– Двадцать пять слов и убирайся.
– Начнем. Ты избил в ресторане свою жену. Ночью ее зарезали в собственной постели. У тебя есть ключ от квартиры Дэби и ты попадаешь в категорию подозреваемых. Список таковых невелик, но ты его возглавляешь. Могу уходить?
– Э, нет. Постой! Еще раз, но не так быстро. Я ничего не понял. Что случилось с Дэби?
Я расстегнул куртку и сел в кресло у журнального столика. Возле стола хозяина стульев не было. Там кроме бумаг вообще ничего не было.
Я закурил и не найдя пепельницы, бросил спичку на пол. Их там хватало, как впрочем и окурков.
– Видишь ли, Даг, извини, но я по-простому. Дела твои дрянь. Вчера в ресторане ты закатил своей жене оплеуху. Есть свидетели. После этого утром ее находят мертвой. Мне это не нравится, не по душе это и окружному прокурору, владельцу дома, где жила мисс Катлер, тоже не очень приятно. Дело нужно закрыть и как можно быстрее. Нужен убийца. Ты подходишь по всем статьям.
– Почему я?
– Потому что ты хочешь жениться, а Дэби не давала тебе развода. Потому что она тебе надоела, потому что ты бьешь по ее морде при людях.
– А ты кто? Где-то я тебя видел.
– В газетах. Я лейтенант Вудворд из Управления криминальной полиции. И моли бога, чтобы я не сунул руку в задний карман.
– А что у вас там?
– Наручники. Выпьешь валидол или начнешь отвечать?
– Чушь какая-то. Боже! У этой потаскухи были сотни связей со всякими подонками. Почему я? Я мирный человек.
– Ну еще расскажи, что мухи за всю жизнь не обидел. Твои хозяева о тебе другого мнения. Строптив, вспыльчив, высокомерен, самоуверен, честолюбив…
– Но не убийца.
– От оплеухи до ножа не так уж далеко.
– Послушайте, лейтенант, если вы не верите мне, сходите в седьмой павильон и поговорите с Ирен Тэмпл или с Уиллом Шарки. Они вам подтвердят, что я тут ни при чем. Это Дэби устроила скандал в ресторане. Она меня оскорбила и я поставил ее на место. Только и всего.
– Алиби на ночь есть?
– Нет у меня алиби, черт подери! Я живу один. Знал бы, обзавелся!
– Какие есть предположения?
– Никаких!
– Сколько ты ей должен по брачному контракту?
– Двести тысяч. Но где я возьму такие деньги? Когда мы заключали брачный контракт, я не собирался разводиться. Она обманула меня.
– Обманула и вы разошлись. В чем заключался обман?
– Она стерильна. Не может иметь детей.
– В контракте предусмотрен этот пункт?
– Нет. Кто знал… Всего не предусмотреть.
– Возможно она сама об этом не знала. По закону она права и ты должен платить.
– Я не против, но не сразу, а постепенно.
– У нее были свои деньги?
– В том-то и дело. Куча денег. Ее отец владелец контрольного пакета студии «Парамаунт». Она просто стерва! Ее не деньги интересуют, а желчь покоя не дает.
– Не давала покоя. Твоя жена мертва, не забывай об этом.
Коттон вскочил и начал расхаживать по кабинету, давя каблуками окурки.
– Ничего не могу понять. Дэби стерва, в этом никто не сомневается. Но кому понадобилось ее убивать? Для этого нужны веские причины, а не…
– Двести тысяч – веская причина. Но тебя, Даг, не просят вести следствие. Мне нужны вразумительные ответы на простые вопросы. Сядь на место и постарайся сосредоточиться.
Коттон стукнул костлявым кулаком по ладони и рухнул в кресло. Задирать ноги на стол он уже не стал, но с десяток листов все же свалились на пол. У него было приятное лицо, как у невинного ребенка, наивное и чистое, как у людей, не перестающих удивляться окружающему миру. На вид ему было не больше тридцати, но с момента моего появления он постарел лет на десять.
– По какому поводу вы собрались в ресторане?
– Черт меня дернул туда поехать! Ире i отмечала свой день рождения. Она снимается в фильме по моему сценарию и мне не хотелось ей отказывать.
– Ирен и Дэби дружили?
– Это трудно назвать дружбой. Актрисы одного класса и амплуа не могут быть настоящими подругами. Они изображали дружбу. Конкуренты в плохом смысле слова. Как свидетель, Ирен вряд ли подойдет. Кроме ведра с помоями она ничего не выплеснет на ваш протокол.
– Поехали дальше. Что собой представляет Уилл Шарки?
– Уилл врач. Хороший врач. Гинеколог. У него половина Голливуда перебывала. Каждая актриса страдает какой-нибудь женской болезнью или думает, что болеет. Он деликатен и они ему доверяют.
– У него близкая связь с Ирен?
– У него со всеми близкая связь. Актрисы непостоянны, почему он должен отличаться от них? Шарки никогда никому не навязывается. Он нейтрален. Бабы сами лизнут, а он не отказывается. Такие интрижки не длятся больше двух недель. Иногда, спустя какое-то время, вновь возникают. Но Шарки умный парень. Он всех держит на дистанции.
– Дэби Катлер лечилась у него?
– Да, но он не смог ей помочь.
– О'кей. С этим типом все ясно. Его адрес?
– Рэм-Флай, 40.
– Дэби держала в доме деньги?
– Насчет денег не знаю, но украшения были.
– Дорогие?
– Она не носила бижутерию. Бриллиантов тысяч на сто. Кольцо, ожерелье и серьги. Подарок отца на свадьбу. Перстень с изумрудом, нитка жемчуга и кольцо с рубином.
– На вчерашней вечеринке на ней было что-то из перечисленного?
– Жемчуг и кольцо с рубином.
– Где она хранила драгоценности?
– В шкатулке из слоновой кости.
– В ее квартире есть тайник?
– Нет. Дом хорошо охраняется, все ценности застрахованы. Если что-то пропадет, платить будет страховая компания или Миллер, владелец дома. В контракте на аренду квартиры есть пункт, гарантирующий безопасность и сохранность имущества. Дэби не беспокоилась на сей счет. Шкатулка стоит на камине в спальне и все знают об этом.
– Каковы ее размеры?
– Приличные размеры. Ну… как коробка из-под обуви.
– Хорошее сравнение. Кто из ее знакомых нечист на руку?
– Я не знаю ее последнего окружения. Она путалась со всякой швалью. Из тех, кого я знаю, пожалуй. Бак Бринкли.
– Кто он?
– Ее антрепренер. Мелкий жулик. Он даже сидел за кражу. Но этот сукин сын талантлив, Надо отдать ему должное, пятьдесят процентов всех контрактов, которые получала Дэби, обеспечивал Бак. Конечно, он ее обкрадывал, но она ему это прощала.
– Где его найти?
– Он живет у вокзала, в отеле «Хилтон». Своей квартиры у парня нет, а контора находится на Риверс-стрит, 124. Как агент он великолепен, многим нашел работу. К нему очередь из будущих звезд на милю растянулась, но как человек – полное дерьмо. Многие его на порог не пускают, но дела с ним имеют. Он делает деньги или ворует их, больше его ничего не интересует. Никаких амбиций, никакой гордости и самолюбия парень не имеет.
