного. Но все равно спасибо за участие — и за информацию.
Молдинг повернул к лаборатории. Пока они говорили, снова пошел дождь, и температура, казалось, падала с каждым циклом.
Брим вернулся только через два метацикла — но к этому времени он как будто достиг некоего мира с самим собой. И осознал в полной мере, что значит в его жизни Анна Романова.
* * *
За две недели до гонок Авалон представлял собой сплошную грандиозную вечеринку. Теплая летняя погода временно разогнала мрак, который опустился на галактику после практически бескровного захвата Торонда Лигой. Брим был особенно бодр, потому что Анна все последние полтора месяца почти не покидала Авалона. Утром неохотно оставив теплую постель и спящую Анну, он стоял на тротуаре в ожидании служебного глайдера, как вдруг услышал позади шаги. Инстинктивно обернувшись, он увидел перед собой две массивные фигуры в черном, с масками на лицах. Еще двое зашли сзади, отрезав его от улицы, — и ясно было, что его здоровье волнует их меньше всего.
Брима спасла только смелость в сочетании с хорошей реакцией. Он пнул ближайшего противника в лицо, швырнув его на партнера, выскочил сквозь образовавшуюся брешь на влажные булыжники мостовой и принял боевую стойку.
— Ну вы, ублюдки, — давай подходи! В этот самый момент из-за угла появился глайдер — его фары ярко светились в предрассветных сумерках. Он прибавил скорость, и трое злоумышленников пустились наутек. Четвертый, самый мелкий, замешкался в нерешительности и вытащил грозный на вид дротикомет. Брим, пригнувшись, бросился на него, как только тот прицелился, но не помогли даже пилотские рефлексы — парень успел-таки нажать на спуск. Брим еще в прыжке услышал выстрел и ощутил резкую боль в шее. В тот миг, когда он грохнулся лицом на мостовую, глайдер остановился и кто-то очень большой, выскочив из него, бросился в погоню за стрелком.
— Вилф! — проревел голос Бородова. — Вута ради, скажи хоть что-нибудь! И все исчезло во тьме.
* * *
Очнулся Брим в содескийском посольстве. Голова у него раскалывалась от боли. Он сразу понял, где находится: у медведей большие кровати. Урсис и Бородов стояли над ним при всех своих регалиях, а рядом, поджав ноги, сидела Анна в купальном халате и держала его за руку. Напротив стояли с очень серьезным видом еще двое медведей. Один был в форме содескийских внутренних войск, второй, в штатском, приложил холодную шестипалую лапу ко лбу Брима.
— Как самочувствие, коммандер? — спросил он с интонацией, которую Вселенная приберегает исключительно для врачей.
Брим бодро, как он надеялся, подмигнул Анне и сказал медведю:
— У меня прадедушка всех головных болей, доктор. А остальное вроде все в порядке.
— Так сильно болит голова?
— Мне понадобится новая, если это не пройдет.
— Ага, — поднял косматые брови медведь. — Тогда мы, пожалуй, сделаем из вас настоящего содескийца. Друзья, вы не находите, что из этого человека получится прекрасный медведь?
— Бесспорно! — поддержал Бородов. — Но как посмотрит на это Анна? Как ей понравится Вилф Брим с медвежьей головой?
