На Шариме была надета искусно сплетенная кольчуга, а на голове красовался остроконечный шлем. Так же, как и Чейн, араб был бос, но его колени и локти закрывали стальные щитки.
Эти доспехи немного удивили Чейна. Гербалу никакой лишней защиты просто не нужно. Разве что нейн надел эти железяки для камуфляжа?
— Ты ловко обманул меня, улизнув с «Вреи», — внезапно для самого себя произнес Чейн. — Отличная работа, Гербал!
На красивом лице араба отразилось неприкрытое удивление.
— Что с тобой, дружище? — воскликнул он, поигрывая широким изогнутым мечом. — Совсем с ума спятил в этих лабиринтах? Кто такая Врея и кто такой Гербал?
«Что это — продолжение игры? — недоуменно подумал Чейн. — Но зачем она сейчас Гербалу? Значит, это не супернейн. Опять ошибся, опять…»
Больше не медля, он ринулся на Шарима, стремительно вращая вокруг себя тяжелой секирой. Араб отскочил в сторону с удивительной ловкостью, благо ширина коридора позволяла осуществлять любой маневр, а затем внезапно выхватил из-за пояса кинжал и метнул его в бок противнику. Чейн развернулся и успел отбить кинжал лезвием своей секиры.
Следующую атаку вновь предпринял Шарим. Меч так и плясал в его руках. Невозможно было предугадать, секущим или колющим ударом завершится этот яростный выпад, и Чейн вынужденно отступил назад.
Да, араб оказался искусным противником. Конечно, вряд ли бы он сумел увернуться от его кинжалов, но… Чейну даже думать об этом сейчас не хотелось. Несколько минут назад рука уже подвела его. Два трупа — нет, это было бы уже полной катастрофой. Вполне хватит и одной секиры.
Соперники вновь ринулись друг на друга. Зазвенела сталь. Удар следовал за ударом, но защита пока превосходила нападение. И все же Чейн получил легкий укол в плечо. На пол закапала кровь.
Заметив это, Шарим расхохотался.
— Что побледнел, волчище? Крови боишься? А-а, ну конечно, ты же только что убил Рея Горна коварным ударом кинжала. Наверное, до сих пор посыпаешь голову пеплом, а? Судьям такие действия могут очень не понравиться. У нас в Клондайке законов немного, зато суд вершится быстро и четко: человека ставят к стенке, и пиф-паф! Но ты не огорчайся, Чейн. Я постараюсь сделать все, чтобы после нашего боя ты находился в таком жалком состоянии, что расстрел за нарушение правил выборов показался бы тебе избавлением от мучений.
— Что-то ты разболтался, Шарим, — зло ответил Чейн, приготовившись к очередной атаке. — Верный знак того, что устаешь… Черт побери! А ведь это ты убил Рея Горна!
Шарим нахмурился, а затем опять рассмеялся, но уже не очень весело.
— Ты догадлив, волчище. Надо было догадаться об этом чуть раньше, когда мертвый Горн упал на тебя из ниши. Очень простой трюк. Теперь твой кинжал сидит в его сердце. И я не дам тебе его выдернуть. Надо же оставить судьям прощальный подарок от тебя!
Чейн опустил секиру.
— Но как ты одолел Рея Горна? Расскажи. Заодно и отдохнешь немного. Что-то мне не очень нравится твое дыхание. Слишком часто предаешься излишествам, Шарим.
Араб тоже опустил саблю. Действительно, он дышал неровно, а потому рад был лишней минуте передышки.
— Как я разделался с Горном? О-о, у нас с этим ядовитым пауком давние счеты. Он убил многих моих друзей, подло, коварно, из-за угла… Ни разу в жизни он не дрался честно, и я не сомневался, что он приготовит для меня какой-нибудь сюрприз. Вот он!
Шарим извлек из кармашка своего пояса короткую трубку и два маленьких патрона, синий и зеленый, с иглами на концах.
— Вот эти штуки Горн каким-то образом сумел протащить во Дворец. Наверное, они были спрятаны в рукоятке кинжала или в подошвах его башмаков — не знаю. Да это и неважно.
— Яд? — удивился Чейн. — Но это же глупо — судьи же не полные дураки. Шарим расхохотался.
— Само собой, у нас есть неплохие врачи, и они бы запросто разобрались, от чего умер человек — от раны или от яда. Но ведь патрона-то два! Один, синий, должен был парализовать человека, другой, зеленый, содержал противоядие. Минута-другая, и в теле не осталось бы ни миллиграмма яда. А за эту минуту с парализованным человеком можно сделать что угодно. Знаешь, что я нашел на поясе Горна? Кинжалы с инициалами Алгиса Аббебе. Понимаешь теперь, как он собирался разделаться со всеми нами? Но не учел одного — я давно изучал повадки этого паука. И я знал, где он будет поджидать меня…
Подняв меч, Шарим внезапно ринулся в атаку. Он уже отдохнул, и Чейн быстро ощутил это. Он получил еще два чувствительных режущих удара в грудь. Кровь пошла не на шутку, и тогда он понял, что так можно и проиграть. Араб изумительно владел саблей и легко отражал самые хитрые удары его секиры. Но Чейна это ничуть не огорчало. Главное было в другом: Горна убил не он, а Шарим! И доказательства этого лежали у араба в кармашке пояса. Значит, их надо раздобыть…
Неудачно завершив очередную атаку, Чейн внезапно отскочил назад и, бросив секиру на пол, с невероятной скоростью метнул в Шарима один за другим шесть кинжалов. Араб сумел каким-то невероятным образом отбить саблей два из них, направленных точно ему в грудь. Но с остальными Шарим ничего уже поделать не мог. Два кинжала вонзились ему в предплечья рук, а два — в бедра.
Со сдавленным криком араб выронил саблю и упал на колени.
— Дьявол, — прошептал он, с ненавистью глядя на варганца. — Дьявол…
Чейн молча повернулся и направился в кольцевой коридор. Он выдернул из груди Горна свой кинжал, а затем поволок за собой уже начавшее остывать тело и бросил его в нескольких метрах от беспомощного Шарима.
— Прости, князь, я не умею вести поединки по-рыцарски, — спокойно произнес он, глядя на искаженное болью и бешенством лицо араба. — Ты мог бы еще там, в своем замке, дать мне пару уроков благородства, а вместо этого почему-то послал ко мне в спальню громилу Рога. Так что не обессудь, что я прикончу тебя не самым честным путем. Все будет выглядеть так, что даже самый подозрительный судья сделает очевидный вывод: князья Шарим и Горн умерли в яростном поединке друг с другом. Все очень просто. Я выдерну из твоего тела свои кинжалы и поменяю их на кинжалы Горна. Не обещаю, что это будет безболезненная процедура. А потом я возьму твой кинжал и якобы прикончу Горна. И оставлю вас наедине. Через час-другой ты истечешь кровью… В глазах Шарима появился страх.
— Что ты хочешь получить в обмен на мою жизнь, проклятый варганец? — прошептал он.
— Только одно — обещание, что ты признаешься перед судьями в убийстве Горна. Конечно же, ты сделал это, когда мерзавец метнул в тебя свое ядовитое жало и только чудом промахнулся. Ты вынужден был защищаться, чтобы не умереть. Кто бросит в тебя камень, когда увидит, что лежит в карманах Рея Горна?.. Как видишь, я хочу в обмен на твою жизнь только одного — чтобы ты сказал чистую правду. Уверен, никакого наказания не последует. Но меня в это дело не впутывай. Мы не встречались здесь, во Дворце, ясно?
