Неожиданно ей в голову пришла любопытная мысль.
«Мужчины не любят, а порой и боятся активных женщин. Я могу
прикинуться активной идиоткой — верный путь к тому, чтобы он меня выкинул из
квартиры».
Когда усатый отстранился, чтобы дать ей отдышаться, она
распахнула глаза и, уставившись на него, воскликнула:
— Ах, доктор! Вы такой.., аппетитный! — Доктор
усмехнулся. — Такой.., загорелый! — Он прикрыл глаза. — Словно
покрыты хрустящей корочкой! — Он в немом вопросе вскинул брови. — Мне
хочется вас съесть! — крикнула Настя зверским голосом и кинулась ему на
шею.
— Ласточка, подожди, — засмеялся тот, пытаясь
отстраниться.
Ему это не удалось. Настя схватила его двумя руками за уши и
начала наносить беспорядочные поцелуи в лоб, глаза, щеки и подбородок.
— М-м-ма! Какой персик! — вопила она, наступая
острыми коленками куда попало. — Такой ароматный! — Она повалила его
на диван.
— Подожди! Что ты собираешься делать? — отбивался
тот.
— Собираюсь съесть тебя! Выпить твою кровь! Тогда мне
уже никогда не будет одиноко! Ты всегда будешь во мне!
— Не всегда, а до первого стула, — пробормотал он,
пытаясь схватить ее за запястья.
Однако Настя работала на чистом адреналине, и ему это не
удалось.
— Гыр-р-р! — сказала она и пребольно укусила его
за плечо.
— Да чтоб тебя! — рассердился Ясюкевич, сообразив
наконец, что любовной игрой здесь и не пахнет. — У тебя и в самом деле
полная башка тараканов?!
— Если бы у меня были хотя бы тараканы! Но у меня
никого нет… А я так хочу кого-нибудь!
— Кого? — прокряхтел Ясюкевич.
— Тебя! — рявкнула Настя. — Я одинокая
охотница на мужчин! — Она так сильно обняла его за шею, что едва не
раздавила его кадык. — Почему-то они все бросают меня…
— И неудивительно! — прохрипел тот, ощутив, как в
нем что-то хрустнуло.
— Но ты! Ты всегда будешь со мной. Ты первый согласился
согреть меня поцелуем.
— Я погорячился.
— Любимый! — простонала Настя, всем весом упав на
его напрягшийся живот. — Обещай, что с этой минуты ты будешь рядом до
конца моих дней.
— Да! — прохрипел тот. — Я буду рядом. Только
с завтрашнего дня. Сегодня у меня дел.., очень много.
— Я останусь здесь и, пока ты работаешь, буду лежать на
коврике и обвивать твои ноги! — низким голосом сообщила Настя.
— Ноги — это, должно быть, волнующе! Послушай,
цыпленочек, я хочу тебе что-то показать. Что-то удивительное. Подожди,
остановись!
Усатый кое-как скрутил ей руки и поднялся с дивана, после
чего отскочил от Насти, словно от гремучей змеи.
— Это твоя сумочка? — тяжело дыша, поинтересовался
он.
— Да, мой фараон! — в нос простонала она, глядя на
него снизу вверх.
— Дай ее сюда!
Ясюкевич вышел в коридор, держа Настину сумочку двумя
пальцами. Здесь он открыл входную дверь и спросил:
— Там есть что-нибудь ценное?
— Конечно! — удивилась та.
Тогда доктор размахнулся и одним легким движением выбросил
сумочку на лестничную площадку.
Настя вскрикнула и, не помня себя, бросилась следом. Дверь
за ее спиной хлопнула, и послышался звук торопливо запираемых замков.
Ей удалось! Надо же — удалось! Играть роль больше не имело
смыла, поэтому кидаться на дверь она не стала. Более того — если Ясюкевич прямо
сейчас обнаружит, что папки, которую он при Насте клал в ящик стола, нет на
месте, он погонится за ней. Так что надо смываться.
Настя скатилась на пару этажей и принялась давить на кнопку
лифта. Он явился быстро и бесшумно, словно умный слуга, и унес ее вниз, начав
движение с мягкого толчка, от которого на секунду захватило дух.
Кое-как сориентировавшись на улице, она бегом рванула в
сторону метро. Сначала надо забрать машину, а потом… Она не знала, что делать
потом. Путь к Ясюкевичу ей теперь заказан. Рано или поздно он хватится своей
папки. А если найдет ее под диванной подушкой, открытую, то догадается, что у
Насти к нему был особый интерес. Будет удачей, если он спишет все на ее больную
голову А если нет? Он далеко не дурак.
Далеко не дурак!
Хорошо, что в центре «АЛ ЕЯ К» она назвала вымышленную
фамилию и у нее не спросили паспорт. Да и зачем им документы, когда пациенты
платят наличными! Снегурочка просто записала напротив выдуманной фамилии номер
телефона, который та назвала. Тоже, кстати, ненастоящий. Нет, усатому ее не
найти, определенно.
И все равно Насте было страшно. Пока она не села в свою
машину и не приехала домой, чувство тревоги не оставляло ее ни на секунду.
Ворвавшись в квартиру, она первым делом схватила тетрадь и поспешно написала
все, что успела запомнить: Медведовский Леонид Леонидович, год рождения,
должность, «Восток-Спецпроект», а также зачеркнутая супруга Медведовского
Лариса Львовна. Настя уже догадывалась, почему она зачеркнута, и эта догадка
теперь сидела и болела у нее в желудке, словно язва.
Глава 10
Утром ее разбудили телефонные звонки — отвратительные, длинные
и такие тоскливые, словно аппарат превратился в собаку и решил повыть на луну.
Настя открыла один глаз и поняла, почему так сладко спится — за окном плавали
благословенные жирные тучи, из-за них вокруг было сумрачно и прохладно.
— Алло! — невнятно сказала она в трубку, почти
уверенная, что звонит Люся, чтобы допрашивать ее и давать наставления.
Однако это была не Люся, а совсем незнакомая женщина. Или
даже девушка. Голос казался молодым и слегка отстраненным.
— Мне Анастасию Шестакову, — произнес голос, забыв
поздороваться.
— Это я, — пробормотала Настя, откашливаясь. Ей
почему-то показалось, что на том конце провода сидит мымра в дорогих шмотках и,
скучая, разглядывает свои ногти.
— Мы незнакомы, Анастасия. — Настя тотчас же
насторожилась, словно болонка, которая не знает, как защититься от более
клыкастых и агрессивных сородичей. — Меня зовут Валентина.
В ее устах имя прозвучало благородно. Насте всегда казалось,
что Валентина, Валя — имя очень простое, хорошее такое, домашнее. Но эта
конкретная Валентина произнесла свое имя так, словно в каждую букву было
вставлено по фамильному бриллианту.
— Я некоторое время отсутствовала в Москве, —
зачем-то объяснила она. И тут же добавила:
— Дело в том, что Сева Маслов попросил меня связаться с
вами. — Настя почти перестала дышать. — Я обещала, что позвоню, но
закрутилась и забыла. А когда вернулась, узнала, что Севу убили.
Она замолчала. Настя тоже не подавала признаков жизни, жадно
ожидая продолжения.
