Оля наливает кофе из джезвы, довольно улыбается. Что там у нас еще? Ах да, дружба. Тут слоган как-то не придумывается. Пусть будет «близость и неизменность».
4. Дружба – близость и неизменность. Слайд-шоу: Оля и Ксюша в «Якитории», Оля и Ксюша в «Планете Фитнесс», Оля и Ксюша на снежной горке, в «Кофе Хаузе», за шахматным столиком в «Атриуме», вчетвером в «Кофе-Ине». Следующий слайд пропустите, пожалуйста – ах, нет, не вышло, вот он, никуда не денешься: Ксюша, с пустыми глазами и неподвижным лицом, маленькая, взъерошенная, нахохленная птица, поломанная игрушка. И следующий поскорей: Ксюша с чемоданом в «Шереметьево-2», Оля провожает ее в Прагу, все-таки уговорила отдохнуть, съездить навстречу европейской весне.
Резкой вспышкой воспоминание: уткнулась лицом между грудей, черные, растрепанные волосы, Оля проводит по ним рукой, шепчет чуть слышно: что ты, Ксюша, все будет хорошо, ты же знаешь. Как она там? думает Оля, как там гвоздь в горле, нож в солнечном сплетении? Удалось ли духам пражских алхимиков вынуть холодное железо из теплой плоти? Удалось ли превратить отчаяние – в надежду, горе – в бесстрашие, ледяной кристалл – в чистые слезы? По телефону говорила бодро, ну, ничего, еще два дня – поеду встречать в «Шереметьево». Ксюша прилетит – а зима уже прошла. Счастье, в самом деле, счастье.
Оля бросает халат на диван, идет к платяному шкафу. Как-то забыла отразить увеличение зарплаты, улыбается она, увеличение зарплаты и обещанный кредит на новую машину. Одевается перед зеркалом, думает: вот и хорошо, а то давно пора менять «тойоту». Семь лет уже скоро, несолидно, обновить надо бы.
Долго подбирает косметику. Ведь какой сегодня день? Можно сказать, первый день новой жизни. Может, она встретит мужчину своей мечты, почему нет? На кого он будет похож? Да хотя бы на Пашу Сильвермана. Будем прекрасной парой, два успешных бизнесмена, почти одногодки. Тем более он мне очень помог в той истории, с Этим Человеком, Большим Инвестором. И Ксюша… да, мне кажется, он ее вполне любит. По-отцовски, я имею в виду. И будем мы с ним Ксюше – как мама и папа.
Оля смеется, показывает себе в зеркало язык, надо же, что за глупости. Во-первых, и видела я его один раз в жизни, когда за Ксюшей заезжала в контору, во-вторых – он, кажется, благополучно женат. Да, точно, женат, Ксюша говорила. Вот я дура, а ведь полчаса назад обещала: никаких женатых мужчин! Ну да ладно, можно считать это эротической фантазией – а от фантазий, как говорит Ксюша, никому вреда не бывает. Да уж, не бывает! Из Ксюши нынче слабый авторитет по этой части. Какой был главный совет: «больше трахайся – будешь лучше различать секс и любовь»? Мда.
Оля еще раз оглядывает себя в зеркало, говорит себе: ладно, все хорошо, что хорошо кончается. Приедет Ксюша, все у нее будет хорошо, все будет как раньше. Даже лучше. В такой день невозможно в это не верить.
Оля берет сумочку, проверяет – мобильный, ключи от дома, ключи от машины, права, ключ от сейфа, что еще? – и, не дожидаясь лифта, спускается по лестнице. «Тойоту» вчера запарковала с другой стороны, не было мест – зимой раздражает, а сегодня даже радуешься возможности пройтись. Солнечное отражение, переходя из окна в окно, провожает ее до угла. Оля заходит в тень – вот где долго будет таять снег! – подходит к машине, садится за руль, одним движением запирает двери, включает зажигание и пытается выехать с парковки.
Что за черт! Ругаясь, вылезает: ну да, вот надо же, в такой день! Кто-то проколол два колеса. Нет бы одно, поставила бы запаску, заехала в шиномонтаж, все отлично. А теперь что? Эвакуатор вызывать? Оля смотрит на часы – нет, это уже вечером, так она весь день пропустит. Еще раз заглядывает в салон – ничего не забыла? – ставит машину на сигнализацию (очень она помогла этой ночью, когда колеса спустили!) и, забросив сумочку на плечо, выходит в переулок.
Тормозит первая же машина, Оля называет адрес и удобней устраивается на переднем сиденье. Вот и ладно, думает она, времени почти не потеряла, зато вечером можно выпить, а домой на такси. Впрочем, какое выпить? Надо с машиной разбираться! Ох-хо-хо, вздыхает она, и тут же улыбается: в такой день невозможно долго вздыхать. Солнце светит прямо в лобовое стекло, Оля прикрывает глаза и подставляет лицо весенним лучам. Говорят, нельзя загореть в машине, думает она, ну и что, для загара еще будет время. Как-никак, все лето впереди.
48
Самолет набирает высоту, внизу остается здание аэропорта, петляющая лента Влтавы, готические шпили, узенькие улочки, статуи Карлова моста, толпы народу на Староместской, шум пивных, весенние цветы на холмах Града. Март месяц, а все уже зеленое, никакого снега, надо же. Ксения улыбается.
Оля была права, неделя в Праге оказалась лучшим лекарством. Если разобраться – это всего-навсего неудачная виртуальная любовь, почти как у Маринки. Любимый был прекрасен в ICQ, но монстром оказался в real life. Почти что стихи.
Пражские привидения разогнали московских призраков. Убитые девушки, содранная кожа, отрубленные руки… Ксения передергивает плечами. Совсем нетрудно приучить себя не думать об этом, задвинуть в пыльный угол, позабыть навсегда. Наверное, все так поступают. В мире и без того слишком много страдания и боли, к чему о них думать? Надо жить, не пуская призраков в свой уютный мир. Так живут все люди: вот Марина растит сына и не думает, что мальчик проживет свою жизнь, состарится, превратится в седого старика, а потом – в горстку праха, в прямоугольный ящик, в имя на плите.
Спасибо Оле: купила Ксении билет, забронировала гостиницу, договорилась с друзьями, живущими в Праге, чтобы встретили, приняли, показали город. Олины друзья, человек со смешной фамилией Кармоди и девушка с забавным именем Аллена – через «е», а не через «ё», не путай, – водили Ксюшу по узким улицам, поили пивом, угощали травой, таскались по туристским местам и концертам – и постепенно Ксения оттаивала, ноющая боль проходила, словно кто-то вынул застрявший в горле гвоздь, освободил живот от торчавшего там ножа. На второй день напилась и рассказывала свежие московские анекдоты, не обращая внимания, что радушные хозяева тоже прочитали их у Вернера. Они пили пиво на Жижкове – в «Платоновой Йескинке», «Амстердаме» и «Семи Волках», играли в кикер в биргардене, плевали во Влтаву с метронома на Летне, покупали траву у «Шато», курили в подвалах винарни «У Суду» и шли смотреть кино в мультиплекс на Анделе.
В пятницу они прибились к какой-то международной компании в Central Lounge, трое американцев, один француз, пара из Германии, две девушки из Австрии. Под утро белобрысый и долговязый Жан-Пьер попытался обнять, потянулся губами, а она отскочила так, что сама испугалась: еще чуть-чуть – ударила бы. You can just say no, сказал он, побледнев. I'm sorry, сказала Ксения, I have a problem with my sexual life, Jean-Pierre, I'm really sorry. Как это легко выговорить по-английски, как нелепо это звучит на родном языке. У меня какие-то проблемы с моей сексуальной жизнью. Проблемы? Почему – проблемы? Может быть, все как раз нормально? Посмотри сама: у тебя был роман, вы расстались, ты переживаешь. Ты не готова к новым отношениям и поэтому, гммм, ну да. Ну, и мастурбировать не получается, и ничего не возбуждает, и вообще, доктор, мне кажется, я теперь фригидна.
