— Маард…
— Набирай ягод, — буркнул он, отвернувшись. — Шесть утра. Скоро обратно.
Зашуршала под ногами трава. А мгновение спустя Маард почувствовал, как прижалось к груди дракона теплое тело. Ящер удивленно изогнул шею, обнюхал Тильду. Девчонка обхватила его худыми руками.
— Прости меня, пожалуйста. Я глупость сказала… Обидела тебя, дура.
— Ну ты что? — спросил Маард как можно мягче. — Все в порядке, ну чем ты могла меня обидеть? Возраст? Какое это имеет значение? Шестьдесят или слегка за тридцать. Что тут такого важного?
Она прильнула к нему щекой. Ссутулилась, будто от холода.
— Я ничего о тебе не знаю. Ты меня оберегаешь, заботишься… а я не несу тебе ничего, кроме неприятностей. И еще бестактные вопросы задаю, — потом улыбнулась. — А все-таки тебе не шестьдесят, я это чувствую.
Ящер фыркнул ей в затылок, распушив рыжим одуванчиком. Маард погладил крылом.
— Не волнуйся. Я дракон, а ты принцесса. Не наоборот.
Она просияла, улыбнулась. В пасть ящеру отправилась очередная земляничина из перепачканных соком рук Ее Высочества.
На полпути обратно Тильда внезапно попросила Маарда срочно сесть, и ящер поспешно приземлился на лужайке посреди леса. Девушка обмякла на шее дракона, тяжело дыша.
— Маленькая, ты что это? — встревожился Маард.
— Плоховато, — еле слышно ответила она.
— Укачало тебя?
— На… верное…
Девушка распустила страхующие узлы, соскользнула в траву. Отползла на четвереньках в сторону, выгнулась в рвотном спазме. Маард смотрел на нее с тревогой. Что с ней? Просто укачало? Но летает-то уже не в первый раз, да и сейчас ровно шли, небыстро и без выкрутасов. Заболела, съев что-то не то? Перебрал в памяти: земляника, вчера орехи, рыба, лапша из пакета… Вроде и свежее, но все может быть. Да и что делать теперь?
Бессильно смотрел, как девочку выворачивает от рвоты. В голове было до омерзения пусто. Потом пустота сменилась холодом и злостью на себя самого. Долго думал. Терял время вместо того, чтобы рыть, искать выход из ситуации. А теперь что делать? Девочка заболела, медпомощь недоступна… Хотелось рычать от бессилия.
— Рыжик…
Она села в траву, обняла колени руками, уткнулась в них лицом. Маард подошел так близко, что рассмотрел бисерины пота на шее девушки. Дракон напрягся. От Тильды отчетливо пахло страхом. Этот запах не поддавался описанию, но за годы работы с драконом Маард научился четко его узнавать. Косули, которых он загонял, пахли именно так — страхом и безнадежностью.
— Тиль, что с тобой?
— Сейчас… уже легче… пройдет…
Ее знобило. Маард подышал на дрожащие плечи, чтобы ей стало теплее. Минута, другая, третья… ничего не меняется, как фотография. Только скатываются тяжелыми каплями пота секунды. Одна за другой.
— Тиль, посмотри на меня.
Девушка подняла голову. Уже не такая бледная, но… Зрачки «плавают», дышит тяжело, дрожит.
— Как ты? Лучше, хуже? Не молчи!
— Лучше…
— Чем тебе помочь?
— Согрей…
Заставил ее стащить все мокрое тряпье, подтолкнул мордой под крыло, спрятал, прижал к теплому боку. Минуты спустя понял по ровному дыханию, что Тильда уснула. Будить не решился. Сидел смирно, боясь сделать резкое движение и нарушить ее сон, и сушил дыханием сырую от пота одежду.
Через час девушка зашевелилась. Маард осторожно заглянул под крыло и спросил:
— Ты как, маленькая?
— Ничего, — сонно отозвалась она. Покраснела и добавила: — Только совсем голая.
— Я тебе одежду просушил. Сможешь одеться сама?
Она смущенно кивнула. Пока Тильда одевалась, ящер демонстративно вглядывался в окрестности. Или в небо. Или в траву между мощными лапами. Вроде как изучал обстановку и созерцал лиловый клевер, росший на лужайке в изобилии. Тиль заметила — усмехнулась.
— Ты сама скромность…
— А ты — сама непосредственность, — парировал Маард. — Если оделась — садись давай. Полетели.
Усаживаясь, она спросила:
— А что будет, если нас с тобой увидят сотрудники НайнФлэгс?
— Может, и ничего. Но скорее всего, придется думать, как выкручиваться. Или прятать тебя, или…
— Что «или»?
— Ничего. Готова? Если почувствуешь себя плохо, говори сразу.
Тильда коротко ответила «угу», послушно прижалась к шее дракона. Добрались нормально, хоть и не покидало ощущение чего-то неправильного. Рыжая молчала. Будто тщательно скрывала что-то.
— Скажи мне, чего ты боишься? — спросил ее Маард по возвращении.
— Как и все, наверное. Боли, смерти, — пожала плечами девушка.
— А сейчас?
Она на мгновение задумалась.
— Создать тебе неприятности.
Ну вот, заело… У самой проблем выше крыши, а переживает за беспроблемного дракона. Маард задумался. Когда в последний раз за него кто-то переживал и волновался? Здоровенный детина, сам себе хозяин. Нет же — попавшая в переплет девчонка боится создать ему неприятности. Если бы драконы могли печально усмехаться, морда ящера скривилась бы в ироничной гримасе.
Тильда прошла в глубь пещеры, улеглась на одеяло. Дракон протопал следом, уселся у ног.
— Рыжая, давай не прятаться. Что болит?
— Ничего не болит, — вяло улыбнулась она. — Все хорошо.
— А что плохо?
— Да все нормально. Просто слабость и немного голова кружится. Я отосплюсь — и все вернется, — она посмотрела на него почти умоляюще. — Я тебе обещаю.
— Ты здорова вообще-то? — спросил прямо.
Она взглянула на него в упор. Лицо осунулось, побледнело, глаза нехорошо блестели. Тиль, соврешь — тут же пойму.
— Нет.
Как отрезала. Поморщилась — видимо, от подкатившей дурноты — и тихо попросила:
— Если тебе нетрудно… Термос в сумке.
Ковырнул сумку, вытащил термос, стараясь не повредить его клыками. Подал сосуд Тильде. Стоял и смотрел, как девушка пьет, — жадно, роняя капли на куртку и колени.
— Что еще, маленькая?
Она свернулась калачиком, словно ей опять стало холодно.
— Ничего больше, спасибо. Я попробую сном полечиться, хорошо?
Вместо ответа дракон улегся рядом с ней, накрыл крылом. Часа на два она забылась сном. Проснулась резко, всхлипнула, вскочила и поплелась к выходу из пещеры. Маард подорвался за ней. Успел — не подставь он крыло, девчонка бы точно сорвалась с уступа вниз. Она обвисла на сгибе крыла, тяжело дыша. Ее снова рвало.
Ночью оба не спали. Тильда тяжело дышала, просила пить. Вода в термосе закончилась, а девчонку все трепало рвотными спазмами — до слез, до резей в пустом желудке. Маард носил ее на спине — обессилевшую, похожую на тряпочку. К утру ей немного полегчало, и оба заснули.
