— Извини, это я виноват. Вечно я все делаю неправильно… — Толик вышел на середину комнаты, преклонил колено, извлек откуда-то бархатную коробочку, открыл крышку и протянул ей: — Ирочка, ты самая милая, нежная и прекрасная женщина, которая только существует на белом свете. Я люблю тебя и не представляю без тебя своей жизни. Умоляю тебя: спаси мою душу и согласись стать моей женой!
У Ирины екнуло сердце, голова закружилась, как от шампанского, и она опять ляпнула совсем не то, что хотела:
— Если ты передумаешь, я тебя убью…
Восстанавливать свои страницы в «Живом Журнале» и в «Контакте» девушка больше не стала.
Глава двенадцатая
Контракты
Еще год назад Денис даже не предполагал, что будет путешествовать по делам на личном самолете — а теперь это стало таким обыденным явлением, что он воспринимал его как должное. Объемы грузов, которые перемещались между Россией и Никарагуа, за несколько месяцев выросли настолько, что для переброски только самых срочных и ценных — и то требовалось пять-шесть авиарейсов в день. И это не считая нового морского порта в Манки-Пойнте, который еще не был достроен, но уже принимал по два сухогруза в неделю, и еще несколько раз в месяц на Карибском побережье разгружался лихтеровоз.
Разумеется, при таком потоке проще было сесть на «попутку», нежели покупать билеты на обычный пассажирский рейс. И поскольку все документы шли через «Агентство межпланетных перелетов» — то да, это были именно личные самолеты Тумарина.
Впрочем, хотя он и являлся «владельцем заводов, газет, пароходов», как это красочно описывал дедушка Маяковский, удобства полета для него и Аривжи были такими же, как для всех: дермантиновые боковушки между шпангоутами, на которых в случае войны предполагалось размещать для выброски лихих розовощеких десантников. А может быть — самую обычную пехоту, сопровождающую свою боевую технику.
Разумеется, нормально отдохнуть подобный комфорт не позволял, и за время почти полуторасуточного перелета они так и не поспали. Сонно хлопая глазами, молодые люди прошли таможню, на маршрутке доехали до окраины столицы, где пересели уже в нормальное такси. Вечером они были дома. Наскоро приняв душ, Денис с Аривжой упали в постель и заснули в объятиях друг друга без единой плотской мысли.
Зато разбудили Дениса осторожные прикосновения горячих губ. Он сонно ответил на поцелуй, после чего девушка решительно его отодвинула:
— Остынь, мой милый. Пару дней тебе придется любить меня в мечтах.
— Вот, черт! — Он уронил голову обратно на подушку.
— Ничего, сильнее соскучишься, больше страсти накопишь. — Она выбралась из-под одеяла, осмотрелась по сторонам: — Неужели раньше мы с тобой ютились в этой крохотной конурке? Я совсем забыла, какая она на самом деле. Помню, как была счастлива, и всегда казалось, что мы в роскошном дворце.
— Закончим дела — вернемся назад, — пообещал Денис, выбираясь следом. Щелкнул выключателем. Плазменные панели мигнули, по ним побежали стремительные строчки загрузки. — О, работает система! Не развалилась от безделья. Ну-ка, а как у нас с интернетом? Ага, «Яндекс» грузится нормально. Значит, все в порядке. Новости, вон, свежие. Про очередное нападение на русских туристов.
— Через день то туристов бьют, то дипломатов, то работников местных отделений. Денис, почему ваше правительство не запретит своим гражданам поездки в Европу? — не поняла Аривжа.
— У нас свободная страна, — пожал плечами Тумарин. — Принудиловки нет. Каждый видит, что творится. Коли хочет в эту смуту отправляться — значит, сам себе злобный Буратино, и нечего на правительство кивать. Только зря эти бойцы стараются, толк у них получится обратный. Испугаются немцы и французы, что у них отнимут возможность сбежать в безопасную норку, и наоборот, еще быстрее заявки подавать начнут. Мы ведь не попкорном торгуем. Если кто захочет, сможет связаться и через границы, и через запреты, и способ для вылета в Никарагуа тоже найдет. Нам бы только успеть места для всех приготовить. Ладно, а как там с электронной почтой?
— Ты бы хоть штаны сперва надел! — рассмеялась девушка.
На столе тут же запел телефон.
— Наденешь тут, как же, — буркнул Тумарин, отвечая на вызов: — Доброе утро, Семен Александрович.
— Кому доброе, а кому нет… Ты сколько в прошлом году заработал, Денис? А в этом?
— Не знаю, Семен Александрович, — пожал плечами Денис. — Текучка слишком большая, специально пока не отслеживал.
— Ты офонарел совсем, Тумарин?! — зарычал в трубку олигарх. — Индивидуальный предприниматель с миллиардным оборотом! Ты чего, Налогового кодекса никогда не читал? Или хочешь варежки на пару с Ходорковским в Сибири шить? Скажи спасибо, мой адвокат вовремя этот косяк заметить успел и от ареста тебя отмазал. Да еще по липовой доверенности! Бегом сюда, Тумарин, пока до тебя кто-нибудь другой первым не домчался! Бегом!
— Вот, проклятье! — Денис отключил телефон. — Прости, милая. Кажется, в институт тебе придется ехать одной.
— Что, все так серьезно? — встревожилась она.
— В бухгалтерии и крючкотворстве я не силен. Технарь. Кажется, именно за это сейчас очень сильно огребу по шапке. Раньше Топорков так не психовал. — Денис уже прыгал по комнате, торопливо одеваясь. — Нужно разбираться, пока в прокуратуре не всплыло.
Даже не выпив кофе, он чмокнул девушку в щеку и выскочил за дверь.
Аривжа не обиделась. Что уж тут поделать: мужчина — глава дома, и если у него возникли срочные и важные дела, их нужно уважать. Тем более — в их семье мужчина действительно работал с утра до ночи, с радостью исполняя любые ее прихоти и пожелания.
У себя на родине она не раз видела таких хозяев дома, что курят кальян с утра до вечера, пока женщины ходят на работу, торгуют на рынке или возделывают огород — а потом еще обязаны ублажать своего властелина. И тогда, в юности, у нее возникали сомнения, что заветы пророка, да чтится его имя вечно, так уж справедливы.
Но Аллах снизошел до ее сомнений и послал Аривже мужа, которого не стыдно любить всем сердцем, которому не страшно вручить свою судьбу и отдать всю жизнь, которому легко прощать мелкие глупости и ошибки.
Мудрость женщины — в умении прощать. В умении ценить главное и в способности не превращать жизнь в мучение из-за пустяков.
Аривжа налила себе крепкого кофе без сахара, выпила, ничем не закусывая, прошла в ванную. Не спеша, тщательно навела макияж, убрала волосы, накинула на голову легкий шарф, опустила ноутбук в наплечную сумку и отправилась в институт.
В Москве, несмотря на знойный июль, ей показалось холодно. После влажной экваториальной жары — даже хотелось набросить на плечи куртку. Поэтому в метро, где летом всегда было прохладнее, она не пошла. Поймала такси, доехала до самых ворот института, где неожиданно оказалась в гуще озабоченной молодежи с тетрадями и учебниками.
