— Нет, я уже ухожу, — ответил Артем, закрепляя в памяти увиденную картину.
— Ну и иди, — пробормотал Иван Петрович, довольный, что никто не помешает ему принять утреннюю дозу, и закрыл дверь перед носом Бестужева.
Прикрыв глаза, Артем принялся анализировать запечатленное в памяти изображение. Понимание всплывало откуда-то из подсознания. Он видел значение не только цветов ауры, окружавшей Незванова, но понимал причину каждого завихрения этого облака цвета болотной тины, значение каждого сохранившегося светлого отблеска. Происходило это так, будто возвращались старые, давно забытые знания. Стало понятно стремительное течение болезни Ивана Петровича. Такие люди, как он, из-за специфического строения своей психики, были беззащитны перед алкоголем и спивались стремительно. Но раньше у него не было причин для пьянства, и это не имело особого значения. А потом, когда удалось несколько раз заглушить водкой душевную боль, ему это понравилось. Остальное произошло очень быстро…
Поняв, что нужно делать, Артем дернул дверь приемной, но она оказалась заперта на ключ. Пришлось долго стучаться, прежде чем щелкнул замок и на пороге возник Незванов с красными пятнами на лице и запахом вчерашнего перегара, освеженного новой порцией спиртного. Артем попытался сразу взять под контроль его сознание. Однако то ли у него не хватило опыта (точнее, его не было совсем), то ли даже пораженная алкоголем психика Незванова оказалась слишком мощной и, не в пример безоружности перед спиртным, невосприимчивой к внушению, но у него ничего не получилось. Иван Петрович недоуменно посмотрел на Артема, махнул рукой и захлопнул у него перед носом дверь. А Бестужеву стало ясно, что вылечить его удастся только тогда, когда он сам сильно этого захочет.
Потерпев поражение, Артем созвал избранный в прошлом году комитет, который давно превратился в фиктивный орган власти, пребывающий глубоко в тени всевластного директора. Единственное решение, которое комитет принял за это время, было организационным — вместо выбывшего Романа Пройдисвита он принял в свой состав лейтенанта Винокурова. На этом деятельность комитета и закончилась.
Когда Артем заявил собравшимся, что с нынешнего дня комитет должен принять на себя ответственность за поселок, они переглянулись, и старший по возрасту, бывший начальник буровзрывных работ прииска Рокотов, осторожно спросил:
— А как к этому отнесется Иван Петрович? Вы, вообще, поставили его в известность о нашем заседании?
Артем так долго смотрел на Рокотова изучающим взглядом, что тот заерзал на стуле и снова спросил:
— А что я сказал не так?
— Все не так! — отрезал Бестужев. — Вы спрятали головы в песок, стараясь не замечать, что происходит вокруг вас. Желание угодить начальству перевесило в вас ответственность. Ведь вы не можете не замечать, что происходит с директором. Разве можно доверять руководство людьми человеку, находящемуся в таком состоянии?
— Так вроде бы в поселке все нормально, — подал голос главный инженер Круглов. — Котельная работает исправно, ферма тоже. Не замерзнем, и голод нам не грозит.
— Значит, вы считаете, что все в порядке, оснований для тревоги нет? — спросил Артем, в упор глядя на Круглова. Тот пожал плечами.
— А вот у меня совсем другие сведения. — Артем жестом остановил хотевшего что-то сказать Валеру Седых. — Все чаще люди без всяких причин не выходят на работу. Просто лежат дома и не хотят никуда выходить. Не пугает их даже лишение зарплаты. Люди теряют надежду, и их охватывает отчаяние. Вот и скажите, способствует ли поднятию их духа вид шатающегося по поселку пьяного директора? Сделали вы хоть одну попытку вразумить его?
— Я пытался поговорить с ним, — вклинился наконец Валера. — Но он не хочет даже слушать. Ты ведь его знаешь…
— Знаю, — признался Бестужев. — У меня вчера тоже ничего не получилось. Значит, придется нам пробовать всем вместе. У него еще остался небольшой запас спиртного, который он, конечно, добровольно не отдаст. Костьми ляжет… Но скоро запас кончится, и тут нам надо не упустить момент, не дать ему раздобыть хотя бы одну бутылку. Вот тогда он протрезвеет, и с ним можно будет серьезно разговаривать. Если надо будет, окажем медицинскую помощь. Я считаю, что Незванова рано сбрасывать со счетов. Слишком много он значит для поселка, и слишком многое связано с его именем. А авторитет восстановится. Вы согласны со мной?
Проголосовали единогласно.
… Незванов прикончил свои запасы даже раньше, чем предполагал Артем. И сразу вызвал к себе начальницу торгового отдела. Предполагая, какая реакция последует на отказ, женщина боялась идти к директору одна, и Бестужев отправился вместе с ней.
— Тебя я, кажется, не вызывал, — угрюмо сказал Незванов Артему. — Выйди, нам надо поговорить с Тамарой Васильевной.
— Если вы насчет водки, — женщина посмотрела на Бестужева и, заручившись его молчаливой поддержкой, выпалила: — То больше я не могу вам ее выделить. Ее осталось на складе совсем немного. И так уже разговоры пошли…
Незванов положил перед собой сжатые кулаки, пытаясь изобразить прежнего директора — собранного, решительного, никогда не ошибающегося. Но это у него плохо получалось. Перед ними сидел человек с трясущимися руками и опухшим лицом — признаки тяжелейшей стадии похмелья, находясь в которой человек способен на любые непредсказуемые поступки.
— Как… как ты смеешь? — Лицо Ивана Петровича исказилось в злобной гримасе, а в голосе послышались истерические нотки. Он повернулся к Артему: — Твоя работа?
— Тамара Васильевна, — сказал Артем, стараясь держать себя в руках, — если вы все сказали, то вам лучше идти. Мы тут сами разберемся.
Женщина не стала дожидаться дальнейшего развития событий и моментально испарилась из кабинета. Незванов вышел из-за стола, подошел вплотную к Артему и прошипел сквозь зубы:
— Завтра чтобы духу твоего не было в поселке! Куда хочешь — в лесную, на Тоболях, к е… матери, но чтобы я тебя больше не видел. Ты меня понял? Иначе…
— Посмотри на себя, — ответил Артем, не обращая внимания на угрозы. — На кого ты похож? Над тобой уже люди смеются!
— Над кем смеются? — взвился Иван Петрович. — Над Незвановым? И ты, значит, смеешься?
Он вцепился обеими руками в свитер на груди Бестужева, но Артем сжал его за запястья и, не отпуская, посадил на стул. Несколько секунд Незванов пытался бороться, но, конечно, справиться с Артемом ему оказалось не под силу. Когда он перестал сопротивляться, Артем отпустил его руки.
— Так, значит? — Иван Петрович неожиданно быстро успокоился и заговорил почти нормально. — Теперь, значит, ты в поселке хозяин? Выходит, подсидел все-таки? Ну что же, занимай кабинет, а я пошел. Только заберу кое-что, ты уж извини.
Он открыл сейф, достал оттуда пачку каких-то бумаг, сунул их в карман, бросил на стол ключи и вышел из кабинета, сильно хлопнув дверью. И только тогда до Артема дошло — бумаги были «незванками»…
Вышел — и пропал. Винокуров и Сикорский разыскивали его по всему поселку, ломали головы, вспоминая все места, где мог укрыться Незванов, но тщетно. Впору было подумать, что Иван Петрович нашел выход на материк…
