Старушка подхватила его на руки и понесла прочь.
Кассеты ни в одной из коробок не нашлось. Они даже не были
вскрыты. Неужели Сева выходил куда-то ночью, дождавшись, пока родные уснут?
Выходит, запись оказалась такой важной, что ее необходимо было немедленно
спрятать? Или кому-то передать?
В этот момент Настя заметила на боку одной из коробок
небольшое отверстие — такое, как если бы кто-то проткнул картон кончиками
ножниц. Она без раздумий расправилась с упаковкой, схватила лежащую на
холодильнике газету и высыпала туда содержимое коробки. Потом разгребла руками
корм. В самом низу кучи что-то блеснуло. И уже через секунду проворные Настины
пальцы схватили ключ — маленький плоский ключ с затейливой бородкой. От чемодана?
От камеры хранения? От крошечной дверцы в стене?
Настя поспешно сунула ключ себе в сумочку и принялась
ссыпать корм обратно. Движимый могучей силой инстинкта, Мурзик вырвался от
бабульки и снова примчался на кухню. Здесь он стал скакать и мерзко мяукать.
— Придется подсыпать ему свеженького, — вздохнула
бабулька, появляясь в дверях.
— Вы уж извините меня, — смутилась Настя, понимая,
что ее поведение выглядит довольно странным.
— Да я понимаю, — покивала головой
бабулька. — Севочку убили, а у вас розыски. — Она понизила голос:
— Мне не опасно будет в их квартиру-то ходить, цветы
поливать?
— Думаю, что нет, — сказала Настя. — А Таня
оставила вам ключи?
— Ну да, оставила. — Бабулька сунулась в ящик и
показала Насте точно такую же связку ключей, какую дали ей.
— Знаете что, тогда я оставлю и те, что мне дали, тоже
у вас, хорошо? Они мне вряд ли еще понадобятся.
* * *
Распрощавшись с хозяйкой, Настя предприняла отчаянную
попытку найти союзников. Она поехала в юридическую фирму, где работали Макар и
Сева, и там имела долгий разговор с руководством. Руководство осталось глухо к
рассказу Насти. Оно придерживалось официальной версии: Макар попал в обычное
ДТП, а Маслова «заказали» известные следствию люди, связанные с делом, которое
адвокат начал вести несколько месяцев назад. Милиция видела свою задачу в том,
чтобы на чем-нибудь подловить предполагаемых заказчиков убийства.
— Боже мой, Люся! — говорила Настя подруге,
приехав к ней на следующее утро. — У всех словно пелена на глазах! Я все
рассказала Севиному начальнику Он выглядит таким умным!
— Конечно, он умный, раз послал тебя подальше.
Надеюсь, ты не начала с истории о мужчинах, которые
стремятся во что бы то ни стало тебя обаять?
— За кого ты меня принимаешь?
— Знаешь, мы тут с Петькой посоветовались и решили:
тебе надо немедленно бросить это дело. Выйти из игры. Просто забудь про все и
живи, как раньше.
А лучше всего поскорее устройся на работу. Сразу станет не
до опасных приключений.
— Вы с Петькой молодцы, — сказала Настя. —
Но, боюсь, ничего не получится. Я бы вышла из игры, если бы могла изменить
правила. Но их диктует кто-то другой.
— Ну что, что тебе мешает? — раскипятилась Люся.
— Во-первых, я знаю, что Макар оставил видеокассету…
— Которая представляет угрозу для жизни. Пример Маслова
это доказал.
— Во-вторых, — не обращая на ее слова никакого
внимания, продолжила Настя, — я нашла ключ, который Сева находчиво
спрятал.
— Ты не знаешь, что открывает этот ключ!
— И, в-третьих, финик уже у меня.
— Какой финик?
— Как какой? Которого я заказала по телефону. Из
Финляндии. Теперь ты понимаешь, что меня в любом случае не оставят в покое?
Люся нервно сглотнула, а Настя наклонилась к ней и понизила
голос, будто предмет обсуждения мог ее слышать:
— Хочешь поржать?
— Ну?
— Его зовут Юхани.
— Господи боже! А… Как он появился? Под каким соусом, я
имею в виду?
— Привез посылку от мамы.
— И где он теперь?
— Сидит у меня дома, ждет, пока я освобожусь. Хочет,
чтобы я повела его на экскурсию по городу.
— Конечно, ты первым делом покажешь ему Москву-Сити,
торговый комплекс на Манеже и новый аквапарк?
— Смеешься? Мозг интуриста сформировался еще в
советские времена. На протяжении десятилетий они все хотят видеть одно и то же:
Красную площадь, Большой театр и Мавзолей Ленина. Дикие люди!
* * *
Когда накануне приезда Юхани позвонила мама, Настя
только-только разлепила ресницы.
— Дорогая, я там послала тебе кое-что из одежды.
— Мам, ну зачем?
— Что за вопросы? Затем, что я забочусь о тебе. Кроме
того, я тут пристрастилась к распродажам. Скажу тебе по секрету: это не менее
увлекательно, чем тотализатор.
— Ты разоришь Эйно.
— Эйно нравится, когда у меня хорошее настроение.
— Ты всегда умела управлять людьми. Когда работала на
телевидении, манипулировала общественным сознанием, а теперь манипулируешь
Эйно.
— Что поделать, если я ему нравлюсь? Но я хорошая мать
и хочу, чтобы ты тоже всем нравилась.
— Вроде бы подвижки в этом деле уже есть. Вот только
как определить, настоящее у мужчины к тебе чувство или одно притворство?
— Нет ничего проще. Если он ведет себя в твоем
присутствии как болван, значит, чувство подлинное.
— Выходит, ты всю жизнь общаешься с болванами?! —
ужаснулась Настя.
— Как ты любишь утрировать! Кстати, дорогая, тряпки
тебе пригодятся.
— Что это ты имеешь в виду? — насторожилась Настя.
— Я разговаривала с Жанной, она хочет, чтобы ты на
следующей неделе поучаствовала в съемках ее передачи.
— Ни за что!
— Она сама тебе позвонит, скажет, когда прийти. Закажет
пропуск. Все, как обычно.
— Мама, это для тебя в «Останкино» все обычно.
А для меня это Зазеркалье. И ты знаешь, как я ненавижу
находиться на публике. Кроме того, на съемках жарко. И лампы светят в глаза,
как в камере пыток.
— Ну все, все! Перестань ребячиться. В твоем возрасте
пора научиться практичности.
— Отбивать ладоши перед телекамерами — это, по-твоему,
и есть практичность?
— Практично ходить туда, где водятся мужчины.
— Ты говоришь о них, как о земноводных!
— Да, я никогда не обожествляла сильный пол. Даже твой
отец не был идеалом.
— А кто привезет мне посылку? — Настя поспешила переменить
тему. Разговор об отце всегда заканчивался слезами или ссорой.
