Поэтому ничего удивительного в том, что и моряки, уходя в дальний поход, стараются прихватить с собой как можно больший боекомплект, не было. Бежецкий вспомнил, как читал где-то, что в случае необходимости торпеды можно протащить через весь корпус лодки, пользуясь талями, проходящими вдоль всей субмарины. Правда, это относилось к советским подводным лодкам, но здешние мало чем отличались – конструкторская мысль везде торит одни и те же пути с небольшими нюансами. Приглядевшись, он различил на потолке нечто вроде рельса, идущего от одной переборки до другой.
Значит, решение проблемы лежало на поверхности…
* * *
Командир подводной лодки «Си Лайон»
[16]
военно-морского флота Его Величества, капитан второго ранга Реджинальд Скотт, пребывал в не лучшем расположении духа. И не мудрено: ему, старому честному морскому волку, был дан приказ взять на борт в Скапа-Флоу
[17]
двух гражданских и следовать в подводном положении в Балтийское море. Прогулка сама по себе не для слабонервных, а учитывая балтийские глубины, обилие бороздящих это море из конца в конец судов и тот факт, что чуть ли не две трети его акватории принадлежит русским – вообще смертельное шоу. Но это еще цветочки: пролежав пару недель на грунте у шведского острова Готланд (режим полной тишины и осторожные «подвсплытия» каждую третью ночь на перископную глубину, чтобы освежить запасы воздуха, – не шутки), капитан Скотт получил приказ – уже от одного из своих пассажиров – следовать в район Аландских островов. А это уже не нейтральные воды, а законные русские. Есть, конечно, какие заморочки с принадлежностью Финляндии – автономная провинция, то да се… Но охраняют-то ее морские границы корабли российских ВМС!
А уж дальше пошел сплошной детектив.
Проклиная все на свете, командир вынужден был вести лодку по неведомому пеленгу в район, указанный «гражданскими», всплывать, моля Бога, чтобы не засекли радары русской береговой охраны, посылать надувную шлюпку с «пассажиром» и двумя матросами в ночь… Вернулась она с еще одним «пассажиром», мокрым до нитки и без сознания. Но старшина Мак-Грегор, сидевший в этом ночном рейде на веслах, шепнул потом, что болталось на волнах трое, причем двое в отличие от третьего – бодрые и в полном сознании. Но на борт их не взяли.
– Клянусь, сэр, – бормотал старшина на ухо Скотту. – Этот дэнди просто пристрелил обоих! Как только удостоверился, что полумертвяк, которого мы втащили в нашу резинку, именно тот, кто ему нужен, – бац, бац – и продырявил тем парням головы. У него «пушка» бесшумная, с длинным таким набалдашником на дуле…
И вот теперь этот спасенный лежал в восьмом отсеке на запасных торпедах, по-прежнему не приходя в себя, а убийца каждые полчаса ходил его проведать. Остальное время он проводил за монитором видеокамеры, установленной обоими «умельцами» в отсеке. И то, что у него за пазухой пистолет с глушителем (а скорее всего – и у второго), капитану не нравилось почти так же, как и то, что приходится идти под водой малым ходом по самой кромке российских территориальных вод. А до Датских Проливов,
[18]
за которыми можно чувствовать себя как дома, – еще сотни и сотни миль. Оружие на борту, конечно, имелось. И не только торпеды и две спаренные «трехдюймовки» на носу и корме. В опечатанных металлических шкафах хранились автоматические карабины и пистолеты абордажной команды, в сейфе капитанской каюты (скорее тесной выгородки, чем полноценного помещения) лежал его личный «Смит энд Вессон»… Но чтобы по лодке свободно разгуливал посторонний вооруженный человек… Увы – приказ командования есть приказ. Не препятствовать – значит, не препятствовать.
– О-о-о! Наш гость, кажется, очухался! – оторвал капитана от невеселых мыслей голос «пассажира». – Томми, иди сюда – взгляни-ка на эту картину. Выспался, наконец, наш утопленник!
Оба «гражданских» склонились над тускло светящимся экраном, потом один из них, тот, что повыше и пошире в плечах, ничуть не стесняясь хозяина лодки, вынул из-за пазухи неестественно длинный пистолет и проверил магазин. Тоже длинный и вместительный, почти как у автомата.
– Пойду-ка взгляну я на этого утопленника поближе.
– И на всякий случай впрысни ему пару кубиков микстурки, – посоветовал второй.
– Рискованно – можем не довезти. Да и к чему? Он и так слаб, как котенок…
Громила удалился, а оставшийся обратился к капитану:
– Что вы так невеселы, сэр? Осуждаете нас с Томми? Напрасный труд. Мы точно такие же солдаты Его Величества, что и вы. Просто каждый воюет на своем фронте. Сегодня наши фронты сблизились, завтра – отдалятся. К чему конфликты?
«Философ, – зло подумал капитан, отворачиваясь. – Сократ с пушкой за пазухой. Джентльмен удачи…»
– Не хотите разговаривать – ваше дело, – разочарованно произнес «философ», поворачиваясь к монитору. – Мы живем в свободной стране… Черт!!!
* * *
Когда штурвальчик на люке, ведущем в носовую часть лодки, повернулся, и толстая плита со скругленными краями приоткрылась, пропуская внутрь отсека человека, Александр лежал, прикрыв глаза и свесив до полу расслабленную руку. Этакий больной в полубессознательном состоянии. Камеру слежения он вычислил правильно, раз сразу после нескольких его вялых напоказ движений явился проверяющий. Теперь бы знать еще, где она, – и порядок.
– Hi, mister! – окликнул его визитер, приближаясь, – Its o’k?
– М-м-м… – простонал Бежецкий, не открывая глаз. – Воды…
«Если профессионал, то не купится, – подумал он. – Но как-то подманить его надо?»
– Уо-ды? Waters?
– Пи-и-и-ть…
Мужчина вынул правую руку из-за пазухи (наверняка пистолет), успокаивающе помахал ладонью в сторону люка («Ага, камера там!..») и склонился над лежащим.
– Как… – начал он, но закончить не успел.
Александр рванул его свесившейся рукой за лодыжку, одновременно садясь на своей постели, а левой ладонью рубанул по шее. Англичанин (или американец – черт их разберет!) еще валился на решетчатый металлический настил палубы, а он уже оказался на ногах, моля Бога только об одном: чтобы не подвели застоявшиеся мышцы, не свело ногу предательской судорогой… В общем, чтобы не случилась какая-нибудь подлянка, на которые так щедр организм, переваливший сороковую годовщину своего появления на свет.
Тьфу-тьфу-тьфу, пронесло!
Хорошо тренированная боевая машина фирмы «Воздушно-Десантные войска Советской Армии и K°.» работала как часы. «Командирские». Которым ни огонь, ни вода, ни кованый каблук не страшны. Поток адреналина, знакомо рванувшийся в кровь, смывал остатки зловредных химикатов, запускал не задействованные ранее механизмы, дарил полузабытое ощущение всемогущества и необоримой мощи.
