– Нет, я же сказал, что остаюсь.
– Мне нравятся люди, верные своим решениям, – сказал Самвел. – После того как настоящий лечащий врач тебя выпишет (оказывается, в Центре есть настоящий врач, который следил за здоровьем Алексея и которого он до сих пор не видел), добро пожаловать в команду! Если есть еще какие-нибудь вопросы, валяй, cпрашивай.
– Да, есть. А как зовут медсестру? И как работают эти двери?
* * *
После похода к врачу Аня показала Алексею его новую комнату. Помещение, конечно, не такое просторное, как то, в котором он встретился с Самвелом Гигамовичом, полностью устроило нового жильца своими габаритами и видом из окна, которое выходило в сад, покрытый снегом. Здесь стройные березы соседствовали с ветвистыми елями, а внизу по заснеженной земле прыгали снегири, наполняя воздух веселым чириканьем. Но уже сам вид красивых величественных деревьев воодушевил Алексея и возбудил в нем какую-то ребяческую радость.
Сюда же, в комнату, вслед за Алексеем перекочевал и компьютер, чему парень был несказанно рад.
Алексей чувствовал, что жизнь продолжается и что продолжается она явно не худшим образом.
* * *
– …Зря вы, Самвел Гигамович, рассказали парню об устройстве дверей. Ну что он может понимать в электростимуляции органических соединений для усиления молекулярной связи?
– Это не важно, Аристарх, понимает он это или нет. Главное, что он почувствовал мою искренность.
– А вот то, что вы обставили все так, будто у него есть выбор… И рассказ про морг… Мне очень понравилось. Если бы мы его оставили силой, как это первоначально задумывалось, то он мог бы использовать свой природный дар и против нас.
– Не волнуйся так, Аристарх. Пока он думает, что он с нами по одну сторону опыта, он не опасен.
Вот такой диалог состоялся между учеными примерно час спустя после встречи с Алексеем.
Правда, случилось и еще кое-что любопытное.
Примерно в это же время в комнату лаборатории вбежала Аня и сообщила ученым, что Алексей сбежал.
Глава 8
ОХОТА НА ЗВЕРЯ
Негромкий шум прибоя. Легкий морской бриз. Соленый воздух, который лечит не только тело, но и душу. А еще чистое, даже не голубое, а ярко синее небо. И закат – большое вечное солнце, садящееся прямо в море.
Белый кролик скакал что было духу, пересекая линии гальки и песка. Он боялся воды, пытавшейся догнать его волной. Он боялся людей, выпустивших его на свободу. Он боялся своей судьбы.
Меткая пуля настигла его, врезавшись в хрупкое тельце между лопаток. Кролик перевернулся два раза по инерции и очутился в пузырящейся пене, оставшейся от прибоя. Последние два вздоха, и он умер.
На уже остывшем после жаркого дня песке стоял стол. Виноград и нашинкованные яблоки лежали в ажурных вазах. Бутылка с дорогой французской минералкой буквально прильнула к фруктам, будто хотела их надкусить.
Волосатой рукой человек взял бутылку и выпил немного воды. Довольно покряхтывая, он погладил еще горячий ствол винтовки Стерлинга. Это был эксклюзивная модификация с позолоченной рукояткой, доставленная прямиком из Сингапура.
Этот человек любил стрелковое автоматическое оружие. Сейчас он приехал на денек в Сочи отдохнуть на море. На нем были льняные серые с огромными карманами шорты до колен и пестрая разноцветная рубашка-безрукавка. К плечам рубашки были пришиты генеральские погоны. Стрелком был Александр Николаевич, министр обороны России.
Здесь на отцепленном участке морского побережья было устроено импровизированное стрельбище. Адъютанты запускали вдоль берега кроликов, а Александр Николаевич старался не промахнуться. Уже дюжина убитых несчастных созданий обагряла своей кровью песок пляжа.
Генерал показал жестом руки, чтобы выпускали следующего кролика.
Клетку открыли, но животное почему-то не хотело оттуда выходить.
– В чем дело?! – недовольно крикнул на помощника генерал.
Адъютант буквально вытряхнул кролика. Подушечки его лапок от падения с высоты в несколько метров зарылись в песок. Беззащитное существо, оглянувшись по сторонам и прижав уши, нехотя побежало вдаль.
– Ну вот, уже лучше, – произнес довольный министр.
Однако кролик двигался медленно, а с близкой дистанции стрелять было не очень удобно.
Стрелок вскинул винтовку и, прижав приклад к плечу, щекой прильнул к нему.
– Ну давай же, шевели своей белой задницей, – проворчал под нос министр.
Цель уже отдалилась на сотню метров, а генерал был уже готов нажать на спусковой крючок, как вдруг на линии огня еще дальше за кроликом увидел знакомый силуэт, шедший на кролика в сторону генерала. Военный узнал в идущем Призрака.
– Уйди! – крикнул министр, махнув рукой в сторону, будто пододвигая идущего. – Ты на линии огня, двигай!
Но Призрак никак не реагировал. Он продолжал идти уверенным шагом. На нем была накидка, которая развивалась под ветром, дувшим с моря.
Кролик, увидев идущего на него человека, остановился и присел в недоумении.
– Стрелять буду! – генерал поднял вверх оружие, показывая Призраку.
– Ну так чего ждешь – стреляй, – ответил седовласый.
Генерал вскинул оружие на изготовку.
Что?! Что за хрень?!
Министр быстро заморгал и тряхнул головой. Он не поверил собственным глазам. Призрака не было. Он не отодвинулся с линии огня. Он просто исчез, растворился.
– У меня галлюцинации, – подумал Александр Николаевич, – его тут и быть не может. Это все стресс треклятый.
Генерал выстрелил.
Пуля попала в песок в нескольких сантиметрах от животного. Кролик продолжал сидеть не шелохнувшись.
Генерал прицелился, но тут снова появился Призрак, который был от него всего в нескольких метрах.
У Александра Николаевича от удивления и страха даже коленки подогнулись.
– Ты здесь или тебя нет? – спросил он Призрака.
– Здесь я, дорогой мой Александр Николаевич.
– Что это было? Ты ведь… исчез…
– Это простой трюк, – улыбнувшись ответил Призрак, – я не хотел вам мешать выстрелить.
– У-уф, значит, я все-таки в порядке. Нам бы таких исчезающих бойцов, – мечтательно проговорил генерал.
– В реальном бою это слабо поможет, – огорчил его седовласый, – но в любом случае российской армии не видать такой маскировки еще много лет.
Министр вздохнул, здороваясь за руку с Призраком.
– Ну так что, будете кролика добивать? – Призрак кивнул в сторону цели.
Министр уже и думать забыл про животное.
– Пусть живет, – вынес он вердикт.
