Магистр, когда узнал о случившемся, ничего не сказал. Сейд удивился. Лютня была не его – Магистра. Тот подарил ее своему крестнику год назад. Когда понял, что тот научился на ней играть. Сейд догадывался, что лютня эта с Магистром еще с тех времен, когда тот не был тамплиером. Наверное, это лютня того шута, что написал «Рондо для Изольды» и убил герцога. А потом должен был умереть от руки одного мстительного сейда-гашишшина... Который увидел... услышал... уверовал... И предал. Предал веру отцов, предал дело мести, предал своих братьев по Орлиному Гнезду в Аламуте.
Впрочем, сам Муаллим позволял гашишшинам, когда того требовало задание, временно притвориться, что они перешли в христианство. Такое уже случалось. Однажды, в далекой земле франков, один из заказчиков не пожелал оплатить услуги Аламута. Уже тогда во всей Европе знали, что месть Старца всегда настигает свою жертву. Вызвавший гнев Джаллада-Джаани был богат и знатен, он окружил себя лучшей охраной, и подобраться к нему, казалось, было невозможно. Но двое посланцев Аламута притворились, что стали христианами, почти полгода творили все положенные обряды и стали почти «своими» в той церкви, куда ходил исповедоваться враг Муаллима. И им стали позволять оставаться в храме, хотя всех прочих прихожан заставляли уйти, когда тот входил со своей охраной в церковь. Там же, в церкви, у самого алтаря пророка, которого они признали своим Богом ради выполнения своей убийственной миссии, их кинжалы прервали жизнь того, кто бросил вызов Первому Гашишшину. Так что сам по себе переход воина джихада в христианство не стал бы так удивлять тех, кто знает гашишшинов... Однако кто же их, гашишшинов, знает-то?!
Старец послал лучшего своего ученика – убить Магистра. Магистра рыцарей-тамплиеров, монахов-воинов, которые пришли воевать Гроб Господень... и принялись останавливать войну. За это убийство платили, и платили хорошо. Свои же – французы, германцы, британцы... а главное – самую большую сумму внес посланец Папы. Это всё Сейд потом узнал – в Аламут деньги принесли якобы от Салах-ад-Дина, Праведника Веры. Вернее, от совета шейхов. Старец удивился, но заказ взял. И чего не взять, если еще одним крестоносцем станет меньше на земле, где до их прихода царили мир и согласие? Но Сейд поначалу не понимал ничего. Он пришел к Магистру убивать... и подслушал разговор. Магистр исповедовал юного рыцаря, тамплиера, который умирал... ну, умереть он должен был обязательно – Сейд в ядах никогда не ошибался. Особенно в тех, которые готовил сам. Магистр называл умирающего сыном... И говорил о том, что жизнь, отданная за мир на Святой Земле, навсегда пребудет в мире сама. Мир!.. Сын!.. В душе у Сейда зазвенела струна... чисто так – как струна на лютне... ну, когда она еще не треснутая... А душа Сейда была вся в трещинах. Но в тот раз струна запела чисто. Сейд послушал весь разговор, сидя на крыше, через тростинку, которую пропустил сквозь отверстие в мазаной глиной кровле. И решил слушать дальше.
Пришли люди. Забрали тело. Потом Магистр сказал им... он говорил немного, даже не говорил – отдавал приказы... странные приказы... Выходило, что тамплиеры не хотели войны. «Мы здесь! – говорил потом Магистр уже своему крестнику, бывшему гашишшину. – Мы уже здесь, и мы охраняем Гроб Господень! Мы храним Таинство! И охранять его нам должно ото всех, чьи помыслы далеки от заветов Господа нашего Христа! Война эта Богу не может быть угодной, но угодна лишь алчущим злата и прикрывающим грязь помыслов своих светлым Именем Его!» – «Магистр, но как золото могло извратить такое светлое учение?» – «Золото меняет всё... всегда... и только к худшему, сын мой...» Сын! Струна пела в душе каждый раз, когда Магистр так обращался к нему. Но в тот, первый день, когда он сидел на крыше, он решил узнать...
Одного дня в духане, где подавали гашиш, хватило, чтобы собрать всё, что только знали в Иерусалиме о Магистре и его врагах. А знали в Иерусалиме много!
И одной минуты хватило гашишшину «сравнить следы на песке пустыни и понять, куда идет караван», чтобы принять решение. А решения он умел принимать быстро. Особенно такие, которые меняли жизнь ему... прекращали жизнь другим. В этом случае вышло так, что принятое решение должно было сократить жизнь именно ему.
Он знал, что все гашишшины будут теперь охотиться за ним. И знал, что он лучше их всех. Но, приняв крещение от самого Магистра, Сейд больше не был убийцей. Он удивлялся тому, что прожил целый год, ни разу, ни на кого, за это время, даже не подняв руки. Наверное, и вправду удача Сейда хранила его. Сколько раз его могли убить, но теперь уже меч Магистра защищал его... шпиона и телохранителя, который не брал больше в руки оружия... «Ты истинный христианин! Тебе бы к францисканцам податься! Или вообще в отшельники уйти! – говорил Магистр. – Но ведь ты не уйдешь!» «Не уйду...» – смиренно возражал бывший убийца. Он знал, что может помочь Магистру, и Магистр знал, что только он может... не остановить, нет, предупредить его, когда другие убийцы придут за ним. У него это уже получалось.
Они придут... сегодня! Поэтому он должен сидеть здесь и играть на лютне. И пока он здесь – Магистр будет предупрежден. «Музыка меня вдохновляет!» – говорил Магистр. Сейчас он пишет... что? Еще одно письмо в Рим? Пытается создать заговор против Папы? «Не мое дело. Мое дело – вдохновлять!.. Вот, струна... дребезжит... и правильно дребезжит... Идут! Скольких наняли на этот раз? В прошлом месяце Магистр легко справился с теми двоими... Я сам его учил!.. Именно тогда в Аламуте догадались, что мой переход в христианство – не ради того, чтобы подобраться ближе к своей жертве. Потому что те двое рассчитывали на мою помощь. И сейчас их придет больше... Четверо? Пятеро? Сколько же они заплатили Старцу?» Бывший убийца играл «Рондо для Изольды»... За дверьми послышался шум, лязгнула сталь... «Значит, успел! Раз кинжалы и удавки не помогли, и взялись за мечи – значит, я успел его предупредить... Но их слишком много!» – Бывший убийца ударом ноги распахнул дверь и заиграл громче. Помогло – тренированные в тиши Орлиного Гнезда, эти молодые выкормыши Старца удивлялись МУЗЫКЕ. Одного мгновения, чтобы убийца отвлекся, Магистру достаточно. И вот его тонкий меч проткнул черные одежды и смуглую плоть гашишшина. Но их в этот раз слишком много! Уже три трупа в комнате, а через окно влетают на веревках еще двое, с кинжалами в руках... и еще один – сзади... вошел через дверь, как дорогой гость в шатер бедавина в праздничный день... Обжигающий холод между лопаток... Яд из жал пустынных скорпионов... «Этот – из старых... еще со мной начинал...» – подумалось Сейду. Не хотелось даже поворачиваться, чтобы посмотреть в глаза бывшему брату по гнезду. Всё равно в глазах стало темнеть. Магистр отбивался от двоих, быстрых, как молния. «Не сумеет! Не устоит... Они недоучившихся вперед бросили. А сами – вслед... Даже Орлиное Гнездо теряет честь. Золото изменило и вас, мстители...»
Двое лежали в комнате и еще дышали... четыре трупа в черных одеждах, закрывающих лицо, составляли им общество. Яд пустынного скорпиона сильного человека убивает не сразу, но очень быстро парализует мышцы. Бывший гашишшин готовил себя хорошо. Его тело не было защищено от влияния этого яда полностью, но... если бы еще не кинжал, пробивший легкое... можно было бы выжить... или нет? Неважно... Важно сейчас взять в руки лютню... Магистр умирал. Значит, завтра в Иерусалиме будет война. А сейчас... сейчас ему надо сыграть... В последний раз. Может быть – псалом? Нет, псалом – для себя, позже... потому что Магистр уже умирает, он умрет раньше... и ему надо играть «Рондо для Изольды»...
