Облака по всему небу — белые, лёгкого бирюзового отлива, в золотистых отблесках уходящего солнца. Края острые, и форма непривычная, словно из кубиков сложены. До самого горизонта плывут, а горизонт тёмный, не иначе, ночь близко.
Небо не голубое, не синее — тоже бирюзовое. А что внизу, где земле быть положено, не разглядишь. Не темно, просто далеко очень. Вроде, есть что-то, но не увидишь, как ни старайся. И не стоит, землю всегда рассмотреть успеешь. А тут!..
Ветра нет. И звуков нет, ни шелеста, ни шороха.
Тихо…
Полюбовался Алёша облаками, прикинул, что хорошо бы к горизонту поближе подобраться, ночь лицом к лицу встретить…
Эй, где это я?! Я же на монитор смотрел, там ещё огоньки…
Вздохнул, воздуха невесомого не чувствуя, усмехнулся. Надо же! Получилось.
Когда в ушах музыка заиграла — незнакомая, но тоже ретро, как в первый раз, Ева успела предупредить. Бояться действительно нечего, но может просто не подействовать. Заснёшь, в чёрную яму провалишься…
Повезло!
Я же все равно сплю? Или это не сон? СИС — состояние изменённого сознания. Бинауральный ритм 10 герц!..
Глотнул холодный воздух Алексей, в себя приходя. Объяснила Женя-Ева: что увидишь, предсказать нельзя. Не наша реальность, поэтому мозг к привычному всю странность адаптирует. По свету ориентироваться нужно, чем светлее, тем лучше. А если огонь со всех сторон — не жаркий, холодный, и вовсе хорошо.
Покосился Алёша на далёкий горизонт, откуда тьма подступала. С огнём, кажется, не вышло. Ничего, все равно попробовать стоит.
В любом случае можешь позвать. В фильмах радистов видел? Я такой-то, я такой-то, отзовитесь!
Алексей обернулся, на уходящее солнце поглядел. Маленькое, с булавочную головку, даже глаза не режет. Ладно, в эфир, считай, вышел. Никто, правда, не встретил — и не встретился, но не беда. Пора голос подать. Как лучше — вслух или просто подумать? Да какая разница?
Прокашлялся Алёша, вспомнил старую книжку про шпионов. «Я — 11-17, я — 11-17, приём». Нет, не годится. Не позывные, а шпионские. И с цифрами неинтересно.
— Я — Север…
Одними губами прошептал. Замер. Какой он к черту Север, это просто шутка дурацкая! Бен Ладеном ещё бы назначили!..
Но ведь назначили! «Ваш Юго-Восток. № 44». Правда, Юрий Владимирович?
…Назначаетесь руководителем областного подполья. Вам присваивается рабочий псевдоним…
— Я — Север! Я — Север! Выхожу на связь, прошу отозваться! Я — Север!..
Замолчал, прислушался…
— I’m North! I’m North! Do you listening me? I’m North!…
Вновь помолчал, каждый шорох ловя. Ничего! Облака, темнота у горизонта.
Не у горизонта — ближе. И солнце исчезло. Ночь идёт…
— Я — Север, я — Север!..
Теперь уже не говорил — шептал. Главное, слово от слова чётко отделять, как тогда, в первый раз. Ева сказала, что насчёт «телеграммы» они с Игорем пошутили. Но не совсем. После сеанса, в самый последний момент, сознание словно раскрывается, и если кто-нибудь тебя слышит, то и «телеграмму» примет. Шанс, конечно, махонький…
— I’m North! Do you listening me?
Внезапно совсем о другом подумалось, о постороннем. Странная жизнь у него, отставного демократа Алексея Лебедева, началась. Те же лекции, те же пельмени на ужин, новости в Интернете. Но — не только. Причём все сразу. Раньше и чего-то одного хватило бы с лихвой. С Женей-Евой познакомиться — мало? А тут и она, и Профессор с его тайнами, и письмо от «Юрия Владимировича».
Жаль, с Варей плохо вышло! Был бы он, Алёша, вправду террористом, он бы хача поганого с братцем-ментом враз…
А Варя бы ещё кого-нибудь нашла…
Алексей наконец-то понял, отчего мысли все к бомбам сворачивают. Не только от обиды и бессилия, нет! Все, что происходит — с выборами, со страной, с миром, с его Варей, считай, заранее расписано. Не им, конечно, не миллионами таких же, которым мозги промывают и на ниточках водят. Всё там (не важно где — там!) заранее решено, подсчитано, поделено. Полный порядок, Ordnung, можно сказать.
А если бомба? Порядок — «Космос» по-гречески. Беспорядок, полное разрушение…
Осмос?
— Я — Север! Я Север! Вы меня слышите? Отзовитесь! Отзовитесь!..
* * *
Как стемнело, даже не заметил. Только что перед глазами был белый облачный край, и почти сразу — словно свет выключили. И в небе черно, и в внизу, где земля.
— I’m North! Do you listening?
Не проговорил, не прошептал — подумал. Не отозвались. Может, и услышали, конечно…
Кто услышал? Кто?!
Алёша поймал зрачками подступавшую тьму, поёжился. Невесело! Ева говорила, чем светлее, тем лучше. Значит, пропала связь. Только закат ухватить сумел, самый краешек.
— Я — Север…
Все! Пора назад, к монитору, а то совсем…
Не додумал, ахнул.
Свет!
Прямо перед глазами, снизу вверх, словно прожектор ударил. От невидимой земли к чёрному зениту — острый луч. Один, ещё один, ещё… Белые молнии среди тёмной ночи. Прорезая черноту, прорывая облака…
— Эй, вы слышите?! Я — Север, отзовитесь! I’m North!..
Открыл глаза Алексей, на монитор поглядел. Знакомая фотография, видел уже — Главная площадь, университет. Вот и другая, тоже знакомая.
Наушники на виски давят…
Женя-Ева рядом, на стуле. Губы сжаты, очки чуток на нос съехали. Втравила его Профессорова дочка!
Втравила, значит? А что, сам не хотел?
— Я… Я уже здесь, Ева!
* * *
— Так… Сейчас подумаю, вспомню… Насчёт заката ты, Алёша, прав. Свет уходит, связь исчезает…
— А облака?
— Не знаю. Это как во сне, что угодно увидеть можно. Глаза ведь закрыты! Мозг преобразует сигнал во что-то привычное, адаптирует. А насчёт прожекторов — очень интересно, никогда не встречала. Эх, папины записи бы поглядеть!..
— Прячет?
— Ага. То есть, не прячет, просто не показывает. Но я так думаю. Тебя услышали, Алёша! Услышали — и даже ответить пытались. Вот здорово! Теперь сама попробую, а ты подстрахуешь, побудешь рядом. Знаешь, мне кажется, у нас вдвоём получится!..
Дорожка 12 — «Грусть» (вальс)
Автор — Н. Бакалейников.
(2`39).
Очень грустный!
Экран монитора моргнул, выдавая новую заставку. Поглядел Алёша без особого интереса. Ну, чего в мире деется?
