— Ты постарайся излагать проще, — перебил его Незванов. — Я в эти теоретические построения вникать не буду, не до того. Рассказывай коротко, но понятно.
— Попробую, — смутился Мюллер. — Я, честно говоря, сам еще не во всем разобрался. Судя по всему, наш район превратился в нечто вроде замкнутого пузыря, входящего в цепочку таких же пузырей, представляющих собой опять-таки нашу территорию, только на разных временных отрезках, отделенных друг от друга, судя по мамонтам и первобытным людям, пришедшим из соседнего пузыря, тысячами и тысячами лет. Вот, смотрите…
Он взял лист бумаги и нарисовал на нем цепочку овалов, похожую на связку сарделек.
— Примерно так это выглядит, — сказал он и ткнул карандашом в один из пузырей. — Предположим, что это наш район, точнее, один из них, принадлежащий времени, в котором мы живем. А это, — он переместил карандаш влево, — он же, но только много тысяч лет назад, сколько точно, сказать не могу. А этот — наш район в будущем. Не знаю, где находимся в этой цепочке мы — в середине или ближе к концу. Может быть, цепочка и вовсе замкнута в кольцо…
— Если это так, — спросил Незванов, — если есть проход из прошлого, то где-то может быть и проход в будущее?
— Должен быть, но только в одну сторону, — вздохнул Мюллер и пронзил цепочку прямой линией, завершив ее стрелкой. — Время не движется вспять. Поэтому Седых не смог пробиться через временную мембрану, а мамонты и другие пришельцы из прошлого не могут вернуться в свое время.
— Так бы и говорил, — кивнул Незванов. — А то какие-то сосиски рисуешь. Значит, по-твоему, где-то должен быть проход в будущее, и мы можем туда попасть?
— Выходит, что так, — кивнул Мюллер. — Только вот обратно вернуться не получится. Но тут возникает еще одна вероятность. Если цепочку можно пройти насквозь, то не исключено, что через какое-то время у нас могут появиться и динозавры…
— Да брось ты пугать! — отмахнулся Иван Петрович. — И без того чудес хватает.
— Вероятность, конечно, маленькая, но полностью исключать ее нельзя, — стоял на своем Мюллер.
— Ладно, динозавры динозаврами, но меня больше интересует будущее. Если, как ты говоришь, попав туда, мы не сможем вернуться обратно, то стоит ли искать этот проход?
— Кто знает… — пожал плечами Мюллер. — Встреча с людьми из будущего — об этом можно только мечтать! А может быть, они смогут разорвать круг и чем-то помочь нам.
— Помечтай! — горько усмехнулся Незванов.
— Нет, правда! — загорелся Мюллер. — Пусть это все голая теория, но чем черт не шутит! Давайте организуем несколько поисковых отрядов, обшарим каждый распадок… А вдруг найдется еще выход в наше, нормальное время, на материк, так сказать?
— Ох, Генрихович, знаешь ты, чем можно меня купить, и пользуешься этим… Ладно, подумаем.
— Чего тут думать! — Мюллера было уже не остановить. — Добровольцы, думаю, найдутся, да я и сам пойду…
Тут раздался звонок и замигала лампочка на селекторе. Незванов нажал кнопку и услышал голос Людочки:
— Иван Петрович, вас добивается Леонтьев. Говорит, что-то очень срочное.
— Соединяй.
— Петрович, вы не могли бы подойти ко мне в мастерскую? — Володя явно был чем-то взволнован. — Лучше будет, если вы сами это увидите.
— Хорошо, буду через несколько минут, — ответил директор, выключил селектор и сказал Мюллеру: — Пойдем, кажется, нас ждет еще какой-то сюрприз.
В мастерской у Леонтьева стоял запах озона, а сам он пребывал в крайней степени возбуждения.
— Что у тебя здесь, гроза прошла? — принюхался Незванов. — Рассказывай, что случилось?
— Эта штука, что вы принесли, Петрович, — Володя показал нож, — что-то невероятное! Вот эта хреновина — явная батарейка, вот контакты…
— Я так и предполагал, — сказал Иван Петрович.
— Да, но таких батареек не бывает! Я примерно определил ее емкость, и знаете что? Одна эта штучка может заменить сотню больших аккумуляторов. На ней электродвигатель в тридцать киловатт будет неделю крутиться, а если ее в фонарик поставить, то он лет пятьсот будет светить без подзарядки! Она, правда, севшая была, но я попробовал зарядить. Так она за две минуты сожрала энергии больше, чем моя мастерская за неделю съедает. У меня все автоматы вырубило, пришлось напрямую подключать. И ей все равно, постоянное напряжение или переменное, два вольта или триста восемьдесят, все хавает. Но это еще не главное. Смотрите!
Леонтьев жестом фокусника загнал «батарейку» в рукоять ножа и торжественно сказал:
— Вот!
Закругленный клинок мелко-мелко завибрировал и засветился желтым светом, отчего стал похож на детскую игрушку, которыми в последние годы заполонили рынок шустрые китайцы. Володя взял со стеллажа короткий кусок стального шестигранника и приложил к нему режущую кромку ножа. Без видимого усилия она погрузилась в сталь, и от шестигранника отвалился ровный кусочек толщиной с монету. За несколько секунд Леонтьев нашинковал десяток ровненьких шестиугольников и положил переставший светиться нож на стол. Взял два кусочка металла, срезы которых сияли, как отполированные, сложил их вместе и протянул Незванову:
— Попробуйте, разорвите!
Иван Петрович подковырнул ногтем чуть сдвинутый по оси шестиугольник, но оба кусочка намертво сцепились друг с другом, казалось, составляя единое целое.
— Представляете, какая чистота поверхности! — восхищенно сказал Леонтьев. — На молекулярном уровне! Такой чистоты ни на одном станке не добиться! Но и это еще не все!
Он взял в руку нож, снова засветившийся тем же желтым светом, и приложил его к своему запястью, так быстро, что Незванов с Мюллером не успели ничего ему сказать. И — ничего не произошло. Володя отнял лезвие от руки, на которой осталась лишь едва заметная вмятина, тут же разгладившаяся, и сказал:
— Эта штука умеет отличать живое от неживого. Деревянные вещи — пожалуйста, — и он легко отрезал тонкую полоску от линейки. — А попробовал на живом дереве — бесполезно, не берет! Специально, наверное, так сделали, чтобы оружием не могла служить.
— Ну, и что говорит по этому поводу твоя теория? — спросил Незванов у Мюллера. — Где питекантроп раздобыл такое чудо техники? А наконечник копья, видел, из чего сделан?
— Я вижу только одно объяснение, — ответил Альберт Генрихович. — Значит, наша цивилизация не первая на Земле. Судя по этой вещичке, та цивилизация, что была до нас, достигла больших высот, во всяком случае, мы такого делать еще не научились и вряд ли скоро научимся. Но что-то с ними произошло, война или какой-то катаклизм, и цивилизация погибла. А пришедшие к нам люди — одичавшие потомки создателей этого ножичка. Одно только не вяжется — откуда питекантроп взялся? Может быть, это просто тупиковый путь эволюции, и потом они просто вымерли?
— Может быть, может быть, — задумчиво сказал Незванов, взяв у Леонтьева нож и внимательно рассматривая его. — Слушай, а как ты его включаешь? Что-то я не вижу, на что здесь нажимать.
