— Спокойной ночи, — пожелал Джек.
— Ага, спокночи, — ответила я.
8
Едва закрыв дверь спальни, я рухнула на кровать и свернулась в клубок, прижав подушку к груди. Не стоило спрашивать Алекса, кто убийцы. Я не хотела знать ни имен, ни лиц. Для меня было важно одно — зачем? Какая причина заставила хладнокровно убить женщину в ее собственном доме, при свете дня?
И мой брат, и Алекс наверняка знают причину, раз сумели найти убийц. Собрав некую информацию по ходу работы… Этого я понять не могла. Как пять лет спустя они узнали то, до чего не докопалась полиция? Как догадались, где искать? Чем, черт побери, занимается эта их бригада?
Плохо дело. Совсем плохо. Тут речь не о малолетних грабителях — об убийцах. Надо уговорить их, чтобы бросили это дело.
— Лила, ты что там возишься?
— Ничего. Я уже здесь.
Я сбежала по лестнице. Джек нетерпеливо топтался внизу. Я заспалась, потому что уснула только перед рассветом. Сейчас было десять, и, хотя я проспала около четырех часов, казалось, что едва закрыла глаза и тут же увидела дурной сон.
— Поехали! — Я улыбнулась ему и прошла в гараж.
Кстати, машина-то у него была «ауди». Стройная, черная, блестящая. Любопытно, сколько за нее заплачено. Я погладила блестящий бок. Никогда не фанатела от машин, но в эту готова была влюбиться.
— Славная машинка, — заметила я, усаживаясь на пассажирское место. Мы собирались на базу. Джека ждала работа — не знаю уж какая, — а меня должен был встретить Алекс. Во время пробежки попробую убедить его отступиться, прекратить поиски маминых убийц. Если надо, буду умолять и упрашивать. Найду более веские доводы, чем прошлым вечером. Не позволю себе отвлекаться на его руки, взгляд и голос, на бегу стану смотреть под ноги.
— Служебная… — отозвался Джек, поворачивая ключ зажигания.
Я встряхнулась. Машина. Мы говорили о машине.
— Армия нынче закупает авто по семьдесят тысяч долларов? Налогоплательщики, должно быть, в восторге.
— Сто двадцать тысяч за модифицированную модель. Да, налогоплательщики не возражали бы, если бы знали, зачем они нам.
— А что за модификации?
— Она выжимает несколько больше, чем показывает спидометр, и еще имеются несколько неприметных штучек.
Надо думать, он говорил не о подогреве сидений. Надо будет как-нибудь остаться с ней наедине и поиграть с кнопками.
Джек нажал кнопку на брелоке для ключей. Дверь гаража поднялась, впустив яркий солнечный свет. Хотя стекла были тонированы, я все же опустила козырек над ветровым стеклом, и на колени упала карточка из ламинированного картона. На обороте оказалась фотография Джека — чуть более молодого и чуть более усталого, чем сейчас. По верхнему краю было отпечатано: «Морская пехота Соединенных Штатов», а ниже, мелким шрифтом: «Оперативный отдел Стирлинг, особое назначение».
Мой взгляд зацепило одно слово перед именем Джека: лейтенант. Остальное я заметила мельком, прежде чем брат выхватил карточку и, выезжая на дорогу, засунул ее в боковой карман. Припаркованные машины блестели вдоль обочины, как ряд зеркал.
— Лейтенант Джек Лавдэй? — спросила я. — Ты, значит, начальник?
— Как посмотреть. Скорее, нет, — надо мной полно высших чинов. Но я возглавляю команду.
— А кто тогда Алекс?
Мне хотелось знать, кто из них кем командует. Хотя любой вариант был бы неудобным.
Джек помолчал.
— С Алексом то же самое. Он в другой команде. У него группа Альфа, а у меня Бета.
— Значит, организация посложнее, чем в «Команде А»?
Мое дилетантское сравнение его развеселило.
— Да, посложнее. У нас в бригаде три группы, в каждой по восемь человек.
— Значит, часть у вас маленькая? Я хочу сказать, всего двадцать четыре человека…
Я шла по следу, как легавая.
— Двадцать четыре — это очень много.
Я кивнула, как будто поняла.
— Не маловато для борьбы с наркотрафиком?
Джек рассмеялся.
— Что ты вбила себе в голову? Какое нам дело до наркотрафика?
Я нехотя вычеркнула эту версию из списка. А ведь считала ее самой надежной.
— Ты говорил, что вам нужно располагаться ближе к границе. И крутая машина могла быть нужна для операций под прикрытием.
Он все хохотал и не мог успокоиться.
— Что смешного? Вполне могу представить себе наркобарона с такой тачкой. В Южном Лондоне их тоже немало, знаю по личному опыту.
— По личному?
— Сам понимаешь, что я хочу сказать. Я способна сложить два и два.
— И получить в ответе три. Лила, наркотиками занимаются ФБР, антинаркотическая служба и полиция.
— Ох… — Мы гнали по трассе, я обдумывала его слова. — Ну, ты же мне ничего не говоришь, вот и приходится ловить всякий намек и истолковывать, как умею. Вторая догадка — отдел по борьбе с проституцией.
— А не хочешь просто выбросить это из головы?
— Запросто. Скажи сам, и я перестану гадать.
Он покачал головой и нажал на педаль газа. Я оглянулась посмотреть, не осталось ли на дороге следов шин. Но вместо черных полос увидела прижавшийся к нашему бамперу черный внедорожник. Сквозь тонированные окна не видно было водителя, только смутный силуэт за стеклом. Джек неожиданно перешел на скоростную полосу, однако чужая машина держалась за нами словно привязанная.
— Э, не хочу разводить паранойю, — начала я, — но прямо за нашим бампером держится машина.
— Знаю, — хладнокровно ответил Джек, переходя обратно на среднюю полосу. — Все в порядке, это из бригады.
— Что?
— Это наши, они провожают нас от самого дома. Я поставил ребят снаружи, как только ты рассказала о визите Саки.
— Тогда что ты мечешься, словно хочешь их стряхнуть?
— Просто усложняю им жизнь. Держу в боевой готовности, чтоб не расслаблялись.
— Постой-ка. Не поняла. Зачем нам провожатые? Если ты хочешь поймать Саки, не лучше ли оставить их у дома?
— Их сменила другая машина. А эта проводит нас до базы.
Я повернулась вперед, в лицо дунуло холодом. Я подрегулировала кондиционер и постаралась смириться с мыслью, что мы разъезжаем в сопровождении вооруженного эскорта. Не уверена, что от этого мне стало легче.
Когда мы свернули к базе, Джек достал карточку-пропуск.
— Не беспокойся, — сказал он. — Тебя уже проверили, пропустят свободно.
Вот те на! Проверили? И много ли узнали?
Впрочем, как видно, не слишком много, потому что через несколько секунд два вооруженных огромными пистолетами пехотинца пропустили нас на территорию.
