— Это не так. Дело в том, что делегация была. Но они ни с кем в открытый контакт не вступали. Переговоры вели другие люди. А делегаты лишь крутились на глазах, подтверждая тем самым авторитетность миссии. Это был своего рода знак. Мы их отпустили и задерживать по вашей просьбе не стали. Но проследить источник нам, к сожалению, не удалось.
— Тут не только в этом дело. Вы и золото выпустили из рук, уважаемый Олег Петрович. Наш человек сообщил, что делегация вернулась с положительными результатами. Договоренности были достигнуты. А через неделю отряд боевиков спустился с гор и направился к границе Ставропольского края. Это были опытные вояки. Пять дней кряду они мотали нас по лесам и ущельям. Нас выручало только то обстоятельство, что мы знали их направление, от которого они не могли отклониться. Если бы они ставили своей задачей уйти от нас, то ушли бы. Но у них имелся конкретный план — район Ставрополя. Когда мы наконец накрыли банду, то бой длился три часа. Девять человек убитыми и тринадцать раненых. Это наши потери. Из их шестерки никто не уцелел. Свой груз они заминировали, но стальной ящик выдержал взрыв, его лишь покорежило. И что вы думаете? В сейфе лежало пять миллионов долларов. Настоящих, а не фальшивых. Ни одной поддельной купюры. А теперь поговорим о выводах.
— Зачем же вы поторопились? Надо было их брать на обратном пути. Вы упустили поставщиков.
Генерал кивнул.
— Хорошо говорить, дорогой майор, когда слушаешь чей-то рассказ. Если бы мы могли держать отряд под контролем и вести его до базы, то я с вами соглашусь. А мы достаточно быстро поняли, что упусти этих невидимок из поля зрения на секунду — и ничего не получишь. Вот если бы мы вели поставщиков, то тогда другой разговор. Но этим должны были заниматься вы в Питере.
— После драки поздно кулаками размахивать. Что делать будем, Тимур Отарович?
— Делать выводы. А они говорят сами за себя. Источник в Питере не одноразовая акция. Пять миллионов — немалая сумма. И это можно считать пробным шаром. Они платили настоящими деньгами только потому, что ждут еще партию золота, а то и не одну. На разовую сделку боевики не потащили бы чистую валюту, а впарили бы торговцам липу, которую можно отличить лишь после долгой дотошной экспертизы. На подделках выполнены все степени защиты. Вся разница в бумаге. Можно и проще поступить. Отнять золото и ничего не платить. Но боевики пошли на честную сделку.
— Сумма немалая. Столько золота в карман не спрячешь. Значит, в Питере есть источник. Золотая жила.
— Где-то под твоим носом, Олег Петрович. Одну сделку мы предотвратили очень дорогой ценой. Вторая унесет еще больше жизней, если состоится. Теперь они станут еще хитрее, еще изворотливее. Второго шанса они уже не упустят. Слишком высокая цена. Особенно хорошо это понимают в горах, где считают каждый патрон.
— Я вас понял, товарищ генерал.
— Хотелось бы. Получишь двух человек, больше не дам. Деньги заберешь с собой. В Москве сдашь под расписку. В аэропорту тебя встретят. Полетишь из Нальчика сегодня же. Развлекать мне тебя нечем, да и время стоит нынче не дешевле золота. Из Москвы рванешь в Питер, а мои ребята вернутся обратно.
— Никогда еще не возил таких денег.
— Пять настоящих и два фальшивых. Итого семь. Только скажи им там, чтобы не перепутали, а то с каждой бумажкой сидеть придется.
Генерал похлопал Виноградова по плечу.
— Ну а теперь извини, что не выразил тебе свои соболезнования. Мы здесь разучились горевать о погибших. Не успеваем. Пару слов о самолете, стакан чая — и в дорогу.
Сосенки
Смотреть на пепелище, где, кроме обгорелых головешек, ничего не осталось, — радость невеликая. Куда печальнее выглядит эта картина, если возлагать надежды на спасение под крышей дома, который превратился в кучку черной золы.
— Жизнь — штука полосатая, — тихо произнес Рудик. — Мы вступили в зону черной полосы, Оля.
Девушка оглядывалась по сторонам.
— Тихое местечко. От шоссе километров десять будет, если судить по времени, затраченному на наш поход.
— В том-то и дело. Местечко тихое, безлюдное, и вдруг пожар. Неспроста это. Неужели волосатая лапа полковника Ершова и сюда дотянулась? Речь идет не о нас, смертных. Китаев — личность необычная, в народе известная, популярная.
Они стояли на окраине поселка перед сгоревшим домом и с тоской разглядывали уцелевший забор, который уже никого не мог защитить.
— Последняя надежда разбилась о камни. Что делать будем, Рудик?
Если бы он только знал, что ей ответить. Он взглянул на худенькую девчушку с доверчивыми глазами и попытался улыбнуться. Разве он мог позволить сорвавшимся с цепи бешеным псам разорвать это слабое, беззащитное существо! Ему не удалось спасти свою родную дочь и жену, он сломал свою собственную жизнь, а теперь гибель грозила еще одному человеку, достойному жить счастливо и видеть перед собой только светлые горизонты.
— Я знаю только одно, что рисковать мы не должны. Сейчас это себя не оправдает. Глупый случай помог вам вытащить меня из когтей Ершова. Второго не будет. Если мы попадем в его лапы, он сотрет нас в порошок. Может быть, мы не те свидетели, которых следует опасаться, но мы попали в зону смерча. Стихия никого не пощадит. Вырваться очень трудно, но у нас нет альтернативы. Спрятаться негде, идти некуда, ждать нечего. Мы зависли между небом и землей.
— Что за проблемы решаете, молодежь?
Они одновременно оглянулись. На дороге стоял пожилой мужчина, сутуловатый, с бородой, лет семидесяти, со сверлящим настороженным взглядом.
— Да вот, понимаете ли, в гости приехали, а тут ни хозяев, ни дома. Ждали радушного приема, а вышла неурядица какая-то.
— Может, адресок спутали? Кто же вас приглашал?
Рудик догадался, что этот подозрительный старик от них не отцепится, а то еще и звякнет куда следует.
— А вы кто будете, папаша?
— Здешний я. За порядком тут приглядываю.
— Плохо приглядываете. Нет тут порядка, одни головешки остались. А приехали мы сюда по приглашению Романа Кириллыча Китаева. Собирались у него погостить недельку-другую. Мы приезжие.
— Приезжие? — Старик немного помолчал, что-то обдумывая, потом добавил: — На самолете прилетели?
— Допустим.
— Где же ваш самолет приземлился?
— А не слишком ты любопытен, отец? Тут ведь не следственный изолятор.
— Конечно. Но от ваших ответов зависит, оказывать мне вам помощь или нет. А я вижу, что идти-то вам некуда. В клещи попали. Обложили со всех сторон. Двоих я уже вывел. Правда, когда менты вернулись, ребра мне усердно помяли.
Оля чувствовала нерешительность Рудика и настороженность старика. Разговор не клеился, и она решила вмешаться. Ее непосредственность могла кончиться плачевно, но интуиция ей подсказывала совсем другое.
