— Нет. Но Джо просил не мучить Джул вопросами. Говорил, что ей плохо, ей надо отдохнуть и так далее. Он тоже все время рядом ходил. Он или кто-нибудь из медиков.
Тут Алекс замолчал и испытующе посмотрел на Маарда:
— Слушай, я тебя не сильно гружу? А то проблемы все же мои…
— Нет. Сам вот так… оставался по ту сторону. А когда надо было выговориться — рядом никого не оказалось.
Ромеро уселся на подоконник, сцепил руки на коленях. Волнуется, отметил Маард. Выходит, все же есть, чего бояться?
— Маард, мне кажется, ее не домой отправили. Потому меня и ломает так. Как считаешь, могло такое быть?
— Почему ты так думаешь? — он подался вперед, оперся на спинку стула.
— Джул говорила, когда пришла в себя, что ей очень страшно. Я мало что понял, она на своем, итальянском большей частью. А то, что разобрал, звучало как бессмыслица. Только теперь вот думаю: бессмыслица это, бред или?..
— Например?
— Она говорила, что не она стала птицей, а птица ею. И что ей было страшно, почему у нее человеческое тело. И даже когда ее отключили, ощущение оставалось. Маард, я ее вытаскивал из кресла, я до сих пор помню, как у нее были сведены пальцы! Руки вывернуты! И взгляд ее помню — дикий, бессмысленный!
— Тихо, тихо. Что сказали медики?
— Кажется, эпиприпадок. На фоне нервного срыва. Вроде как перенапряглась.
Маард задумался. Перенапряглась?
— Она в себя приходила?
— Да, но ей быстро вкололи что-то, она стала вялая, уснула быстро.
— А что говорила, когда была в сознании? Внятное хоть что-то было?
— Меня узнала, — убитым голосом произнес Алекс. — Говорила, что ей очень страшно. Умоляла уехать вместе. Я ей обещал, понимаешь? Я обещал все время быть рядом, не оставлять ее одну! Обещал, что уедем с ней! Что поженимся!
— И поженитесь, — успокоил его Маард. — У тебя ее адрес есть? Нет? Добудем. Только не конфликтуй с Джо и будь тише. У тебя есть ради чего себя не загонять.
— А у тебя?
Маард встал, отошел к окну. Посмотрел на длинные густые тени, ползущие по пыльной траве, взгляд непроизвольно зацепился за силуэт чайки в закатном небе. Вспомнил холодные камушки на берегу Мичигана и запах свежей выпечки в кафе. «Losing my religion… Trying to keep up with you…»
— Больше нет.
29
Утро пощекотало драконий нос солнечными лучами — тепло так, по-дружески. Зверь шумно зевнул, разбудив Маарда. Захотелось потянуться — сладко, по-кошачьи — да вовремя вспомнил про «принцессу в кармашке». Прокатилась внутри волна нежности, Маард сонно улыбнулся. Тиль…
Где-то далеко и в другой жизни парень принес бы девчонке кофе в постель или букет осенних листьев. Она бы открыла глаза и удивилась… обняла бы, носом потерлась о небритую щеку. Свалить такую в ворох одеял и подушек, защекотать рыжую, поцеловать в нежный живот…
— Мне кажется, ты сейчас улыбаешься, — раздался из-под крыла тихий голос.
— Доброе утро, маленькая. Ага… Как угадала?
Она пошевелилась, погладила мягкое подкрылье. Ящер закатил глаза и засвистел.
— Я тебя иногда улавливаю, Маард. Доброе утро. Что там снаружи?
— Индейское лето. И солнечно.
— Ммммм… а мне так не хочется отсюда вылезать. Ты дракон-уютка… Можно мне еще чуть-чуть поваляться?
Позволил ей нежиться ровно столько, сколько ей хотелось. Тепло от нее… теплее, чем от подогрева пещеры. И светлее…
— Тиль…
— Ммм?
Под ногами девушки листья не шелестели — пели шепотом. Маард хотел ей сказать об этом, но вдруг вспомнил, что человеческое восприятие отличается от драконьего. Наверное, не стоит говорить.
— Ты не устала? — ляпнул первое, что пришло в голову.
Она остановилась и одарила дракона фирменным взглядом — тем, которым словно видела насквозь.
— Интересно, что ты хотел сказать до того, как это сказал? — и улыбка — довольная, добрая.
— Ээээ… Вон грибы!
Она расхохоталась. Дракон удивленно расправил «гребенку» вдоль хребта и подтолкнул Тильду мордой. Девушка быстренько обобрала пенек с крепкими осенними опятами, вернулась к ящеру, подпрыгнула, повисла на шее.
— Знаешь… Мне с тобой хорошо.
Дракон нагнул шею, бережно опуская девушку на землю. Снова хотелось сказать — и не находилось слов. Тильда почесала зверюге брови — тот заурчал, зашлепал кончиком хвоста, взметая фонтанчики из листьев.
— Мне бы думать о том, что все ужасно, и метаться… а не думается. Почему-то ты внушаешь уверенность в том, что все будет хорошо.
— Все будет хорошо, — заверил ее Маард и ткнулся носом в рыжий затылок.
Не спеша прогулялись любимым маршрутом: от щедрого на грибы и орехи леска до берега озера. Тильда быстро утомилась, хоть и пыталась убедить Маарда в обратном всеми силами. Мужественно улыбалась, рассказывала что-то натянуто-смешное, но попробуй скрой от опытного взгляда усталые глаза и одышку. Да и спотыкалась девушка непростительно часто для «бодрячка». Все кончилось тем, что ящер поддел Тиль мордой и закинул к себе на спину, где та угнездилась, шепча восторженно «Вау!» и «Какой же ты классный!».
— Покатать тебя, рыжик? Поскачем?
— Даааа!!! — завопила она азартно.
Скакун из дракона получился так себе — среднетряский иноходец, но Тильда была счастлива. Слыша ее смех, Маард тихо млел. Дракон пронесся по рощице, раскидывая рыжие листья, мягко спланировал с холма, пролетел над самой землей, едва касаясь подобранными под брюхо лапами жухлой травы, и опустился у озера.
— Полезем купаться? — оживилась Тильда.
Спрыгнула с широкой спины ящера, побежала к воде.
Блеснула на мелководье, уходя в глубину, испуганная стайка мальков.
— Ээээ! Рыжая! — забеспокоился Маард. — Куда? А простудишься? Вчера столько полоскалась…
Она обернулась. И застыла так — глядя на дракона взглядом человека, которому вдруг открылась странная, пугающая истина. Только не это, подумал Маард, только не очередной срыв. И так берег, отвлекал всеми силами, старался сделать все, чтобы прошлое меньше на нее давило.
— Тиль, ты чего это, а?..
Девушка подошла ближе.
— Маард, а ты… где? — спросила она негромко.
— Здесь, — опешил он. — Сижу, на тебя смотрю. Красивая ты, смешная…
— Нет. Не верно. Ты все время здесь… как не позову — ты есть. А как же… — она запнулась. — Ты же не можешь быть на работе двадцать четыре часа в сутки. И без выходных, а, Маард? Так ведь не может быть!
Дракон подошел, уселся напротив Тильды, выгнул шею, привычно фыркнул девушке в макушку.
