— Два вопроса, и можешь разлагаться дальше… Давай, давай, чемпионка! «Пошел на хуй, Тимми!» или хотя бы «Сволочь!»
Застонала, с трудом подняла руку, сбросила лед, попыталась отряхнуть капли.
— Спасибо, Тимми. А теперь — уходи.
«А теперь уходи, Тимми! Уходи — навсегда». Сговорились стриженая с бритой, что ли? Не дождетесь!
— Первый вопрос, Елена Беранек. Давно начала себя жалеть? Тебя что, поп при соборовании так растрогал?
…Ну давай, давай! «Катись, Тимми, на…»
— Меня уже обмыли, Тимми! Новое платье… Нет, не новое — старое, еще с тех времен, я его всего раз надевала. Белое, очень красивое. И ордена… Их уже достали, они у меня в красной коробочке, в ящике комода.
Пустые мертвые глаза смотрели в потолок. Я похолодел. Мирца не просто говорила — ВИДЕЛА.
— Наверно, на стол положат, в большой комнате. Знаешь, Тимми, я гроба боюсь. Я же буду на эту крышку все время смотреть, все время, год за годом!
— Второй вопрос…
А какой второй, эскулап-затейник? В стакане пусто, Акула только и умеет, что нобелевки зарабатывать!..
…В комнате — ни черта полезного, даже аптечки с нашатырем, на полу — пустой стакан, не иначе Джимми-Джон с водичкой прибегал, на стуле — тенниска, ракетка в углу, знакомый гобелен на стене…
[…………………………..]
Дракон пришед за Девицей, алкая ея пожерти. Рыцарь поспешах к Девице, дабы Дракона мертвити, Девицу оную свободити. Девица плаче и рыдае, надеяться не переставав. От Смерти же ни единый не утече.
[…………………………..]
…На столе — справочник с крылатой железякой, тоже знакомый. Негусто для реанимации. Впрочем… Впрочем!
— Второй вопрос.
Подошел к столу, взвесил на ладони книгу.
— В твоем долбаном «Шаттле» какую кнопку нажимать? Я, знаешь, прокатиться решил. В Австралию, блин!
Ну… Ну! Ну!!!
— Там нет… кнопки, Тимми. Там…
Фу ты! Святой Пантелеймон, всем лекарям отец, не оставь, не попусти!..
— Инструкция хоть есть? Ладно, у Джимми-Джона спрошу… Все, привет! Слетаю — поговорим. Чао!
Теперь к двери, не оглядываясь, быстро! Она смотрит, она видит, она должна!..
— Тимми, не надо. Ты разобьешься, сгоришь, там все очень сложно!
Не останавливаться. К порогу!.. Где Акула, где чертова Акула? Ага, на месте, где и надо.
— Тоже мне проблема! Разобьюсь — зато проснусь в хорошем настроении. Это тебе не над терриконами летать! Да кому я объясняю?
— Тимми, это опасно! Это… Там сложная техника!..
Уже погромче! А ты, джинсовый, сообразил? Не ешь меня глазами, подавишься. Где же твоя реплика? Ладно, поможем.
— Джимми-Джон, подбросите до полосы? А то я эти джипы никогда не водил, еще в кусты врежусь, рожу… физию расцарапаю.
Давай!!!
— У меня есть мотоцикл, если хотите. Только, Том Тим, это и вправду опасно.
…Громче, говори, громче!
— Вы, конечно, проснетесь, может быть, даже ничего и не вспомните. Но в этот файл, в этот мир, вы, друг Том Тим, больше попасть не сможете. Причем, боюсь, ни при каких обстоятельствах. И если с вами что-нибудь случится «там»… Я не смогу помочь, вы… уйдете навсегда.
Да не «уйдете», а «сдохнете»! А вообще, молодец, джинсовый, я тебя даже расцелую. Потом — если захочешь.
— Где мотоцикл?
[…………………………..]
Давай, рыжая, давай! Никуда не денешься, реанимируешься, как миленькая.
…Реани-ма-ци-я! Пять слогов, не подходит, жаль.
С Альдой бы так! Там я сплоховал, сопли пустил, хуже — труса спраздновал, уговорам Джимми-Джона поддался. Акула и вправду — гений, поганый гений, гребаный господь бог, творец-воскреситель. Вот она, Сфера — для всех, навсегда, никто не исчезнет, ничто не исчезнет… Кроме стриженой, ей даже Саваоф австралийский помочь не в силах.
Не в силах? Поглядим, спросим… Спросим, а мне ответят. Известно, как ответят. Все, хватит! Не перевернуться бы, гоню тачанкой махновской. Тише, тише, тише!..
Как ты там время проводишь, мистер Хайд? Мосты в тумане рассматриваешь? Полезное занятие, тебе скажу!
А что в этой кабине делать? Ведь ничего не помню, тогда я сразу в пассажирское кресло сел, в иллюминатор смотреть принялся. Ничего, кнопки понажимаю, страшнее будет.
Сейчас! За поворотом… Мыс Канаверал-бис, добро пожаловать, дорогие туристы! «Челнок» на месте и лестница на месте, горючее, спасибо Джимми-Джону, никогда не кончается.
То, что доктор прописал!
[…………………………..]
Расслабился только в пилотском кресле, когда шлем надел. Комбинезон проигнорировал, перегрузки в прошлый раз почти что и не было, это не просто «челнок», а «челнок» системы «Джимми-Джон-1». Специально для рыжей придуман, чтобы делом Ежика занять…
С какой кнопки начнем? А, все равно! С этой, покрасивше будет. Целимся…
А что там за шум? Никак на лестнице?
[…………………………..]
— Убери руки! Не трогай!..
Мирца поглядела на пульт, вздохнула.
— Во-первых, вон из моего кресла! Во-вторых… Смерила меня презрительным взором, наморщила нос.
— Во-вторых, надевай комбинезон. Здесь все достаточно реально, потом кишки от пола отскребать придется. Надевай, а я проверю. Твое кресло — сзади. Убирайся и не мешай.
Убираюсь. Не мешаю. Вспомнить бы, как комбинезон надевать! Вроде ОЗК, что ли?
— И, в-третьих…Задумалась, помолчала.
Засмеялась.
— Какая же ты сволочь, Тимми! И все-таки я тебя трахну!..
…Живой рыжий Ежик смеется.
67. БОГИНЯ СНОВ
(Rezitativ: 3’38)
…Гроза? Едва ли, здесь осень, трава желтая, как в городе мистера Хайда, ветер до костей продирает. И еще тучи…
Небо исчезло, спряталось. Серые тучи — серые туши, наползли, сомкнулись, потемнели.
Обступили мя тельцы тучные мнози…
— Это действительно Австралия?
Знакомый смех. Ежик, естественно, неглиже, но на этот раз вне пределов видимости. Лежим темечком к темечку, слегка соприкасаясь черепами. Рыжей — свой кусок неба, мне — свой.
— Пока — еще картинка, Тимми. Прописана лишь взлетная полоса, центр управления — и по километру в стороны.
Тоже неплохо! Тем более при этом центре (с локаторами, как у взрослых) обнаружилась неплохая сауна — с огромным бассейном и стеклянным потолком. Вот и лежим мы с Ежиком темечком к темечку под сенью серого тучного стада, заполонившего австралийское небо.
