Правда, в последнее время нервотрепки стало поменьше, поскольку «эпохальные» озарения посещали Егора все реже… Да ведь и предел есть какой-то: трудно ведь найти цель, способную свернуть с проторенного пути монстра, ворочающего десятками зеленых миллиардов. Он вообще на внешние раздражители реагирует с трудом, будто допотопный бронтозавр. Хотя бы и на изменение конъюнктуры мирового рынка нефтепродуктов…
Бронтозавр тоже, кстати по слухам, имел два мозга: основной – в голове и запасные, сами догадайтесь, где… Не оттуда ли пошла поговорка: «Ж… (этим самым) чую!»
Это ведь именно «мозговой центр» тандема нашел иную точку приложения сил и средств «Плутона», когда обалдевшие от «нефтяной горячки» компании рвали друг у друга месторождения, не жалея ни средств, ни крови, и казалось, что такая «пруха» никогда не кончится… Тогда, на пике «горячих денег», большинство коллег смотрели на Зильберштока, уступившего часть своих нефтяных активов конкурентам (за оч-чень приличные деньги, но уступившего), как на сумасшедшего. Ему даже пророчили скорое банкротство, но после «Черного Октября» рты недоброжелателей разом закрылись.
– Ну-ну, чего там ты притащил в клювике?..
– Столько притащил, что ты и представить себе не можешь.
– Не могу? – недоверчиво хмыкнул предприниматель, почесывая кончик своего выдающегося во всех отношениях носа. – Ну-ну, попробуй, потряси…
– Ты еще скажи: «У тебя три минуты, чтобы меня заинтересовать»!
– Да брось ты… Какие там еще минуты… – смутился Зильбершток. – Выкладывай давай…
Дмитрий Михайлович выбрался из-за своего массивного стола и перекочевал в такое же кресло, которое уже занимал Егор. По пути он прихватил из бара бутылочку горячительного, рюмочки и нарезанный лимончик, чтобы скрасить скучноватые деловые подробности, которых ожидал: при всей живости характера и образности речи рассказчиком «мозговой центр» был аховым, и на его путаной и косноязычной «лекции» обычно легко можно было заснуть.
– Тебе наливать?
– Как, Митя, ты относишься к научной фантастике? – вместо ответа начал издалека Колыванов…
Увы, про выпивку хозяину кабинета было суждено сегодня вспомнить не скоро…
* * *
– Ну чего ты?
– Иду, иду…
– Идет он! Короче!..
Друзья пробирались «околицей» палаточного городка к вожделенному косогору, где в высоте чуть теплился слабенький огонек – условный сигнал.
Вчера после обеда неожиданно прибыла целая колона крытых брезентом грузовиков. «Гоблины», появившиеся из той дыры, куда сейчас добирались ребята, споро установили подвесной транспортер на уже имеющиеся блоки, а целых три роты мотострелков поставили на разгрузку.
Почти до самой темноты казавшийся бездонным проем глотал и глотал надежно застропленные ящики, тюки и металлические бочки, а потом принялся возвращать другие ящики, поменьше, тщательно обшитые брезентом и тяжелые, будто их до самых краев заполнили свинцовой дробью. Загрузили этой тяжестью всего два грузовика, а остальные ушли порожняком, но пронесся слух, что на следующей неделе будет замена. Мотострелков-де сменят внутренние войска, а нынешнюю охрану отправят «домой» в казармы Кедровогорска. Дальше пошли уж совсем небылицы о сокращении срока службы мужественным солдатам вдвое, то есть «дедов» сразу отправят на дембель и так далее, но этому уже никто не поверил. Смутно болтали что-то насчет радиации и всего такого, но доверяли этой бредятине лишь самые мнительные или глупые.
– Держи карман шире! – бурчал Володька, скользя в тени палаток. – Ты еще на орден губеху раскатай! Дембель… До дембеля еще попахать придется.
– А если действительно облучимся?
– И что с того? Когда Чернобыль бабахнул, бате тоже до дембеля полгода оставалось, а часть их как раз в той зоне стояла… Ну, которую накрыло всей этой фигней. И фига с два! Ни на день раньше не отпустили, наоборот, еще до декабря проторчал потом в карантине, пока замену прислали…
– А ты в каком месяце родился?
– В сентябре… А чего? Ты же знаешь!
– Вот от того, наверное, такой умный и получился.
– Чего-о?.. Прикалываешься, блин?
– Да нет – всерьез…
Сергей собирался развивать свою мысль о некоей мутации, породившей такого не по годам мудрого хлопца, и дальше, но Кулик вдруг остановился и прижал палец к губам:
– Тс-с-с!..
Оба затаились и прислушались: за ними явно кто-то крался. Причем не особенно скрываясь – пыхтение было слышно за добрые полсотни метров.
Володька молча ткнул кулаком Серегу в бок и махнул дальше по маршруту, мимикой изобразив нечто монструозное, а сам ужом отполз в самую густую тень. Черниченко все понял без слов и, стараясь стучать сапогами погромче, но ежесекундно оглядываясь, потопал дальше.
Уловка сработала, и загадочный преследователь ничего не заподозрил. Буквально через пару минут позади раздался чей-то приглушенный вскрик и звуки борьбы. Сергей тут же развернулся на месте и стрелой понесся обратно, благо отошел от куликовской засады недалеко.
Вовка сидел верхом на ком-то и, не переставая тузить преследователя кулаком левой руки, правой запихивал ему в рот шапку. Свою или чужую, разобрать было невозможно, так как оба «борца» сияли обнаженными головами.
Не тратя времени на разбирательства, младший сержант с разбегу засветил пойманному злоумышленнику носком сапога в мягкий бушлатный бок и рухнул рядом с другом, выкручивая врагу руки. Тот, правда, сопротивлялся совсем слабо, должно быть, от неожиданности.
– Кто это? – спросил Серега, едва отдышавшись, когда следопыт-неудачник был надежно скручен и лишен способности позвать на помощь.
– Сейчас посмотрим… – менее запыхавшийся Куликов пошарил по карманам и чиркнул спичкой, поднеся ее в горсти к лицу пойманного. – Ба-а! Да это же Анофриев!..
– Анофриев?! – не поверил Сергей, склоняясь к освещенному колеблющимся спичечным огоньком лицу. – Ты душара?!!.. Да я тебя сейчас на лоскуты порву!..
– Стой. Пусть лучше скажет, зачем за нами следил.
Кулик поднес кулак под нос «духу»:
– Будешь орать, пришибу!..
Тот только замотал головой, мыча что-то сквозь «искусственного чебурашку» шапки.
– Смотри!..
– Да я ничего… Я просто с вами хотел… – запричитал «соглядатай», едва его рот был освобожден от импровизированного кляпа. – Я тогда слышал…
– Чего слышал?
– Да про мир этот… Параллельный…
– Какой еще параллельный? Ты что, «дух», обкурился? Серый! Гляди: да он обдолбанный вконец!..
– Нет! Не обдолбанный я…
Ребята переглянулись. Похоже, их секрет полетел ко всем чертям.
– Слушай, Анофриев, – попытался спасти ситуацию рассудительный Володька. – Мы сейчас тебя отпустим, а ты пойдешь обратно в палатку, разденешься и ляжешь баиньки. Ты ничего никому не скажешь, а мы тебе ничего не сделаем. Целый месяц ничего делать не будем. Понял?
