Он поднял экран и посмотрел на Тен Ли. Она читала очередную строку уравнений со спокойствием человека, для которого реальность — не более чем преходящая иллюзия.
Они достигли взлетной площадки, и буксир отцепил свои захваты. Гидравлические опоры приняли вес звездолета на себя, развернув его в вертикальное положение. Беннетт глянул через иллюминатор на ясное голубое небо.
Потом он соединился с контрольной башней и следующие полчаса посвятил проверке программ и считыванию данных. Бросив взгляд в боковой иллюминатор, он заметил, как топливозаправщики и грузовики увозят группу техников и механиков прочь по бетонной площадке. Это зрелище вызвало у него такое же чувство изолированности от мира, как десять лет назад, когда он регулярно водил грузовые суда с Земли на орбитальные станции.
За минуту до взлета заработали главные двигатели. На контрольном пункте начали отсчет. Беннетт улегся в кресло и вцепился в подлокотники. Он глянул на Маккендрика, пристегнутого к инженерскому креслу. Магнат еле заметно улыбнулся и поднял большие пальцы вверх.
Через несколько секунд «кобра» взмыла с взлетной площадки. Давление вжало Беннетта в кресло. Голова у него закружилась от вибрации и быстрого подъема, перед глазами все поплыло. В голове мелькнула мысль о зеваках, стоящих в наблюдательной галерее, и о детях, разинувших рот при виде этой эффектной пиротехники взлета. В шлеме раздался еле слышный голос диспетчера:
— Удачи вам, Беннетт и Тенека! Счастливого пути!
Звездолет поднялся еще выше и сделал поворот. Беннетт увидел, как в боковом иллюминаторе промелькнуло западное побережье и пустыня Мохаве цвета охры, расцвеченная зеленеющими кружками городков и селений. С этой высоты они казались совсем игрушечными. Невозможно было поверить, что там внизу нормальные люди живут нормальной, повседневной жизнью.
Беннетт повернул голову и улыбнулся Маккендрику:
— Как ты, Мак? Ничего?
У старого магната едва Хватило сил, чтобы поднять в ответ руку. Беннетту оставалось лишь надеяться, что Маккендрик сумеет вынести перегрузку старта.
Голос Тен Ли прервал его размышления.
— До старта двадцать секунд.
— Отсчет, — сказал Беннетт, глядя на свой экран. Система работала без сбоев.
— Десять… девять… восемь…
Они почти уже набрали необходимую для перехода в подпространство высоту. Там, на безопасном для старта расстоянии от Земли, включатся двигатели Шульманна-Диеринга, разрывая пространство с такой бешеной энергией, что если бы звездолет стартовал прямо с площадки, весь космопорт превратился бы в руины.
Беннетту стало страшно. Черт побери! Через пару секунд он полетит быстрее света на этом крошечном, как скорлупка, корабле, который, нарушая все законы физики, перебросит трех жалких человечков на самый край галактики!
Он подумал о Джулии. Он почти хотел быть сейчас с ней, пусть даже она осыпала бы его своими колкими упреками.
— Два… один… старт, — сказала Тен Ли.
Оглушительный рев двигателей внезапно смолк, сменившись не менее оглушительной тишиной. Потом, немного привыкнув, Беннетт услышал, как корабль издает тихое, еле слышное гудение, похожее на затихающий звук камертона.
Он посмотрел в иллюминатор. Вместо бледно-голубого неба стратосферы — или же привычного скопления звезд — Беннетт увидел странное, ни на что не похожее зрелище: звезды превратились в северное сияние, которое неслось на корабль и вихрилось вокруг него, подобно разноцветной артиллерийской бомбардировке. Беннетта охватило ощущение ирреальности; он чувствовал себя словно пациент, отходящий от операционного наркоза.
Тен Ли сняла шлем. Она смотрела в иллюминатор в немом восторге, и ее лицо с разинутым ртом было выразительным, как никогда.
— Некоторые учителя говорят, что пустота — это физическое воплощение состояния, к которому мы все стремимся, Джошуа.
— Джош! — раздался сзади голос Маккендрика. — Может, вы с далай-ламой отведете меня к камере?
Беннетт отстегнул ремни и подошел к Маккендрику. Старик был бледным как полотно. Похоже, перегрузки на взлете и старте почти доконали его. Он с трудом встал, и Беннетту с Тен Ли пришлось подхватить его под руки и вывести из кабины. Они пошли по коридору к отсеку с криогенными камерами. Три камеры — длинные серебристые контейнеры, больше всего походившие на гробы; стояли в центре каюты.
Маккендрик опустился на ложе, подогнанное по фигуре, и тихо вздохнул, когда капиллярные трубочки вонзились ему под кожу. Прозрачная крышка задвинулась над его бесчувственным телом. Через четыре месяца, когда закончится сверхсветовой полет сквозь пустоту, его разбудят.
Беннетт должен был выйти из анабиоза в середине полета, чтобы помочь Тен Ли с рутинной системной проверкой. Сама Тен Ли решила обойтись без анабиоза. Она хотела заняться медитацией. Она даже взяла с собой немного припасов, которых ей должно было хватить до посадки: всякую вегетарианскую дребедень вроде чечевичного хлеба и соевого леченья, хотя на борту был приличный запас продуктов в пакетиках.
Выйдя из отсека с камерами, Беннетт направился по коридору в свою каюту. Он вытащил из сумки модуль имитирующей личность голограммы и положил его на кровать. До сих пор он общался с призраком Эллы только в мемориальном саду; ему казалось очень странным, что он сможет поговорить с ней так далеко от дома. Он прошелся по небольшой каюте, закрепляя проекторы и приемники в нужных позициях, а потом уселся на узкую койку и коснулся пальцами сенсорного модуля.
Элла появилась перед ним, сидя по-турецки посреди каюты, и у Беннетта замерло сердце. ИЛГ учла время суток и соответственно изменила одеяние Эллы. На Земле, очевидно, поздний вечер, поскольку его сестра была одета в малиновую пижаму.
Она вскочила и оглядела каюту. Потом посмотрела на Беннетта и просияла от радости.
— Привет, Джош! — Она нахмурилась. — Где мы?
Элла подбежала к иллюминатору, встала на цыпочки, вытянулась и застыла.
Беннетт смотрел на нее, и грудь его спирало от какого-то нестерпимо острого непонятного чувства. Присутствие Эллы здесь, вне обычной обстановки мемориального сада, еще больше усиливало впечатление ее реальности, подчеркивая тем самым ее иллюзорность. Беннетт думал обо всех местах, где она не. успела побывать, о том, как мало она успела увидеть в жизни и как мало успела ею насладиться.
Элла повернулась к нему. На ее хорошеньком личике застыло неподдельное изумление.
— Мы в космосе, Джош? Да?
— Мы на борту звездолета класса «кобра», Элла. Ты же всегда говорила, что хочешь полететь в космос.
— Ну и ну! воскликнула она, поворачиваясь к иллюминатору и глядя на мерцающий свет звезд, струившийся вокруг корабля. — Это фантастика, Джош! Спасибо тебе! Миллион раз спасибо!
Элла запрыгнула на мягкое сиденье у иллюминатора, повернувшись так, чтобы смотреть в космическое пространство и бросать время от времени взгляды на Беннетта. Она поджала ноги и заговорщически улыбнулась ему:
