– О'кей. Можешь не продолжать. – Значит, в этом и кроется причина многолетней неприязни его отца? Его, старшего, выбросило взрывом из дома, и он практически не пострадал, а Элоиза погибла.
– Нет, ты не понимаешь, – не отступался отец. – Когда я нашел Сюзанну, я побежал к дому. Думал, что вы с Элоизой… Я думал, что вы еще в доме. Полдома снесло взрывом, а вторая половина горела. И тут я увидел тебя. Ты спускался по лестнице среди развалин, весь в крови и ссадинах, а на руках ты нес Элоизу.
Холлидей почувствовал, как забилось сердце. Он пытался вспомнить! Ничего не хотел так сильно, как вернуть пережитое. Но в сознании по-прежнему всплывал единственный образ – горящий дом, если смотреть на него снаружи, с газона.
– Ты спустился с лестницы, вынес ее на руках, а потом сел на траву и смотрел, как догорает дом.
Холлидей недоверчиво покачал головой:
– Я вынес Элоизу? Но что… что с ней случилось? Старик явственно сдерживал эмоции, а потому говорил сухо и даже бесстрастно:
– Элоиза умерла в тот же день от отравления угарным газом. Я думал… Все время говорил себе, что если бы я оказался дома, то мог бы ее спасти.
А Холлидей думал о мальчишке, каким он тогда был. Мальчишке, который вынес из огня свою сестру, наверное, даже считал, что спас ее, а позже узнал, что она все равно умерла.
– У тебя было несколько порезов и ссадин, ничего серьезного. Врачи расспрашивали тебя, что произошло, но ты был слишком потрясен и не мог говорить. А я… я потом так и не смог заставить себя говорить об этом. – Отец смотрел на него из другого угла комнаты, и в глазах его поблескивали серебристые огоньки слез.
Холлидей замотал головой:
– Я и понятия не имел, никогда не знал, что случилось, знал только, что Элоиза умерла.
Отец улыбнулся.
– Теперь ты знаешь, Хол. Надеюсь, это уничтожит ее призрак.
Позже, прощаясь сыном на крыльце дома, старик спросил:
– Ты часто видишься с Сюзанной? Холидей отрицательно покачал головой:
– Нет. Не видел ее несколько лет.
– Ну, если встретишь… передай ей, пожалуйста, чтоб заезжала.
Холлидей кивнул, а потом, удивляясь, что решился на шаг, который может быть истолкован как слабость, протянул ладонь и пожал руку отцу.
В этот момент он почувствовал внезапную потребность рассказать отцу, что наконец встретил подругу, рассказать ему о Ким, о том, как сильно ее любит. Но порыв миновал, Холлидей спустился со ступеней и по газону заспешил к автомобилю, краснея при мысли о такой откровенности. Он добрался до “форда” и нырнул внутрь. Отъезжая от обочины и разворачиваясь, он поднял глаза на дом. Его отец стоял на крыльце практически по стойке “смирно”, словно часовой в карауле, и, подняв руку, махал на прощание, но жест больше напоминал офицерский салют.
По дороге в город Холлидей обдумывал все, что услышал от отца, и мельком задался вопросом: исчезнет ли призрак Элоизы оттого, что он узнал подробности ее гибели? Он смотрел, как набегает на лобовое стекло холодная серая лента дороги, и осознавал, что даже сейчас он до конца не знает полной правды о том, что произошло в день пожара.
Он проехал мимо аэропорта. В разгорающемся свете нового дня сигнальные огни выглядели совсем бледно. Сейчас Холлидей хотел только одного – спать, ну а потом, может быть, спуститься на улицу и принести в офис что-нибудь поесть.
Когда он проезжал мост Квинсборо, ему пришло в голову, что неприязнь отца, которую он чувствовал все эти годы, может быть вызвана тем фактом, что отца не оказалось на месте, когда взорвался дом, и сыну пришлось рисковать жизнью для спасения Элоизы. Вероятно, это было нечто вроде зависти, что мальчик был дома, а он – нет.
Холлидей тряхнул головой, пытаясь отогнать прочь все мысли об отце.
Интерком заверещал, когда он уже сворачивал с моста.
– Хол? Это Джефф Симмонс.
– Привет, Джефф. Что случилось?
– Слушай, Хол, тот парень латинской внешности, который напал на тебя позапрошлой ночью…
– Вы его нашли?
– Идем по пятам, Хол. Дорожный патруль обнаружил его двадцать минут назад, когда парень прогуливался по Бродвею, узнал его по голограмме, составленной из твоего описания.
– Где он сейчас?
– Идет пешком к центру. На Второй авеню. Подходит к Четырнадцатой Восточной улице. Я еду прямо за ним. Если соизволишь прибыть, попадешь прямо к развязке.
– Джефф! Он нужен живым. Симмонс захохотал.
– Это метафора, Хол. Не беспокойся. Доставим его тепленького. Он еще подергается.
Холлидей развернулся и направился к центру по практически пустым мостовым; лишь иногда попадался навстречу рейсовый автобус, желтое такси или патрульная полицейская машина. Вентиляторные решетки исходили морозным паром, ледяная патина покрыла все доступные холоду плоскости.
– Сколько у тебя с собой человек, Джефф?
– Достаточно. И дроны, конечно. Мы не хотим брать его на улице. Если он по-прежнему вооружен, как в ту ночь, когда ты его встретил, могут быть жертвы среди населения. Подождем, пока он зайдет в помещение, и проникнем следом.
– Вы сообщили Барни?
– Первым делом. Он уже едет. Слушай, я перезвоню тебе через пару минут. Мы все еще на Второй авеню, движемся к центру, как раз проезжаем Стьювесант-сквер. Оставайся на связи.
Холлидей прибавил газу и полетел по пустынным улицам. Перед ним возвышались небоскребы, Манхэтгена, серые и холодные на оловянном фоне утреннего неба. По сравнению со свободной проезжей частью тротуары и подъездные дорожки были просто забиты легионами бездомных и беженцев. Холлидей задумался: сколько пройдет времени прежде, чем они отвоюют и мостовую?
Потом стал думать о латиносе. Если им удастся захватить его живым, допросить и выяснить, откуда он, какими мотивами руководствовался, когда пытался убить Холлидея в ту ночь, тогда, возможно, отдельные детали головоломки найдут свое место в общей картине. Вполне вероятно, что они не так уж далеки от разгадки тайны исчезновения Най-джерии и Виллье.
Интерком снова подал голос:
– Хол, он перешел площадь. Такое впечатление, что он торопится.
– Он знает, что вы за ним следите?
– Ни в коем случае.
Холлидей свернул на Вторую авеню.
– Джефф, не стоит напоминать тебе об осторожности. Проинструктируй своих людей насчет его оружия.
– Я описал им лазерный нож во всех подробностях. И еще одно.
– Давай.
– Я вот чего не понимаю. Почему он все еще выглядит как латинос? Ведь на нем маска, так? Значит, после встречи той ночью он должен понимать, что ты можешь дать его описание, о'кей?
Холлидей попробовал догадаться, в чем тут дело.
