Асташевский только крякнул от недоумения, заглянув в явно маленькую для него дверь.
— И как же я попаду в каюту? — спросил он. — Разве что ползком попробовать…
Виктор обернулся и смущенно развел руками.
— О-о, простите, друзья. Я совсем забыл, что некоторые из людей намного крупнее нас, нью-дориан. Кстати, можете снять скафандры — внутри корабля они вам не понадобятся.
Он повернулся и нажал на едва заметную кнопку на стене. Тотчас проем стал на глазах увеличиваться, а сама дверь соответственно расти.
Игорь и Вадим к этому времени успели освободиться от скафандров. Увидев, что дверь странным образом увеличилась, они молча переглянулись.
Пришелец усмехнулся, поняв их недоумение.
— Это не фокус, а обычный эффект так называемой диафрагменной технологии. Теорию ее объяснять долго и нудно, но суть состоит в том, что мы можем без труда увеличивать и уменьшать геометрические размеры многих машин и приборов. Очень удобная вещь, особенно во время экспедиций. Так, теперь заходите.
Двое друзей молча вошли в каюту и уселись в кресла. Тем временем нью-дорианин достал из встроенного в стену шкафа два довольно больших шлема и протянул их гостям.
— Прошу вас, наденьте. Перелет на Андору займет двое земных суток. Большую часть этого времени мы будем в нуль-пространстве. Боюсь, без гипношлемов вам эту часть пути не выдержать. Ощущения даже для нас, прямо скажу, не из приятных.
— А почему здесь нет иллюминаторов? — буркнул Вадим, с недоверием поглядывая на блестящие черные шлемы. — Очень хотелось бы увидеть хотя бы моменты взлета и посадки. Как-никак, мы с Игорем первые люди, летящие к звездам!
Нью-дорианин покачал головой — так, что его шея буквально завилась, словно канат.
— Простите, но вы вряд ли увидели бы хоть что-нибудь интересное. Полеты в космосе — чертовски скучное дело. Удивляюсь, что увлекательного находит в них моя мама.
— Марта стала астронавтом? — немедленно отреагировал Корин. — Выходит, ее мечта сбылась… И на каких звездах она побывала?
Виктор расхохотался — так, что у нормального человека нижняя челюсть попросту бы отвалилась.
— Мама предупреждала, что вы начнете меня терзать именно с этого вопроса. Боюсь, у меня не найдется времени для долгих бесед — надо управлять кораблем. Но вам все расскажут и покажут гипношлемы. Этот гипнофильм мы готовили почти год. Если бы вы знали, сколько раз его перекраивали и так и сяк наши лидеры! Почему-то они не очень доверяют вам, землянам.. может, потому, что сами были когда-то людьми. А теперь перекусите как следует и надевайте шлемы — через три минуты мы стартуем.
Нью-дорианин ушел. Спустя несколько секунд в каюту вошел робот-стюард с двумя подносами в гибких манипуляторах. Увидев дымящуюся индейку, блюда с закусками и салатами, а также две пузатые кружки с пивом, Асташевский причмокнул от удовольствия.
— Неужели на звезде Барнарда водятся индейки? — оживленно сказал он, устраивая один из подносов у себя на коленях.
— Нет, землянин, — скрипуче произнес робот. — Это синтетическая птица. Приятного аппетита, приятного аппетита, приятного…
— Брысь! — рявкнул Асташевский, и робот послушно ретировался. — Испортил мне аппетит, жестяной бочонок! Хм-м… неужели эта поджаристая кожица также сделана из какой-нибудь андорской нефти или чего-нибудь похуже?
Игорь не ответил — он ел так, что за ушами хрустело. Еда нью-дориан оказалась удивительно вкусной, ничуть не уступающей натуральной. И теперь благодаря Марте человечество тоже получит такую пищу! А ведь до сих пор почти миллиард людей на Земле живет впроголодь, словно два века назад, и никакие космические полеты и прогресс науки кардинально не изменили эту жуткую ситуацию. Но отныне…
Вадим, казалось, думал о том же самом. Мигом управившись с солидным куском индейки, он вытер губы носовым платком и почти весело сказал:
— Отлично, Игорек! С этой минуты человечество стало не только приживалкой у древних марсиан, но еще и нахлебником у своих звездных потомков. Прекрасно, замечательно!
Корин вздохнул, принимаясь за салат из фруктов.
— Люди мечтали о роге изобилия еще с тех времен, когда Христос накормил голодающих сорока хлебами, — заметил он. — И вообще, религия издревле воспитывала в нашем брате философию иждивенцев. Мы во все века не столько работали засучив рукава, сколько просили чудес от небесных сил. И конца-краю этому нет. У нас на Венере люди живут еще чуть ли не в бараках, а вот храмов уже построено не меньше десятка. Среди руководства колонии считается дурным тоном не посещать храмы во время церковных праздников — а их полным-полно. Венера в такие дни попросту парализована, никого на рабочем месте не найдешь.
— У нас на Марсе то же самое, — кивнул Асташевский. — Просто психоз какой-то. А молодежь еще дурнее, чем их родители. Знаешь, что эти сопляки отчудили? Они перевезли в наш Элонард древний храм и стали следовать одной из главных марсианских религий — братеизму. Обряды у нее красивые, ничего не скажешь — перед ними даже празднества католической церкви меркнут. Поверь, дружище, скоро этот самый братеизм заполнит все Внеземелье, а затем хлынет и на Землю. А что вы хотите — получать в наследство от марсиан одни сладкие вершки? Нет, хлопцы, получайте и горькие, как хина, корешки…
В каюте зазвучал голос Виктора:
— До старта осталось две минуты. Прошу поторопиться, если не хотите, чтобы этот вкусный обед оказался на полу в самом неприглядном виде.
Друзья замолчали, принявшись энергично жевать. Все оказалось очень вкусным. Ничего не скажешь, молодцы нью-дориане!
Робот-стюард вернулся и забрал подносы. Выйдя в коридор, он захлопнул за собой дверь. И тотчас по каюте разлился глухой гул — где-то внизу заработали двигательные установки.
— Ну, Игорек, счастливого пути, — с кривой усмешкой сказал Вадим и поднял над головой черный шлем. — Э-эх, была не была! Жаль проспать первый в истории перелет к звездам, но ничего — что-нибудь по возвращении приврем. Зато я хоть здесь наконец-то высплюсь как следует!
Пол дрогнул и поплыл чуть вбок. Корин торопливо надел шлем, застегнул под подбородком застежки — и для него все разом исчезло.
Постепенно тьма стала рассеиваться. Корин увидел вокруг себя бархатную космическую тьму с россыпями мириадов звезд. Впереди сияла холодная красная искра — это и была, по-видимому, звезда Барнарда.
Она стремительно приближалась, и вскоре вокруг нее появились пять тусклых огоньков — планет.
Изображение мигнуло, и Корин увидел далеко внизу поверхность одной из них. Внешне она напоминала Землю, только суши на ней было раза в три меньше. Космолет нью-дориан приземлился в центре обширного материка, на берегу широкой речки. Невдалеке вздымалась высокая стена джунглей, а за рекой, посреди холмистой равнины, стоял огромный, давно потухший вулкан.
Вскоре перед мысленным взором Корина появилась совсем другая картина. Видимо, с момента высадки нью-дориан прошло несколько месяцев. К этому времени на поляне возле реки вырос поселок почти из двух десятков домов самых причудливых форм. Вокруг них суетилось множество роботов. Чуть поодаль, у подножия холма, стояла уже знакомая Корину фабрика миражей, или, как ее называли нью-дориане. Конструктор. Она выдавала один призрачный вариант вездехода за другим, а стоящие рядом два «осьминога» внимательно оглядывали их и качали треугольными головами — мол, нет, не то. Наконец один из вариантов — каплевидная машина на гусеничном ходу, с двумя короткими крыльями, их, видимо, устроила. Тотчас к ней подошли четыре многоногих робота и «отнесли» макет из силового поля в сторону. Затем они сплелись суставчатыми щупальцами и замерли. Спустя несколько минут роботы разошлись в стороны и оставили на поляне вездеход — уже материализованный. Один из нью-дориан откинул прозрачный колпак, уселся на сиденье, опустил два щупальца на пульт управления, и машина медленно сдвинулась с места, а затем плавно поднялась в воздух.
