Наконец голоса приблизились, и невнятное бормотание
разделилось на слова, обретшие смысл:
— Сейчас вы вернетесь в номер, сконцентрируетесь и
сделаете это, — повелительно сказал Аврунин.
— Да, да! — с жаром ответила женщина.
Настя не могла разглядеть ее толком, видела лишь, что она
небольшого роста, с темными волосами и очень хрупкая.
— Вы не должны торопиться, — продолжал Аврунин
тоном оракула. — Необходима полная сосредоточенность. В общем, сделаете
все так, как я вас учил.
— Да, да! — снова подтвердила женщина полушепотом.
— Доверьтесь мне, Инга!
Настя, державшаяся двумя руками за ствол сосны, переступила
с ноги на ногу. Раздался хруст ломающейся ветки. Ахнув, женщина вскинулась и
повернулась лицом к лесу — Что это? — дрожащим голоском спросила она.
— Наверное, кабан! — со знанием дела ответил
человек-поросенок, и в ту же секунду мимо Насти просвистела большая шишка.
«Если они начнут за мной охотиться, придется изображать
кабана и бежать сквозь бурелом с громким хрюканьем», — подумала она.
Впрочем, Аврунин решил, что шишки вполне достаточно, и снова повернулся лицом к
своей собеседнице:
— Вы возвращаетесь первой. Встречаемся, как
договорились, в два часа ночи под зонтиком, о'кей?
— Да, да! — словно заводная, повторила женщина.
— А теперь идите. И не волнуйтесь: все будет хорошо.
Только сделайте это!
«Боже мой, да что же эта Инга должна сделать?» — подумала
Настя, раздираемая любопытством. Держа в уме самоубийство Любочки Мерлужиной,
она решила сначала, что Аврунин приказывает Инге ни больше ни меньше, как
покончить с собой. Но нет! Ведь он назначил ей свидание на два часа ночи.
Значит, это «Сделайте!» относится к чему-то другому.
Информации не хватало, словно воздуха. Настя поняла: надо во
что бы то ни стало проследить за Ингой и посмотреть, чем же она займется,
возвратившись со свидания. «Хорошо, если эта Инга живет в коттедже, —
размышляла Настя, торя дорожку в высокой траве. — А если в большом доме?
Как мне проскользнуть вслед за ней?»
— Ах, невезуха! — шепотом воскликнула она, когда
увидела, как Инга побежала как раз к двухэтажному корпусу — тому, что стоял
ближе к лесу.
Ее розовая кофточка трепетала за плечами, а каблуки
выстукивали нервную дробь по выщербленному асфальту. Настя метнулась было за
ней, но через стекло увидела, что прямо в холле, на стуле возле входа, сидит
толстая старуха. Старуха была знатная: второй подбородок лежал прямо на груди,
делая ее похожей на жабу И глаза у нее были в точности как у жабы — пустые и
равнодушные. При взгляде на нее сразу становилось ясно, что со всяким комаром,
подлетевшим слишком близко, будет покончено на счет «раз».
Настя беспомощно наблюдала за тем, как, влетев в холл, Инга
бросилась к лестнице и помчалась на второй этаж. Второй этаж! Это означало, что
в окно не подсмотришь. И внутрь никак не пробраться.
— Интересно, что делают в таких случаях
профессионалы? — пробормотала Настя себе под нос.
Она осторожно обошла корпус, опасаясь наткнуться по дороге
на Аврунина, и успела увидеть, как на втором этаже вспыхнуло окошко. Прямо под
этим окошком росла большая липа с мощным стволом и густой кроной.
— М-да, — сказала Настя, имевшая обыкновение
разговаривать вслух, когда ее никто не слышал. — Покой, по определению,
нам может только сниться.
Самым трудным, поняла она, будет путь до развилки. Там,
выше, в темноту уходят толстые ветки, но добраться до них непросто. Подпрыгнув,
она обхватила ствол руками и ногами и зависла на высоте собственного роста.
— Со стороны я, скорее всего, напоминаю мишку
коала, — пробормотала она и тут же свалилась вниз, ударившись мягким
местом.
Можно было попрыгать по полянке и потереть это самое место
ладонями, но окно наверху не позволяло расслабляться. Собрав всю свою волю в
кулак, Настя доползла-таки до развилки и уселась верхом на толстый сук. Листва
пахла изумительно, и, если бы не желание заглянуть в проклятое окно, она,
пожалуй, посидела бы так некоторое время, вдыхая сладкий липовый дух. Но дело
есть дело. Проявив чудеса смелости и ловкости, гордясь собой до невероятности,
она покорила такую высоту, которая позволяла заглянуть в комнату Инги. К
счастью, занавески оказались не задернуты.
И что же? Разочарованию ее не было предела! Инга сидела за
столом, держа ручку над листом бумаги, и о чем-то напряженно размышляла,
уставившись в стену.
Настя следила за ней минуту, две, пять. Еще немного — и руки
ее ослабеют, после чего она шарахнется оземь и наверняка себе что-нибудь
сломает. Может быть, даже шею.
Теперь-то она поняла, почему кошки, взобравшись на дерево,
начинают орать как оглашенные. Спускаться вниз гораздо труднее, чем лезть
наверх. Может быть, перевернуться лицом вперед? Тогда зад окажется гораздо выше
головы и придаст всему телу нежелательное ускорение. Исступленно вращая пятой
точкой, Настя медленно поползла назад. Но едва добралась до первой серьезной
развилки, как услышала внизу возбужденные голоса — мужской и женский. Голоса
стремительно приближались — кто-то шел прямо к этой самой липе.
Вглядевшись в полумрак, царивший внизу, Настя обнаружила,
что это уже знакомая ей парочка — хихикающая девица и слегка потасканный
ловелас лет сорока. Вероятно, обойдя всю территорию, они не нашли лучшего
места, чтобы предаться страсти.
— О нет! — сквозь зубы процедила Настя.
Ей очень не хотелось поднимать шум, а это неизбежно
произойдет, если она обнаружит свое присутствие. Ее волновала не Инга, а
Аврунин, который в настоящее время находился неизвестно где. Может быть, он
маленьким толстым призраком бродит по окрестностям. «Впрочем, —
спохватилась она, — он ведь не знает меня в лицо!»
Эта благословенная мысль пришла Насте в голову слишком
поздно — влюбленные уже впились друг в друга, словно вампиры.
— Вадик, не надо! — неожиданно прохныкала девица,
вяло отбиваясь руками.
— Почему? — сальным басом переспросил Вадик, на
голове которого Настя заметила лысинку размером с пробку от бутылки.
— Мама не велит мне…
— Она не узнает, — проникновенно сказал гнусный
Вадик.
— У меня голова кружится, — продолжала ныть
девчонка, тряся своими лохмами.
— Это от вина! — успокоил ее Вадик, не собираясь
сдавать завоеванных позиций.
«Наверняка поил ее портвейном», — с отвращением
подумала Настя. Насколько она успела разглядеть, у соблазнителя был курчавый
чуб, свободно падавший на правый глаз, и бледная кожа. В целом коварный Вадик
производил впечатление малооплачиваемого конторского служащего, много лет
просидевшего в женском коллективе: изрядно потасканный, он все еще считал себя
первым парнем на деревне.
