– Идиот, - говорит Лера Поручику, - я имела в виду в переносном смысле. Кто круче.
– Выше нас только небо, круче нас только яйца, - привычно откликается Поручик.
– I mean, для мужчины очень важен количественный критерий. У кого длиннее член, кто быстрее написал контрольную, кто больше женщин трахнул, кто больше денег заработал, у кого машина круче…
Если так - то я тоже никогда ни с кем не мерялся. Например, с пятого класса я признал: Альперович меня умнее. Ну и хорошо. Приятно дружить с умным человеком. А деньги? Деньги я начал зарабатывать позже всех и наверняка заработал куда меньше, чем Ромка или Сидор.
– А разве у женщин не так? - пожимает плечами Роман. - Можно подумать, Женька не различала, когда денег много, а когда - мало.
– Это совсем другое, - говорит Лера. - Для женщины деньги - это конкретные вещи, которые можно купить. А для мужчины деньги - это форма абстрактной идеи.
Никогда не думал, что значат для Жени деньги. Мы никогда не говорили о деньгах: мы говорили о любви. Если бы я не разучился писать стихи, я бы вспомнил наши разговоры, описал бесконечные рестораны, горящие свечи, танцующие пары, наши руки встречаются под столом, губы сближаются для поцелуя. Жаль, я разучился складывать слова в строчки.
Мы рассаживаемся вокруг стола. Я стараюсь не думать: месяц назад на нем лежала уже мертвая Женя. Опустевшее место любви, место преступления.
– И зачем, Сидор, ты нас здесь собрал? - говорит Альперович.
Сидор встает, нависает над столом, опираясь на него. Так он и стоял на комсомольских собраниях в классе - и глядя на него, я снова чувствую себя членом небольшой ячейки.
– Пора уже кончать эту историю, - говорит он. - У меня появились новые данные - и сегодня я готов назвать убийцу Жени.
– И, конечно, это один из нас, - говорит Альперович.
– Да.
– Прекрасно. - И Альперович откидывается на спинку кресла, будто говоря: ну, расскажи, а я послушаю.
Вот и все, думаю я. Сейчас все закончится. Не понимаю, зачем Альперович пришел к Сидору и сказал, что это убийство? Ведь он-то с самого начала знал, откуда у Жени этот последний лепесток.
– Мы все знаем, - начинает Сидор, - Женя умерла не от отравления ЛСД, а от аллергического шока. Пенициллином была пропитана так называемая "марка". Мы все знаем про аллергию, любой из нас может изготовить такую марку. Но убийца поступил хитрее. Он купил настоящую марку, пропитал раствором пенициллина и подсунул Жене. Любая экспертиза нашла бы следы ЛСД в организме.
– Любой эксперт знает, что от ЛСД нельзя умереть, - говорит Лера. - Это же была отправная точка всего расследования.
Я слушаю их, и мне кажется - они сошли с ума. Мне кажется: мы живем в разных мирах, и эти миры пересекаются только случайно. Сидор верит в заговор, в убийство, в происки врагов, в борьбу, в победу - а я верю только в любовь, в запах рыжих волос, нежную бархатистость кожи, трепет плоти. Конечно, куда приятнее верить во врагов, заговор, победу - что бы ни случилось, заговор вечен, враги бесчисленны, победа близка. А любовь - любовь умирает навсегда, и ты даже не можешь воздвигнуть ей памятник, превыше пирамид и крепче меди, потому что давно забыл, как слова складываются в строчки.
– Антон нашел торговца наркотиками, который продал марку убийце, - говорит Сидор. - Я этого торговца допросил, и он назвал имя своего клиента.
Вот и все, думаю я. Сейчас все закончится. Не следует возвращаться на место любви. Но как быть, если место любви - это место твоего преступления?
* * *
– Антон нашел торговца наркотиками, который продал марку убийце, - сказал Сидор. - Я этого торговца допросил, и он назвал имя своего клиента.
Когда он успел? подумал Антон. Я ведь рассказал ему про Зубова только два дня назад, Зубов уже был мертв. Или он узнал от кого-то еще? Или сам знал Зубова? И в этот момент Поручик вскочил и заорал:
– Перестань нас разводить! Что значит "Антон нашел торговца, и торговец сказал"? А если это с самого начала подстроено? Антон привел своего приятеля, тот назвал какое-то имя. Сколько надо заплатить наркоману, чтобы он назвал мое имя? Или Ромкино? Да чье угодно!
– Мне никто не платил, - крикнул Антон. - Меня попросили найти дилера, я нашел, все!
В этот момент он верил: он действительно нашел Зубова и доказал, что тот продал марку убийце.
– И кто же был тот дилер? - крикнул Альперович, в то время как Поручик орал Сидору: не держи нас за лохов!
– Его звали Дима Зубов, - сказал Антон, вставая.
– А откуда мы знаем, что этот Зубов говорит правду? - подал голос Роман.
– Мне он ничего не говорил, - сказал Антон. - Он с Владимиром разговаривал. Но я знаю, кто покупал у него кислоту.
Взглянув на Сидора, Антон увидел: что-то дернулось в его лице. И понял, что Сидор блефовал. Никогда не встречался с Зубовым, никогда с ним не беседовал, просто поверил в связь убийства дилера и смерти Жени и разыграл спектакль, надеясь спровоцировать убийцу.
– Его знание, - сказал Роман, - никому не нужно. Я и так вам скажу, как было дело.
Слава богу, подумал Антон, не придется никого закладывать.
Роман встал.
– Лерка приехала сюда из Англии, сразу положила на меня глаз. Провернула это дельце с маркой, освободила себе место, а потом снюхалась с Антоном, и он, как дурак, помог ей замести следы.
– Что значит "снюхалась"? - спросил Поручик.
– "Снюхалась" в наше время означает "еблась", - ответил Роман. - Хотя вообще-то я им свечку не держал. Но я тоже не мальчик - видел, как они друг на друга смотрели, когда я их встретил у Петлюры.
– Стрелки переводишь? - спросил Альперович Рому, но Антона уже охватила паника. Случилось то, чего он с самого начала боялся. Версия Ромы была настолько убедительна, что Антон сам готов был в нее поверить. Круг замкнулся, Лерка, первая подозреваемая, все-таки оказалась убийцей. А он невольно стал орудием в ее руках, а сейчас его принесут в жертву на алтарь дружбы: Лерку-то они смогут простить, его - никогда. Он не выйдет из этого дома.
– Во-первых, у Петлюры мы встретились случайно. Это Роман был с Лерой, а не я, - попытался оправдаться Антон.
– А во-вторых? - спросил Сидор.
– А во-вторых, - раздался голос Лени Онтипенко, - марку принес я.
Он тоже встал, свесив живот над столом. Теперь только Лера и Альперович продолжали сидеть.
– Я привез сюда марку - продолжил Леня, - и передал Жене. Я спрятал марку тут, в доме, и написал ей записку, объяснил, как найти.
– Это была та самая записка… - сказал Антон.
– … да, со стихами про цветик-семицветик и алхимическим знаком. Антон видел ее в день Женькиной смерти, но я забрал у него и выкинул. Думаю, она и сейчас где-нибудь в комнате валяется.
