Алекс тупо взглянул на паяльник, пышущий жаром в его руке, потом на Федорыча.
— Ладно. Заканчивай с этим мухомором, и поехали. Ты мне поможешь с этим. — Он показал паяльником в сторону хнычущего Артура. — Возьмем его с собой. Придется рискнуть.
Владимир посмотрел на Пирогова как на слабоумного и сказал:
— Хочешь замочить старика — бери ствол и делай это сам. Я не убийца.
Алекс побагровел. Он не привык к такому обращению.
— Ты забываешься.
— Я просчитываю ситуацию, — проговорил Владимир. — Моего напарника нет. Мне кажется, он убит. В одиночку я не смогу тебя тащить к машине.
— Почему бы тебе… — начал было Алекс, но его фразу заглушил вопль.
Артур катался по земляному полу, задрав окровавленное лицо, и кричал. Федорыч, глядя на него, тоже испуганно заскулил.
— Вы тут все чокнулись? — Алекс издал нервный смешок, медленно повернул голову в направлении окна и застыл.
«Галлюцинация!»
Это было первое, что пришло ему в голову.
Сквозь грязное окно на них пялилось раскрашенное лицо клоуна. Глаза по очереди подмигивали, щеки терлись по стеклу, оставляя на нем грим, бордовый рот кривился глубоким разрезом.
Артур опять завыл, перевернулся на живот и исступленно бился головой об пол.
Владимир выстрелил, но за долю секунды до этого голова клоуна скрылась. В середине окна появилась дырочка, пустившая во все стороны лучики-трещины.
— Кто это? — севшим голосом спросил Алекс.
От испуга он выронил паяльник, и тот упал ему на ноги. Раскаленное жало зашипело, расплавив брюки и кожу, но парализованные ноги Пирогова не чувствовали боли.
— Закрой дверь! — провизжал он.
Владимир бросился к створке.
Ноздри Алекса уловили запах паленой кожи, он посмотрел вниз, завопил и скинул паяльник на пол.
— Он наконец-то пришел, — захлебываясь, проговорил Артур, который немного успокоился и напряженно вглядывался в разбитое стекло. — А я-то думал, все кончилось.
В ту же секунду окно сарая брызнуло сверкающими осколками. Какой-то предмет глухо ударился о стену, отскочил, словно мячик, и со стуком покатился по полу. Владимир инстинктивно попятился назад, когда рядом с его ботинком оказалась голова Бориса. Мутные глаза безразлично пялились на испуганного напарника, рот был раззявлен в ухмылке, в прокуренных зубах зажат красный помпон.
— Он пришел, — снова закудахтал Артур.
— Закрой пасть! — проревел Алекс.
За окном что-то зашуршало.
— Развяжите меня! — взмолился Федорыч, бледный, как бумага. — Пожалуйста!
— Дверь! — рявкнул Алекс, и Владимир шагнул к выходу.
В следующий миг все услышали странное потрескивание, после чего в окно полетели крошечные шарики. Искрясь ярко-оранжевым пламенем, они стали поочередно взрываться, наполняя сарай дымом. Алекс вскрикнул.
«Петарды! — промелькнуло в голове Владимира, который сразу понял, что особого вреда от детской пиротехники не будет. — Но что это за чушь? Кто этот идиот в клоунской маске?»
Пока он соображал, в окно с тихим шипением влетел пламенеющий сверток и мягко приземлился на дощатый пол.
— Туши! Скорее! — завизжал Алекс, ошалев от страха.
От свернутого тряпья вздымалось пламя, касающееся жадными языками его туфель и брюк.
Владимир скинул пиджак, бросил его на пылающие тряпки и принялся затаптывать огонь. Алекс завопил благим матом и включил заднюю скорость. Инвалидная коляска зажужжала, покатилась, но тут же со стуком ударилась в стену.
Во время возни никто не заметил, как в дверном проеме появилась какая-то фигура. Голубоватый свет луны отбросил на пол сарая сгорбленную тень. Человек неслышно шагнул вперед и встал за спиной охранника.
Когда с огнем было покончено, Владимир начал подниматься. Тут же что-то огромное, острое с силой вошло ему наискось в шею и разрубило позвонки. Телохранитель вздрогнул, попытался рукой зажать глубокую рану и получил еще один удар в спину.
Глаза умирающего человека скосились в сторону верстака. Там он оставил пистолет, пока тушил огонь. Непозволительная беспечность. Владимир закашлялся, захлебываясь кровью. Странно, но он почти не чувствовал боли.
— Володя?.. — испуганно залепетал Алекс, отчаянно протирая слезящиеся глаза.
— Привет, малыш, — услышал Владимир жаркий шепот, приложил последние усилия и немного приподнял голову.
Над ним нависало что-то невообразимое. На этом существе был халат, забрызганный кровью, и кожаный мясницкий передник. На голову нахлобучен длинный колпак, украшенный красными помпонами и блестками. Полусогнутые ноги и непомерно длинные руки делали жуткого гостя похожим на обезьяну. В левой руке он держал мачете, залитое кровью.
— Не надо, — прохрипел Владимир.
— Володя! — заныл Алекс. — Кто это? Я ничего не вижу.
Спертый воздух сарая в третий раз рассек длинный нож. Горло хлюпнуло розовым, голова откатилась к колесу инвалидной коляски.
Пальцы Владимира судорожно скребли пол, ноги сотрясала мелкая дрожь, будто он спал и во сне пытался убежать от кого-то. Существо в колпаке удовлетворенно хрюкнуло и с любопытством взглянуло на инвалида.
— Добрый вечер, — заклокотало оно, вперив немигающий взгляд в Артура.
Тот снова забился в истерике, выворачивая голову, чтобы не видеть весь этот ужас.
— Уйди! — Алекс замотал головой.
Его коляска дернулась влево, врезалась в Федорыча, и тот чуть не перевернулся.
— Уйди, — повторил инвалид.
Он не заметил, как обмочился от страха, и только сейчас ощутил тепло в паховой области.
Артур продолжал выть. Из его рта пошла пена. В сарае витал запах крови, дыма и бензина.
Клоун мельком глянул на гвозди, паяльник и хихикнул.
— Дилетанты! Ты ошибся, милый мальчик. Этот бедный старик ни при чем. Тебе нужен я. Хочешь закончить нашу игру? — хрипло прошептал он, облизнул жирно обведенные губы и стал надвигаться на инвалида.
Алекс закрыл лицо руками и издал душераздирающий вопль.
Часть 2
Сатана входит в людей и заставляет их делать то, чего они не хотят.
Герберт Маллин, серийный убийца
«Рука Хэйранда мягко опустилась на рукоять тяжелого двуручного меча. Воин не боялся схватки с незнакомцем. Более того, он жаждал ее. Все чувства молодого человека обострились, даже волоски его кожи вздыбились под приливом адреналина.
— Мне жаль тебя, — прищурился Омми.
Это был рослый темнокожий мужчина сорока пяти лет. Покрытые шрамами руки, бугрящиеся от мышц, сжимали громадный топор, на котором еще не засохла кровь друзей Хэйранда».
