— Артем, — Сикорский наклонился к нему, — ты называл фамилию Хлуднева. Его не Михаилом зовут?
— Да, Мишкой. Ты что, знаешь его?
— Наслышан, — Стас покачал головой. — Очень скользкий тип и опасный! Один всего лишь раз срок отмотал, и все на этом. Больше ни разу не смогли его ни на чем зацепить, а было за что, ой, было! На нем уже пробу негде ставить. В районе за два года произошли два нападения на золотоприемные пункты в артелях, и в обоих случаях фигурировал Хлуднев. Только, как ни крутили, доказать ничего не смогли, хотя ребята уверены, что за ним числятся два трупа. Ему хоть яйца в двери зажимай, не признается.
— И зажимали, конечно? — усмехнулся Артем.
— Я с ним не работал, — уклончиво ответил Стас, — а что другие делали — Бог им судья… Только, думаю, если бы вся эта ерунда не случилась, то не позже сентября золото на Хае тоже выгребли бы подчистую. И опять Хлуднев не при делах…
— Ладно, если все сложится, как наметили, я тебе продемонстрирую метод экстренного потрошения, и ты точно узнаешь, причастен Мишка или нет, — пообещал Артем и вернулся на переднее, командирское, место. Смертельно хотелось спать, но он не закрывал глаз, понимая, что перед операцией расслабляться нельзя. Проделал несколько специальных упражнений из тех, что делаются в неподвижном состоянии, перекатывая мышцы, и почувствовал, как к нему возвращается бодрость. Правда, саднили под одеждой обмороженные места, но это можно было перетерпеть.
К причалу, где, как знал Бестужев, должны были крутиться часовые, отправились втроем — сам Артем, лейтенант Винокуров и молчаливый, здоровый, как лось, боец Витя Абросимов. Снять часового, который спрятал нос в поднятый воротник овчинного полушубка и оттого не видел ничего вокруг, не составило никакого труда. Артем просто бесшумно подошел к нему сзади и, приставив острие ножа к горлу, тихо сказал, снимая у него с плеча ружье:
— Малчы или савсэм ножиком зарэжу, да? — и для полноты впечатления слегка усилил нажатие.
— Молчу, молчу! — испуганно прошептал часовой, которого карикатурный кавказский акцент напугал сильнее, чем ощущение холодной стали на горле.
— Таракан! — удивился Артем. — И тебя припахали! Где второй?
— Греться пошел. К четырем должен подойти. Ну, Темка, бля, напугал!
— Кто? Говори быстро, а то еще не так напугаю!
— Бублик…
— Дела! — протянул Артем. — Значит, оба в немилость попали!
— Из-за тебя! — обиженно ответил Таракан.
— Знать, судьба твоя такая, — сочувственно вздохнул Бестужев. — А теперь топай-ка ты, Тараканище, в плен, раз попался.
Он жестом подозвал Винокурова и приказал ему отвести пленного в автобус, после чего сразу возвращаться. Пока тот ходил, взяли в плен и второго часового, Бублика. Конвоировать его Артем отправил Витю Абросимова, а сам с лейтенантом, прячась за домами, отправился к председательскому дому, где квартировал Хлуднев. Появления смены караула Бестужев опасался меньше всего. Какому дураку придет в голову самостоятельно отправляться на мороз? Не разбудил сменщик — и не надо, а я тут ни при чем!
Обойдя вокруг дома и убедившись, что в нем не светится ни одно окно, Артем осторожно потянул на себя входную дверь, но она оказалась заперта и не подалась. Артем знаком приказал Винокурову спрятаться и ждать, а сам тенью скользнул к соседнему маленькому домику, где жил старый Нечитайло. Остальные старатели селились по нескольку человек в каждом доме, но «шнырь» Нечитайло отличался настолько склочным и неуживчивым характером, что ему выпала привилегия жить в гордом одиночестве.
Здесь оказалось не заперто. Артем зашел в крошечный коридорчик и, подсвечивая едва теплящимся фонариком — морозом перехватило батарейки, — открыл следующую дверь, отогнул подвешенное для тепла невообразимо грязное ватное одеяло и вошел внутрь. В маленькой комнате, единственной в доме, было жарко натоплено. Он подошел к кровати, с которой доносился переливистый храп, и тронул старика за плечо.
— А? Что? — сев на кровати, закрутил головой Нечитайло. — Кто здесь?
— Тихо! — прошептал он. — Артем я, Артем Бестужев. Ключ у тебя?
— Какой ключ? — старик все еще не пришел в себя спросонок.
— Обыкновенный. От председательского дома, — и он для убедительности поднес к носу Нечитайло «наган», осветив его фонариком.
При виде оружия старик сразу проснулся.
— Конечно, конечно! Сейчас! — не вставая с кровати, он взял со стоящего рядом стула брюки, вытащил из кармана связку ключей на цепочке, отцепил один и протянул Артему.
— Только не вздумай тревогу поднимать, а то… — Артем многозначительно покачал револьвером.
— Да на кой он мне нужен, этот бандюга? — с неожиданной злостью ответил Нечитайло. — Даже пальцем не шевельну! Иди, делай свое дело, а я спать буду…
…Больше всего Артем опасался, что Хлуднев, заперев изнутри дверь, оставил ключ в замке с той стороны. Но, слава богу, этого не случилось. Он осторожно, почти без щелчка, отпер замок и, слегка приподняв дверь за ручку, чтобы не скрипела, вошел в холодный коридор. Дом у председателя был добротный, не скрипели ни двери, ни половицы, и Артем с Винокуровым бесшумно проникли в комнату. Бестужев с удовлетворением отметил, что лейтенант действует вполне профессионально. Похоже, в разведроте у него были хорошие учителя, и он не один десяток километров прополз на брюхе, прежде чем стать старшим сержантом и заместителем командира взвода.
Прислушавшись, Артем услышал негромкое сопение и двинулся на звук. Дверь в спальню оказалась не прикрыта, и они, осторожно ступая, вошли туда. Двигаясь на звук, подошли вплотную к невидимой в темноте кровати. Артем тронул рукой плечо Винокурова, и тот включил свой фонарь, направив луч света в лицо спящего Хлуднева. Тот отреагировал мгновенно. Даже не открыв глаз, он резким движением выбросил левую руку к стулу, на котором была свалена его одежда, а поверх ее лежал потертый револьвер. Но какую бы реакцию ни демонстрировал Хлуднев, до Бестужева ему было далеко. Артем перехватил его руку на полпути и нажал большим пальцем нужную точку. Хлуднев взвыл от боли, и рука повисла плетью.
Лейтенант быстро прибрал «наган» и моментально сковал наручниками руки «атамана», предварительно просунув их между прутьями на спинке металлической кровати. Артем вытащил из-за пазухи рулончик скотча, прихваченный в приемной у Незванова, и прямо поверх недельной щетины замотал Хлудневу рот. А когда тот промычал что-то неразборчивое, сказал:
— Ты бы не шумел, а то еще и нос случайно заклею. Совсем дышать не сможешь. Ты полежи пока здесь спокойненько, а мы сходим кое-куда и вернемся.
Артем отправил лейтенанта к причалу, куда должно было уже подтянуться его воинство во главе с Сикорским, а сам обошел вокруг блатного барака. Слепые замороженные окна были непроглядно темны, лишь в одном едва теплился чуть заметный огонек не то свечи, не то какого-то другого светильника, но не электрической лампы — на ночь генератор был выключен. Слегка потянул на себя входную дверь, она, разумеется, была не заперта.
