– Я хочу увидеть Барни.
Следующие пятнадцать минут прошли как в угаре, и позже он смог вспомнить только какие-то смутные образы. Его привели в небольшую комнату, где лежал Барни. Он стал у двери, не сразу решившись войти, как будто ему предстояло ступить на чужую территорию, находиться на которой у него не было никакого права.
Дальше – провал, и вот он уже стоит у постели, где лежит Барни, и смотрит, смотрит… На Барни была синяя госпитальная одежда, из носа и рта торчат какие-то трубки. Было такое впечатление, что Барни просто спит, еще минута – и он очнется и с виноватой улыбкой начнет извиняться, что задремал на работе.
Холлидей помнил, что все время неотступно думал: еще несколько часов назад Барни был жив!
Шесть пуль…
Потом в памяти всплыли лица двух хирургов, но ни слова из того, что они говорили. Сколько Холлидей ни пытался, он так и не смог вспомнить, как согласился с их предложением выключить аппаратуру жизнеобеспечения, но он знал, что был там и держал тяжелую, все еще теплую руку Барни, когда один из инженеров дотронулся до экрана, хирург печально покачал головой, и Барни умер.
Он сделал распоряжения о кремации в четырехдневный срок, поблагодарил хирургов и служащую-китаянку и вьь шел из госпиталя в состоянии ледяного потрясения.
На улице Холлидей взял такси, сумев не забыть, что ЛИНкс может продолжать слежку. Он попросил высадить его на тихой улочке, где, как он знал, не было полицейских камер слежения, и прошел пару кварталов до диспетчерского пункта такси. Там он нанял машину, повалился на заднее сиденье, и пока автомобиль вез его сквозь крутящиеся снежные вихри к бару Сильвио в Эль-Баррио, сидел с закрытыми глазами, стараясь не допустить в голову ни единой мысли.
Выбравшись из такси, Холлидей тихонько постоял в хороводе пушистых крупных снежинок. Он вдруг осознал, что перепачкан кровью, джинсы его задубели, ноги быстро замерзли в студеном воздухе улицы. Осмотрев одежду, он едва сумел различить на темной материи чуть более темное пятно. Надо идти. Холлидей свернул за угол и еще немного помедлил перед входом. Сейчас не время сообщать Ким о том, что случилось с Барни. Он сделает это позже, когда сможет говорить хотя бы чуть-чуть спокойнее, без этой дрожи в голосе. И без слез. Решив так, он сразу понял, что Ким снова его осудит за неумение раскрыться, разделить горе с другим, за стремление спрятать свои чувства от посторонних глаз.
Он постарался придать лицу спокойное выражение и распахнул дверь. Ким сидела за маленьким столиком у дальней стены. В помещении было холодно, и она сунула одну руку между колен, чтобы согреться, а в другой вертела вилку с намотанным на нее спагетти.
Холлидей приблизился, и она подняла глаза, полные страха и недоумения.
– Хол, в чем дело? Что произошло?
В это мгновение Холлидей желал только одного: схватить ее в объятия, зарыться лицом в эту черную душистую массу волос и рассказать, что случилось, что сталось с Барни, все рассказать. Вместо этого он молча присел к столу, протянул руку и сделал большой глоток красного вина из ее стакана.
– Хол?
Холлидей нервно осмотрел помещение, выискивая глазами камеры слежения. Даже если они и есть в этом ресторане, разве ЛИНкс непременно сможет связаться с ними?
Он взял в ладони руку Ким, и ее тепло немного его успокоило.
– Сейчас я не могу говорить. В одном из наших дел возникли осложнения… и меня теперь кое-кто ищет. Не беспокойся, скоро все уладится. Верь мне, о'кей?
Она чуть заметно кивнула, плотно сжав губу в тонкую алую полосу. Не спросила даже, какая опасность грозит лично ей, и Холлидей еще сильнее ощутил, как сильно ее любит.
– Куда мы пойдем, Хол? Он на секунду задумался.
– В какой-нибудь отель на Манхэттене. Нужно затаиться. Скоро все кончится, и мы… – Что-то в ее лице заставило его замолчать. – Ты что?
– В каком деле сложности, Хол? – негромко спросила она, не сводя с него темных глаз.
Он смущенно пожал плечами.
– Это не важно.
– Хол, – повторила Ким, – если это тот случай со злыми духами, я никогда тебя не прощу.
Холлидей отрицательно замотал головой.
– Что ты! Это совсем не то.
– Ты сейчас врешь мне, Хол. Учти, я тебя брошу. Честное слово, брошу.
Он по-прежнему держал ее за руку и, заглянув в широко распахнутые китайские глаза, понял, она и в самом деле говорит правду. Она действительно может его оставить. Оста* вить, несмотря на все, что их связывает, несмотря на многие месяцы близости.
Интересно, что бы сказала его сестра? Что для мужчин и женщин близость означает разные вещи. У мужчин превалирует физическое начало, у женщин – эмоциональное. Кто знает, может, она и права.
– Господи, я совсем забыла, – вскрикнула Ким, отняла у Холлидея руку и сунула ее во внутренний карман своей стеганой куртки. – Это доставили к нам в мансарду.
Холлидей смотрел, как она вынимает тонкий серебристый конверт, сердце его глухо стучало. Он молча его взял, перевернул. На кодовом замке поблескивала цепочка цифр.
Переведя взгляд на Ким, он так же молча ждал объяснений.
– Его принес шофер такси, – начала он. – Сказал, что это от Барни. Он постучал к нам в дверь и оставил его.
Дрожащими пальцами Холлидей набрал на замке код, вытряхнул на ладонь две крошечные компьютерные иглы.
– Что это, Хол? – с беспокойством спросила Ким. – И где Барни?
При виде этих иголок Холлидей почти потерял над собой контроль. Барни знал, что его преследуют, попросил шофера доставить пакет, а сам вышел из машины и двинулся пешком. Практически пожертвовал собой ради этих иголок. Холлидей почувствовал, как ему сдавило горло, глаза горели от слез.
– Что это, Хол? – повторила Ким.
– Это нам нужно для дела, – ответил он, не сумев придумать ничего лучшего.
– Почему Барни послал их тебе? Почему не принес сам? – продолжала настаивать она.
– Потому что… Барни был занят. Занят, понимаешь, – выдавил он, презирая себя за ложь.
Значит, он должен отправиться в офис КиберТек на Бэт-тери-парк. По дороге он завезет Ким в отель.
– Пойдем. Надо спешить.
Она подняла стакан и допила вино, вытягивая шею, как ребенок, потом вынула пятидесятидолларовую купюру и оставила ее на столе. Холлидей взял ее за руку, и они поспешили из бистро на шумную, запруженную толпами людей улицу, над которой летели визгливые крики разносчиков. Оказавшись на заснеженном тротуаре, Холлидей снова ощутил беспокойство, как будто они очутились на вражеской территории.
За углом тянулась цепочка такси. Они сели в машину. Холлидей сжимал в кармане злополучный конверт. Если программа будет работать и Сеть избавится от ЛИНкса и если они смогут выследить человека, порабощенного искусственным разумом, то мир снова станет относительно безопасным местом. Вот только надолго ли? Пока у следующего ИИ не поедет крыша…
