Голгофа, и пещеры у ней. Это сейчас у «лобного места» (примерно так переводится с иврита название этой «исторической достопримечательности Иерусалима») высота – около пяти метров относительно своего основания. Учитывая Историю Иерусалима и количество «археологических слоев»... Можно себе представить высоту Голгофы почти тысячу лет назад. Солидный такой холм, а уж относительно пустыни – так и настоящая гора. Сам же город и по сей день скрывает множество катакомб, прорытых – где ранними христианами, где иудеями... Могли они гору разрыть? Посмотрите на православный придел у Голгофы, и даже его современное состояние даст вам понять – очень даже могли. И все же – на данный момент официальная история и археология ничего не говорят о том, что Голгофа была изрыта катакомбами. А значит, и этот момент отнесем на «баланс» фантазии автора. Кстати, а если пытаться переводить название с позиции тюркиста, приблизительно получится «Лысая голова».
Орден Тамплиеров! Много что о нем известно, еще больше – неизвестного. В моем романе этот Орден выглядит таким, каким, на мой взгляд, должна была бы быть эффективная для тех времен организация, контролирующая на завоеванных в результате Первого Крестового Похода территориях не только духовную власть, но и, фактически, экономику христианских княжеств региона. Согласно официальной истории, Орден возник и был официально аккредитован Римом по результатам Первого Крестового Похода. То есть, ко времени действия моего романа Ордену должно быть чуть менее века. Однако мне кажется маловероятным, чтобы такая организация возникла на «пустом месте», или же в результате скороспелого объединения рыцарствующих духовников. Скорее всего, Тампль возник на фундаменте гораздо более древнем, и само завоевание Иерусалима не обошлось без вмешательства той организации, что была наверняка тайной, и «легализовалась» под «брендом» Ордена Тамплиеров. Считать ли это авторским домыслом, или же очередной «исторической теорией» – воля ваша, читатель! Мое же дело – честно предупредить... признаться... но не покаяться, ибо грешным себя тут не считаю, и епитимий не приемлю.
О родстве Каролингов и Капетингов в первом адлибитуме второй части романа – это возможно. Не факт, но... Допущение. И даже не совсем авторское – почти все короли Франции утверждали, что так или иначе, но приходятся родственниками Карлу Великому. Так что – не судите строго, читатель! Королям, значит, можно, так почему же писателям нельзя? Я же, в конце концов, не на свое родство с Карлом Великим претендую!
Кстати, об аббатстве Брантом, в которое превратилось поместье Бурдейль (все тот же первый адлибитум второй части). Здесь автор позволил себе вольность с тайм-лайном. Местечко Бурдейль получило статус аббатства лишь три столетия спустя от описываемых событий, прототипом же героя – юного рыцаря, оруженосца Сенешаля, мною был избран некий Брантом – автор сборника фривольно-моралистических (эдакая эклектичная смесь, однако в те времена не было литературных критиков, и писатели позволяли себе творить, не задумываясь о рамках жанров) притч «Галантные дамы». Книга же эта вообще вышла в XVII веке! Однако предок автора книги действительно был крестоносцем, причем принимал участие именно в третьем крестовом походе в составе «французского контенжана». И все же... официальную Историю я тут не соблюл. Уж извиняйте!
Итак, часть вторая, глава «Рим». Здесь тоже требуются пояснения. Впервые Папа Римский Юлий II решил привлечь наемников для личной охраны и защиты Ватикана. Первые гвардейцы прибыли в Ватикан 22 января 1506 года. Это случилось примерно через два с лишком столетия после описываемых мною событий, если можно так выразиться. А до того времени... Понтифики часто сменяли друг друга, регулярно появлялись к тому же еще и Анти-Папы... В общем, бардак царил неимоверный, на Латеранский холм, где располагалась главная резиденция Пап, устраивались штурмы, и порой случалось такое, что кардиналы наотрез отказывались быть избранными на должность главы всех католиков. Но все эти беспорядки, как правило, происходили в самом Риме, среди прихожан же авторитет Понтифика был, несомненно, высок. В наш «просвещенный» век порой сложно понять, какую важную роль играла для людей в те времена религия, и при этом насколько уязвимым мог быть человек, возглавлявший религиозный институт. Поэтому я «построил свои декорации» и «ввел свои персонажи», дабы спектакль этот был понятен каждому – от «всесильного Рима» и до «Папы», который, собственно, является образом собирательным. В нем есть и черты Папы Евгения Третьего (который был из простых крестьян-скотоводов), и от твердого в своих принципах Александра Третьего, и, конечно же, от инициаторов и организаторов третьего крестового похода – пап Григория Восьмого и Климента Третьего. Но больше всего в нем от Папы Иннокентия Третьего – я имею в виду, по активности... А впрочем – все они по-своему были «хороши», но до моего персонажа как-то «не тянут»... оно и понятно – как не может ни один певец повторить голос Кастрата Фаринелли, которого для фильма озвучивали одновременно несколько лучших оперных голосов, так и в моем персонаже – квинтэссенция самых ярких их качеств. Однако – историю переврал. Тут уж ничего не поделаешь.
Глава вторая, «Рондо в Иерусалиме». Я уже говорил о том, что лютня в те времена якобы еще не была известна европейцам? Так вот, повторюсь – официальная история утверждает, что не знали тогда европейцы лютню. А мне все еще кажется, что могли знать. Так что и в этой главе лютня – почти что отдельный персонаж.
Так же предложение Магистра Сейду уйти к францисканцам – намеренное «искажение исторической правды». Франциск Ассизский свой орден учредит только в начале тринадцатого века. Причем философия этого ордена, сама его концепция (обязательная бедность, практически – нищенское существование членов ордена, практическая и абсолютная реализация в жизни постулата о любви к ближнему, миролюбие et cetera) – все это можно назвать своего рода возрождением раннехристианских идей, в основе которого, несомненно, лежит понимание многими христианами того, насколько церковь отошла от первоначальных идей христианской религии. Понимание же это не могло возникнуть без влияния крестовых походов и всего, что с ними было связано. Поэтому Магистру в уста вкладываются именно эти слова, и пусть они на век предвосхищают «реальную историю», однако смысл к тому и сводится – убийцам должно покаяться, и понять, что нет оправдания нарушению заповеди «не убий». То бишь, в масштабах того исторического периода – убийцам надо идти во францисканцы!
И... да, наверное, надо сказать... непременно надо сказать! В «официальной истории» не сохранилось никаких данных о штурме Иерусалима крестоносцами в период, когда им правили христианские короли. Однако проходит информация о борьбе за власть между членами королевской семьи в самом Иерусалиме. Политические же разногласия между крестоносцами третьего и четвертого крестовых походов, их интриги, а порой и открытое военное противостояние и нападения на христианские же города позволяют предполагать, что подобная ситуация вполне могла иметь место. Во всяком случае, в фильме «Крестоносцы» (не польско-советском, снятом по роману Сенкевича, а в итало-германской картине, снятой в начале двухтысячных годов) имел место момент, как крестоносцы громили христианские же церкви при штурме Иерусалима.
