— Фош, — произнес Дьявол. — Сейчас от него зависит, каким будет наш выбор прошлого, убивающим добро, принесенного Богом на Землю, будущего.
Это было услышано в антимире. Однако разум соратников, приготовившийся повиноваться первому приказу их властелина, замер, подобно неподвижности холода, пронизывающего расстояния Вселенной. И было от чего. Дьявола будто приковало к месту, где на Земле в это время находился Фош. «Готовые на все», увидев, что гений зла подался вперед, за линию выхода из антимира, двинулись вслед. Им удалось сделать лишь шаг, как резко повернувшийся к ним Дьявол, зловеще произнес: «Смотреть и молчать!»
Внизу, на Земле, Фош, положив на согнутые лапы свою умную голову и разложив на, вросших в дорожную кривизну, камнях свои, налитые взрывной силой атакующего полета, крылья, ласково урча, как будто его гладил хозяин, всматривался в глаза мальчика. Самого обыкновенного, давно забывшего любовь и заботу родителей. Мальчика, предоставленного самому себе, а значит, утратившего какой-либо страх перед всем, с чем могли его столкнуть на Земле зло и добро. Он обнял голову Фоша — голову, в которой находился разум Дьявола, и что-то шептал ему в огромное, лохматое звериное ухо. Шептал то, что равномерно отрезало от разума Фоша часть за частью, постепенно уничтожая его на глазах всех, кто смотрел на происходящее с высоты антимира.
Дьявол не понимал, что происходит. Этот вариант они с разумом не прорабатывали. Он не был из прошлого, и оставалось непонятным: к какому будущему его отнести. Великий изгой почувствовал, что кто-то вновь старается расшевелить в нем страх непознаваемого. «Вот САМ и напал!» — сделал он для себя вывод, чтобы заставить задуманное идти своим чередом.
Очень скоро до него дойдет, сколь далеким от реальности оказался этот вывод. В происходящем САМ не участвовал. Не было и никакого нападения. По обыкновению, в предопределенное Создателем время, ЕГО ВОЛЯ вывел на путь Грифона самую сильную на Земле людскую душу добра. Он явил миру зла тринадцатого!!! Данной Создателем судьбой, ему было предназначено сберечь плоть и святую душу Сына Божьего до отведенного ей на земную жизнь срока. В планы тех, кто с момента прихода на Землю СОБЫТИЯ пристально контролировал каждый шаг Дьявола, не входило, чтобы, забившееся среди людей сердце Спасителя, не успев отдать свое тепло человечеству, сразу же стало добычей, прибывшего безжалостно мстить людям, посланца антимира.
* * *
Уходя из антимира на Землю, Фош еще не ощутил в полной мере влияние на свое естество, предоставленного ему Дьяволом разума. Хозяин сделал его «выбором всех» столь быстро и так стремительно сблизил с миром человечества, что Грифону не осталось времени для того, чтобы осознать, в сколь необычное существо он превратился по воле властителя антимира. Но уже на пересекаемом им отрезке пространства-времени — «дом Дьявола — место СОБЫТИЯ» — в нем зачинало яриться достоинство создания, общающегося с величайшим разумом Вселенной, понимающим его мысли, а не просто исполняющего инстинктивно усвоенные немногочисленные команды хозяина.
Осмыслить свое новое качество ему удалось только в найденном на Земле укрытии. Дьявол предусмотрительно оставил Фошу время, чтобы к нему пришло прозрение о двух самых важных функциях разума — мышлении и памяти. Что такое мышление и какова его роль в облагороженном разумом сознании, Фош постиг через наставления Дьявола об угрозе совершения ошибки. Понять их в антимире могли те из «готовых на все», кто был способен мыслить в категориях и, отчасти, масштабах самой наставляющей стороны. Такие в антимире периодически появлялись. Правда, только на время и после обязательной коррекции их разума Дьяволом под его конкретные задания. Не было случая, чтобы кто-то из них не справился с поручением главного манипулятора человеческими душами. Однако по возвращении в антимир их разум принимал прежнюю форму: из него устранялась способность мыслить в категориях хранителя истины зла, а сами соратники теряли память о том, где были и что делали. Первый изгой антимира потому и был великим, что не допускал в своем окружении даже слабого подобия себе. Как, впрочем, и Создатель!
Грифон выпал из установленного Дьяволом правила. У него не было разума, в котором следовало провести коррекцию. Разум ему предстояло дать. Но Дьявол, в отличие от Всевышнего, не умел создавать разум. Он мог на него влиять, дополнять и уменьшать его мощь или, как крайний случай, поделиться с кем-либо своим разумом. С Фошем разумом пришлось поделиться. Ничего другого не оставалось. Обстоятельства заставили. Слишком силен оказался страх непознаваемости СОБЫТИЯ, чтобы в столь судьбоносный для антимира момент пожалеть о потере малой толики того, что, по-прежнему, оставалось незыблемым оплотом истины зла во Вселенной.
Не способен был Дьявол и отнимать разум. Одно дело — души, и совсем другое — разум, который полностью принадлежит лишь Богу, наделяющему им всех и всякого с момента НАЧАЛА ВСЕГО. Никому в Божьем доме и антимире ни разу не удалось забрать что-либо у Создателя безвозвратно, а особенно — разум. Понимая, что отданное Грифону назад не вернуть, Дьявол позаботился, чтобы мысли Фоша были локализованы мотивированной и нескончаемой ненавистью к Создателю, а мышление, минуя все стадии эволюции, сразу же превратилось в злонесущее и однозначно ориентированное на исполнение воли хозяина. Но это показалось ему недостаточным, чтобы навсегда отторгнуть, вкрапленный в Грифона разум, от превращения в частицу потенциала, исходящей из Божьего дома энергии Всеобщего Разума. С ее помощью Творец управлял бесконечностью пространства-времени.
Защитить разум Фоша от обезличивания этой энергией Дьяволу помогла память. Он поставил ее выше мышления Грифона, сделав главным мотивом агрессии зверь-птицы ко всему, что олицетворяло собой Божье начало. Память не в виде способности Фоша оставлять в разуме все происходящее, а как заполняющее его существование постоянное, никогда не исчезающее воспоминание о прошлом рода льва-орла — звериной общности, которой САМ не позволил превратиться в настоящее, закрыв, тем самым, навечно будущее.
Такого рода память оставляет ее обладателю только два выхода: смирение с судьбой или мщение. Смирению в дьявольском разуме Фоша места не было: оно и гордыня зла — несовместимы. Зато мщением Дьявол по максимуму заполнил мыслящее естество Грифона. Коварство и изворотливая расчетливость подсказали Дьяволу, что в передаваемой зверю части своего разума, месть должна сразу же занять место смысла существования Фоша. «С таким набором свойств памяти и мышления, — уверил он себя, — разум Фоша вряд ли понадобится Создателю в качестве необходимого средства борьбы за первенство добра в развитии Вселенной. Разве что, как экспонируемый образец, демонстрирующий злобность обитателя антимира, безвольно раболепствующего пред разумом его властелина».
Хозяин антимира прекрасно осознавал, что, настроенный подобным образом, разум защищает Фоша от Бога при условии отсутствия у льва-орла агрессивности к СОБЫТИЮ. Выйди Фош за, устраивающие САМОГО, рамки поведения на Земле, и тогда конфликт неизбежен. САМ не позволит Дьяволу, припрятавшему в Грифоне часть своего разума, безнаказанно добраться и напасть на сердце СОБЫТИЯ. ОН толкнет зверя на ошибку, постараясь заставить его разум работать на СЕБЯ. На это, собственно, Дьявол и рассчитывал. А чтобы расчет оправдался, он занес в память Фоша историю исчезновения Грифонов на Земле, снабдив ее картинами ужасов их смерти. Эту историю нельзя было забыть. Она предназначалась для постоянного напоминания, что вина за умерщвление ему сродных лежит на Боге и людях. Ей вменялось разжигать и неустанно поддерживать в Фоше неугасимую жажду мести за свое одиночество и лишение права самому определять, когда и как жить, ради кого или чего умирать.
