— Только не на развалюхе. Город блокирован полностью. Уходить им будет непросто. Колымага тут не подойдет. Редактор мне сказал, что приехал важняк из Петербурга, другими словами, следователь по особо важным делам прокуратуры. Трифонов его фамилия. Я с ним лично был знаком. Такой если вцепился, то из рук не выпустит.
Венька усмехнулся.
— Этим оборотням все подойдет. Сам рассказывал, как они с буксира исчезли. Тысяча человек с факелами их искали, а результат нулевой.
— Вот поэтому мы и сидим здесь. Сейчас упустим — и все к черту полетит. А то…
Горохов замолк на полуслове.
— Вышел! Смотри. Один. Младший вышел.
Оба оглянулись. Такси тронулось с места и медленно покатило вперед.
— Ну, Родька, не подведи! Трогай, Веня, мы должны их обойти. Поехали.
Григорий осмотрелся по сторонам. Ничего подозрительного он не заметил. В телогрейке, кепке, сапогах, он смахивал на местного сантехника. На всякий случай Чайка напялил очки на нос. Видеть от этого он стал только хуже, но они играли определенную роль, а в соответствии с одеждой он и вовсе потерял сходство с самим собой, не говоря уже о фотороботе.
Интуитивный план Астахова, который ему так и не удалось осуществить самому, сработал. Григорий, недолго думая, остановил проезжавшее мимо такси.
Водитель высунул голову из приоткрытой дверцы и спросил:
— Тебе куда, приятель?
— На вокзал и обратно. Там подождешь, пока я билеты куплю.
Таксист с недоверием осмотрел клиента.
— Ладно, но деньги вперед. А то я тебя привезу, а ты в электричку — и поминай как звали.
— Нет вопросов.
Григорий сел в машину, и такси развернулось в обратную сторону.
Родион знал, что ему делать, но у него и мысли не возникло, будто кто-то станет за ними следить. А за ним следили.
Умар вышел из подъезда следом и видел, как Григорий садится в такси. Он воспользовался купленным для разъездов «москвичонком» и сел на хвост удалявшейся к центру города машине.
Такси пересекло площадь и выехало на набережную Адмирала Серебрякова, затем свернуло на площадь Героев и петляло по кварталам. Григорий смотрел в окно, не думая о дороге, его беспокоили собственные проблемы. Он начал сомневаться в искренности Вики. Жена слишком много внимания уделяла своему прихвостню и смотрела на него с каким-то бабьим вожделением. Чего ей стоит сменить мужа на самца? Он уже сожалел о том, что показал ей свою записку. Умар дважды вытаскивал их из болота, старался на совесть, но чутье подсказывало Григорию, что этот тип знает куда больше, чем делает вид.
Машина резко затормозила.
Шофер открыл окошко и спросил стоявшего у обочины типа:
— Тебе куда, браток?
— В редакцию «Новосибирские известия».
— Садись, нам по дороге.
— Зачем вы кого-то подсаживаете?! — возмутился Чайка.
— Да ты чего, приятель, с луны свалился? Мы всегда берем попутчиков. Что бы я заработал, если бы возил всех по тарифу?!
Григорий глянул на переднюю панель. В машине отсутствовал счетчик.
— А тарифы вы из головы выдумываете?
— Видать, ты, точно, с луны свалился. Не местный, что ли?
Григорий промолчал.
В машину на заднее сиденье подсел коренастый молодой человек лет тридцати пяти в кожаной куртке, без головного убора, с короткой стрижкой.
Григорий не придал инциденту особого значения, но некоторое беспокойство в душе появилось.
Машина проехала мимо Управления внутренних дел, и ему стало спокойнее. Может быть, и вправду он стал слишком мнительным? Делает из мухи слона?
Он рано успокоился. Неожиданно машина свернула в подворотню, и за ней тут же закрылись автоматические ворота. Не двор, а колодец. Четыре серых пятиэтажных здания, стоявших по сторонам, напоминали тюремный двор. Мусорные баки, наполненные обрезками бумаги, горы рулонов, тележки, шум станков из подвалов.
— Где мы? — испуганно спросил Чайка.
— Двор типографии. Нам придется проводить вас в тот подъезд и подняться на третий этаж. Там нам выделили кабинет для собеседования, — твердым тоном говорил подсевший пассажир. — Только после результатов нашего разговора станет ясно, Григорий Эдуардович, отпускать вас на все четыре стороны либо сдавать правоохранительным органам. Чем чревата такого рода передача, вам понятно. К тому же нам известно место нахождения Вики и вашего отца.
— Что вам от меня надо?
— Поговорим наверху. Там более благоприятная обстановка.
— Я никуда не пойду.
Чайка вцепился в спинку сиденья.
— Хватить кочевряжиться, Гриша. Хочешь, чтобы за тобой спецназ приехал? Мы тебе больно не сделаем, а они ребята грубые. Ты попал в руки журналистов и моли Бога, чтобы тебя не передали по этапу дальше.
Горохов вышел из машины и открыл переднюю дверцу.
— Пошли, Гриша. Не тяни лямку, а то свяжем. Чайку трясло, как в лихорадке. Он с трудом вышел
из машины и, покачиваясь, пошел к указанному подъезду.
В кабинете ответственного секретаря собрались пятеро сотрудников газеты, была установлена видеокамера. Чайку посадили на стул посреди комнаты.
— Итак, — начал допрос Горохов, — против вашей семьи выдвинуто десяток самых неприглядных обвинений. Каждому из вас грозит пожизненное заключение. Вас разыскивают ФСБ, МВД, прокуратура и военные. Мы не входим в число обвинителей. Нас интересуют только факты, а не персоны. Вы сейчас расскажете все подробности угона самолета, кто составил план и определил конечную цель, которую вы перед собой ставили. Все это будет записано на видеопленку как документальное доказательство. Скрывать свое лицо, имена сообщников не имеет смысла. Они всем известны, и вы объявлены в международный розыск. Если сейчас вы выполните наши требования, мы вас отпустим и дадим вам сутки на исчезновение. Ваши признания выйдут в завтрашнем утреннем выпуске местных газет, а также в Санкт-Петербурге. Большего мы от вас не требуем. Если вы откажетесь предоставить нам информацию, то я звоню в милицию и приглашаю сюда следователя Трифонова. Он уже в Новосибирске и ждет не дождется встречи с вами. Параллельно будет произведен арест ваших сообщников. Выбор у вас невелик, но другого выхода не существует.
Чайка долго молчал, потом тихо произнес:
— Я согласен рассказать обо всем, кроме цели, с которой мы похитили самолет. Это чисто семейное дело и сути происшествия не меняет. Но где гарантии, что вы меня освободите?
— Гарантия — честное слово. Других нет. Так же, как нет у вас выбора. Около ста человек находятся в заложниках у ФСБ. Они попали в капкан только потому, что комитетчики боятся огласки. Своими откровениями вы сможете спасти тех, кого сами загнали в угол. Сознайтесь, что этим вы отчасти освободитесь от тяжелой ноши греха, взятого на душу. Постарайтесь хоть как-то исправить положение. Надеюсь, вы слышали о таком слове — совесть?
