Она принялась выковыривать оконную замазку. Вдруг что-то получится. Уж лучше делом заниматься, чем ерзать на маслянистых бочках в хорошем платье. Когда начало темнеть, Наташа вытащила первое стекло и осторожно поставила его на пол. К ночи и второе стекло встало рядом. Потянуло свежим воздухом. Прохожих стало меньше. Она засекала время, считая вслух. Один прохожий за тридцать секунд. Нормально. Пора действовать. Она не вылезла, она вылетела из подвала, как пробка из бутылки. Правда, злосчастный каблук остался в подвале. И черт с ним. Главное, ее никто не видел!
Наташа вскочила и пошла. Левая нога ступала уверенно, а правая — только на носок, имитируя наличие каблука. У балерины получилось бы лучше, но гимнастки тоже на что-то способны.
Минут десять она шла, вдыхая воздух свободы. Наконец оказалась на оживленной улице, где жизнь не замирала. Неоновые витрины, поток транспорта — машины, мотоциклы, мотороллеры, повозки, запряженные ослами, конные экипажи. Пора было подумать о главном.
Наташа остановилась у витрины и незаметно расстегнула платье на груди. Достав паспорт, переложила его в карман. Были бы у нее деньги — никаких проблем. Села бы в такси и назвала отель… Шли третьи сутки после ее побега из лагеря. Арон и Мара вряд ли уехали. Он сказал, что они еще неделю пробудут в городе. Мара ждет дубликат паспорта. Они здесь, и она их еще застанет! Господи! Неужели она увидит своего ребенка? Должно же ей повезти, в конце концов. Что с ней станет потом, уже не важно.
Наташа увидела, как к ней направляются двое. На повязках помимо арабской имелась надпись латинским алфавитом «Police». Она не смутилась, не растерялась, а пошла им навстречу. Приблизившись, заговорила первой.
— Извините, господа, я немного заблудилась, ищу отель «Галлиос». Можете помочь?
Полицейские переглянулись. Один из них понимал английский, но не очень хорошо. Слова «отель» и «Галлиос» он, конечно, понял и попросил документы. Наташа подала паспорт. Изучали его долго, потом вернули и стали на пальцах объяснять, как найти отель. Она старалась улыбаться, вот только колени подрагивали.
— Пронесло! Чертовы папуасы!
Эти слова она прошептала себе поднос по-русски, как только стражи порядка от нее отстали. Как она поняла, идти не очень далеко, пару кварталов. На углу услышала русскую речь и вздрогнула. Откуда? Русские в этой дыре? Как? Она оглянулась и увидела табун проституток. Перемалеванные девицы в мини-юбках, с сигаретами в зубах крыли отборным матом, невзирая на публику. Впрочем, их все равно никто не понимал. В сторонке возле мотоцикла паслись арабы, молодые здоровяки в кожаных жилетах. Сутенеры или охрана, сразу не поймешь, но связь между девчонками и парнями очевидна. Наташа ускорила шаг. Эти свою свободу уже получили и вряд ли строят планы побега. Либо смирились с неизбежным, либо сами выбрали свой путь.
Следующий полицейский патруль лишь проследил взглядом за странной красоткой и не решился к ней подойти, уж больно вид у дамы был независимый, она даже не взглянула в их сторону.
Внимание полицейских привлекала даже не она сама, а то, что она шла одна. Поздний вечер, и Наташа не встретила ни одной одинокой женщины, всех сопровождали кавалеры. Всех — громко сказано. Три-четыре пары, да и те арабы.
Наконец она вышла к тому месту, куда так спешила. Светящаяся надпись «Галлиос» — как бальзам на душу. Наташа подошла к дверям.
И вновь та же история. Вооруженный охранник преградил ей дорогу.
— У вас есть визитная карточка? Он свободно говорил по-английски.
— А я похожа на местную жительницу?
— Мне важно знать, живете вы в этом отеле или нет, мисс.
Наташа достала паспорт и предъявила его.
Этот тип долго его не держал в руках, но и не отдал.
— Я вас провожу до ресепшен, мисс. У вас нет визитки нашего отеля.
— Хорошо. Только побыстрее.
За стойкой администрации стояли четверо мужчин, и лишь один из них был арабом. Охранник подошел к высокому блондину и, положив перед ним паспорт, тут же вернулся на место. Мужчина заглянул в документ, снял трубку и что-то сказал. Когда Наташа подошла к нему, он улыбнулся.
— Миссис Мара Бронштейн? — спросил он по-английски.
— А что, не похожа?
Наташа всем видом подчеркивала свое неудовольствие. Блондин продолжал улыбаться и заговорил с ней на непонятном языке. Такой ловушки она не ожидала. Наконец до нее дошло, что он говорит на идише, а она еврейка, из Израиля, не понимает ни слова. Он вновь перешел на английский.
— Вы все еще будете утверждать, что вы Мара Бронштейн?
— Какое вам до этого дело?
— Отличный паспорт. Я бы не задумываясь выдал вам ключи, если бы не одно «но». Вчера утром Мара Бронштейн была убита. В отеле произошел неприятный инцидент, повлекший за собой гибель людей. Думаю, для полиции вы станете главной подозреваемой. Убийцам удалось скрыться незамеченными.
Наташа оглянулась. За ее спиной стояли четверо полицейских и еще трое у выхода. Бежать не имело смысла.
— Кто еще погиб? — обратилась она к блондину. Сердце сжалось в комок. Ноги едва держали. Губы затряслись.
— В полиции вам все расскажут, если сочтут нужным.
Ее вовремя подхватили под руки и поволокли к выходу. Наташа потеряла сознание.
8
Очнулась она в темной камере со стальной дверью. Куда бы она ни шла, где бы ни пряталась, проклятая судьба преследовала ее, как тень, и не отпускала от себя ни на шаг. Если ей суждено до конца дней своих сидеть за решеткой и быть пленницей, то зачем же столько сил тратить на попытки вернуться на свободу, ставшую теперь мифом, миражом, к которому сколько ни тянись, никогда не достанешь. Она поднялась с деревянной лавки и села. Очень хотелось пить. Об арестантке вспомнили через пару часов. В камеру пришел, судя по количеству звезд на погонах, большой начальник.
— Дайте мне воды.
Надзиратель внес табуретку и поставил в центре камеры. Начальник сел. Дверь осталась открытой.
— С водой придется подождать. Мне нужно составить протокол и сдать вас суду.
— А доказательства? А следствие?
— Суду достаточно моего отчета.
— И что потом?
— По совокупности обвинений вам грозит тридцать лет тюремного заключения. Если сюда не добавится статья о незаконном пересечении границы без визы. Но такими мелочами я не занимаюсь.
— А могу я увидеть кого-то из представителей своей страны?
— В этом городе нет иностранных представительств. К тому же мы не передаем преступников другим странам. Здесь нагадил, здесь и наказание получишь. У нас строгие законы, оставшиеся еще с военных времен.
Наташа тяжело вздохнула:
— Как я догадываюсь, справедливости в этой стране не найдешь. Отвечать на ваши вопросы я не буду и подписывать ничего не стану.
