Здешний базар весьма обилен товарами, как местными, так и привозными. Европейских нет, но очень многое явно доставлено из долины Замбези. Немало домашней птицы, сахарного тростника, риса, мапиры (вид проса), кукурузы. Предлагался, хотя и дорого, табак.
Тканей и украшений также много. Среди прочего, я увидел небольшой коврик с аппликацией, изображающей, если верить мастеру, зверя Керит. Сам мастер его не видел, посему представил в виде большой гиены с огромными когтями.
Коврик я прибрел исключительно для коллекции. Он свидетельствует лишь о фантазии туземцев, хотя наличие больших когтей у зверя подмечено верно. Однако, уже уходя с базара, мы с Мбомо наткнулись на нечто более ценное: странного вида щит, украшенный бронзовыми бляхами. На бляхах был представлен все тот же Керит, но совсем иначе. Длинная морда и характерные уши делают его похожим на барсука.
Такие бляхи я уже видел. По уверениям торговцев они привезены из страны Миомбо-Керит. Неведомый науке зверь является, якобы, тамошним тотемом, давшим земле имя.
Боюсь загадывать, но, кажется, страна Миомбо-Керит столь же реальна, как и давшее ей имя чудище. Если это так, то… Нет, пока ещё не решусь делать выводы.
Следует отметить ещё нечто, связанное с миром зверей, хоть и не столь редкое. Я имею в виду местных собак. Наряду с обычными в здешних краях остроухими псами, мы увидел других, тоже знакомых, но здесь пока ещё не встреченных. Речь идёт о львиной собаке, которую держат готтентоты. Приходилось слышать, что она распространена далеко на север, причём очень ценится в качестве сторожа и охотника. Видимо, так оно и есть.
Особенностью данной породы является гребень на спине, образуемый из волос, растущих против основной шерсти. Этот гребень, именуемый часто «ридж», у настоящей львиной собаки должен чётко выделяться, сужаться к крупу и быть симметричным. Начинается он позади холки, продолжается до самого хвоста и содержит два идентичных завитка, расположенных друг против друга.
Мбомо твёрдо решил купить такую собаку в ожидании трудностей дальнейшего путешествия. Прибрести он думает не щенка, а молодого пса, дабы сразу же получить верного помощника. На мои замечания по поводу трудностей дрессировки фактически взрослого животного, он лишь смеётся. По его мнению, европейцы (племя, как известно, дикое и подверженное предрассудкам) лишь портят животных своей «дрессировкой». С животными следует дружить, тогда они ответят тем же.
Поглядим!
Разговор о предрассудках диких европейцев стал поводом для серьёзной беседы по поводы нашего маршрута. Мбомо откровенно высказался насчёт моего здоровья. Увы, возразить нечего. Даже если лихорадка каким-то чудом меня пощадит, сил все равно остаётся слишком мало. Африка — пока ещё злая мачеха для белых людей. Болезни, незнакомые европейцам, не самое опасное, равно как змеи и насекомые. Не менее вреден, как ни странно, здешний хлеб. Крупный помол делает его настоящей отравой для непривычного желудка. Подозреваю, что африканская вода для белых людей тоже не слишком полезна, и даже воздух распространяет смертоносные миазмы.
Жить в Африке европейцы не могут. Однако, живут, торгуют, путешествуют, обманывают и убивают ближних своих. Живут — и умирают.
Сами же путешествия по глубинам континента вовсе не так трудны, как может показаться человеку, начитавшемуся «африканских романов». Забавно встречать на их страницах описания подготовки к очередному походу за алмазами или золотом. Ежели героев и вправду снарядить подобным образом, то их появление где-нибудь у Замбези будет подобно высадке в Портсмуте толпы голых негров, которые, поставив на головы тяжёлые корзины, с пением песен направятся, ориентируясь по звёздам, строго на север, разбивая по дороги бивуаки и пугая полицейских и лесников. «Господа! Не лучше ли вам сесть на поезд?» — неизбежно поинтересуется у этих дикарей кто-либо сердобольный.
Дикари-белые ведут себя в Африке не умнее. Но это — отдельная тема.
Беспокойство моё о пропавшем куда-то Даймоне исчезло лишь с его появлением ровно в пять часов пополудни, если верить моему хронометру. Будь я англичанином, непременно пил бы в это время чай. Но вместо чая мы с моим Даймоном угощались (вот совпадение!) кофе. Между прочим, его сорт именуется не «кофе Якова», а именно «Якобс», как имя собственное. В мире духов свои традиции.
Вероятно, я был не слишком сдержан, сразу же начав расспрашивать о самочувствии и делах. Надеюсь, Даймон меня извинит, ибо я и в самом деле волновался за моего навязчивого духа. Его дела, как я понял, благоприятны, если не считать неприятностей с дочерью. Я осмелился узнать причину. Ответ меня поразил: юная девица поступила волонтёром в некое войско (!!!) и всерьёз увлеклась германской культурой. Если первое и в самом деле чудовищно, то в достижениях немецкой цивилизации не вижу ничего плохого, если, конечно, не считать Фейербаха.
Даймон не без грусти заметил, что мне его заботы до конца не понять. «К счастью», — добавил он.
Изрядно раззадоренный (что у них там, за Ахероном, происходит?!), я потребовал от Даймона, дабы он, не пускаясь в абстракции, описал то, что видит из окна. Даймон охотно удовлетворил моё любопытство, причём не без некоторого злорадства. Не зря! Теперь мне остаётся размышлять над тем, что такое «гараж» и «электрический фонарь». Неужто в мире ином электричество применяется для освещения?
«Бомджи» у духов (если я верно расслышал это жуткое слово) — то же, что в Париже «клошары». Видимо, их грехи особо тягостны.
Уже без всяких шуток Даймон подробно расспросил меня о здоровье. Не иначе, они с Мбомо сговорились.
Дорожка 5 — «Russian Dance»
Автор и исполнитель — Том Вейтс (Tom Waits).
(3`14)
Полная психоделия. Больше трех раз подряд слушать не рекомендуется. Более двадцати — тем более.
Вышел Алёша из родного университета, налево посмотрел. Налево — это к Варе, полчаса ходу, если не спешить. Только идти незачем. Варя на работе, и не звала. Позовёт ли?
Направо посмотрел, где станция метро. В комнатушку, к старому компьютеру? Оно бы надо — курсовую отполировать. По дороге крикунов-агитаторов послушать можно, вдруг потешат чем-нибудь? «Подпольный обком товарища Севера действует». Или даже: «Север — последняя надежда нации»?
Алёша вздохнул, привычно сунул руки в карманы. Опять перчатки забыл, вот незадача! Ничего о нем не скажут — ни сегодня, ни через сто лет. Не страшно, есть и другие темы. Про «Отечество и Порядок» — или про Десант.
Направо?
По дороге можно в пиццерию заглянуть, не век же пельменями пробавляться. Тем паче стипендия в кармане.
— Привет, Алексей!
Фу ты! Так и напугать можно, причём без всякого труда. Хорст Die Fahne Hoch собственной персоной — в полной десантной форме. Повязка, камуфляж, утеплённый кепи, ботинки тяжёлые на высокой подошве. Как раз, чтобы по рёбрам…
Верно говорят: не поминай!
