Петр бережно опустил осколок с крупным муравьем и отпечатавшимися в нем муравьями-убийцами в последнюю пирамидку.
— В этих кучах самые выдающиеся образцы из каждого слоя, — объяснил Петр, показывая на ряд каменистых холмиков. Его занимало, какой будет реакция Боргорова.
Не слушая возражений Осипа, Петр рассказал о двух типах муравьев, развившихся внутри вида, показал дома, книги и картины в нижних слоях, многочисленные сборища — в верхних. Затем, ни словом не обмолвившись о своем отношении к открытию, передал Боргорову лупу и отступил назад.
Начальник шахты несколько раз прошелся мимо куч из камней, поднимая образцы, цокая языком.
— Яснее и быть не может, не так ли? — наконец спросил он.
Петр и Осип замотали головами.
— Значит, как было дело, — начал Боргоров, подцепив барельеф, изображающий смертный бой древнего муравья с бесчисленными врагами. — Эти преступные муравьи — вроде того экземпляра, что в центре — капиталисты, которые эксплуатировали рабочих муравьев и беспощадно уничтожали их, как мы можем видеть, целыми десятками.
Он отложил печальный образец в сторону и взял в руки дом с запертыми внутри муравьями.
— Перед нами сборище преступных муравьев, замышляющих заговор против рабочих. К счастью, — он показал на муравьев-воинов за дверью, — их бдительность не позволила гнусным замыслам осуществиться.
— А это, — продолжил он бодро, подняв образец из другой кучи, где муравьи с массивными челюстями собрались возле дома муравья-одиночки, — рабочие проводят митинг гражданского возмущения и изгоняют угнетателей. Капиталисты, свергнутые, но помилованные простым народом, испорченные белоручки, неспособные выжить без рабского труда, только и знали, что предаваться праздным занятиям вроде живописи. Их порочная натура стала причиной вымирания.
Давая понять, что разговор окончен, довольный Боргоров сложил руки.
— Но события развивались в иной последовательности, — возразил Петр. — Цивилизация муравьев погибла, когда у некоторых особей отрасли челюсти, и они начали сбиваться в группы. Невозможно спорить с геологией.
— Значит, произошло смещение земной коры, и нижние слои стали верхними. — Голос Боргорова звучал, словно из-под льдины. — Логика на нашей стороне. События происходили именно в той последовательности, как я описал. Стало быть, имело место обратное напластование. Вы согласны? — Боргоров многозначительно посмотрел на Осипа.
— Какие могут быть сомнения, — сказал Осип.
— А вы? — резко обернулся Боргоров к Петру.
Петр судорожно выдохнул и сгорбился, приняв позу абсолютной покорности.
— Согласен, товарищ.
Затем виновато улыбнулся и повторил:
— Целиком и полностью.
Эпилог
— Господи, что за холодина! — воскликнул Петр, выпуская свой конец пилы и поворачиваясь спиной к студеному сибирскому ветру.
— Работать! Работать! — проорал охранник, закутанный с ног до головы, так, что походил на куль с торчащим из-под тряпья ружьем.
— Могло быть хуже, гораздо хуже, — сказал Осип, сжимавший другой конец пилы, и почесал заиндевевшие брови рукавом.
— Мне жаль, что ты попал сюда, Осип, — печально промолвил Петр. — Ведь это я стал спорить с Боргоровым. — Он подул на ладони. — Поэтому мы здесь.
— Перестань, — вздохнул Осип. — Не стоит об этом думать. Просто не думать, только и всего. Другого способа нет. Если бы это не было написано у нас на роду, нас бы тут не было.
Петр сжал в кармане осколок известняка, в котором отпечатался последний древний муравей, окруженный кольцом убийц. Единственная окаменелость, оставшаяся на поверхности земли. Боргоров заставил братьев написать подробный отчет, и все до единого образцы снова сбросили в бездонную яму, а Осипа и Петра сослали в Сибирь. Работа была сделана чисто, не подкопаешься.
Расчистив немного пустого пространства, Осип с умилением рассматривал обнажившуюся прогалину. Из крохотной норки осторожно показался муравей с яйцом, забегал кругами и снова юркнул во тьму земных недр.
— Что за способность к адаптации! — с завистью заметил Осип. — Вот это жизнь: рациональная, бездумная, основанная только на инстинктах. — Он чихнул. — После смерти я хотел бы переродиться муравьем. Современным муравьем, не капиталистом, — быстро добавил он.
— А ты уверен, что уже не переродился? — спросил Петр.
Осип не поддержал шутки.
— Людям есть чему учиться у муравьев, братишка.
— Они уже научились, Осип, — устало промолвил Петр. — Больше, чем им кажется.
СЛОВО ЧЕСТИ
[15]
Перевод. М. Клеветенко, 2010
Чарли Хоуз возглавлял полицейский участок в деревушке на Кейп-Код. Летом под его началом служили четверо патрульных, зимой оставался один. А сейчас зима подходила к концу, единственный патрульный слег с гриппом, да и Чарли что-то расклеился. Только убийства ему и не хватало. Кто-то до смерти забил Эстель Фалмер, разбитную официанточку из «Синего дельфина».
Ее нашли на болоте в субботу; смерть, по словам судмедэксперта, наступила вечером в четверг.
Чарли Хоуз считал, что знает убийцу. Эрл Хедлунд. У Эрла достало бы подлости, да и мотив имелся. Однажды в «Синем дельфине» Эстель отшила его в таких выражениях, каких никто себе не позволял. Трогать Эрла считалось себе дороже, такой прикончит — не задумается.
И теперь Чарли хотел навестить Эрла для допроса. Жена собирала его в дорогу.
— Знал бы, что дойдет до убийства, — сказал Чарли, — ни за что бы не взялся за эту работу.
— С собакой осторожнее, — посоветовала жена, укутывая мужнину шею теплым кашне.
— Пес лает, но не кусает.
— Так и про Эрла говорят.
Пса размером с пони — помесь дога и волкодава — звали Сатаной. Эрл не был хозяином пса, но большую часть времени тот проводил рядом с домом, распугивая непрошеных гостей. Эрл прикармливал Сатану, получая задешево сторожевую собаку. Эти двое стоили друг друга: громогласные и готовые загрызть любого.
Стоял вечер субботы, и Чарли надеялся застать хозяина на месте. Впрочем, застать его было немудрено в любой день недели. Эрл получил хорошее наследство и работой себя не утруждал; при известной ловкости, бережливости и привычке следить за биржевыми котировками на жизнь ему хватало. Бурную деятельность Эрл развивал, когда приносили газеты: внимательно изучал финансовую колонку, чертил графики.
Собачий лай Чарли услышал еще на подъезде. Эрла не было. Дом оказался заперт, газеты на крыльце прижаты кирпичом, чтобы не разлетелись. Чарли пересчитал их. Четыре штуки, пятничная сверху, субботнюю еще не доставляли. По всему выходило, что Эрл, как бы ни злился на Эстель, не убивал ее. Его в тот день просто не было в деревне.
