Что она говорила? Анекдот рассказывала? Или про новое расписание толковала? Что могло так насмешить Алекса? Рэчел — его босс. Боссы не рассказывают анекдотов. Тем более командиры «черных оперативников».
— Что она тебе говорила? — Я сама застеснялась своего вопроса.
Алекс потупился, потом сверкнул на меня голубыми глазами.
— Говорила, что ей кажется, будто ты ко мне неравнодушна.
Я проглотила слюну и постаралась сделать безразличное лицо.
— Неравнодушна? — Сердце разогналось так, будто толкало по жилам не кровь, а чистый амфетамин.
Он набрал в грудь воздуха.
— Она подслушала, как ты говорила Саре, что любишь меня.
Сказанное и пролетевшее по комнате слово накрыло нас обоих, словно пепел, взлетевший от костра. Я в ужасе уставилась в пол. Рэчел нас подслушала? Где она затаилась? Народу было полно, но ее бы я точно заметила.
Может, дело в том, что я видела одного Алекса. Значит, Рэчел услышала… но зачем рассказала ему?
Потому что полная стерва!
Я прокрутила в голове ту сцену в баре. Выходит, Алекс смеялся, узнав, что я его люблю. Безусловно, это новый взгляд на вещи, но вряд ли более приятный. Моя любовь ему смешна. Я уставилась в пол и представила, как в нем возникает дыра. Не вышло.
Надо уйти в ванную. Куда угодно, лишь бы запереть за собой дверь, спрятаться. Не хочу встречаться с Джеком, пусть Алекс один едет. А я буду сидеть в ванной, пока не появится бригада.
Алекс оказался у двери раньше меня и загородил мне дорогу. Я попробовала протиснуться мимо, но он легко переместился и опять встал передо мной. Я развернулась, прошагала к кровати и рухнула на постель, обхватив голову руками.
Минута прошла в молчании: я слышала только собственное рваное дыхание. И ждала, в надежде, что Алекс просто заберет рюкзак и выйдет. Вместо этого он подошел и сел рядом, положив руку мне на плечо.
— Лила… Прошу тебя, давай объяснимся.
Голос звучал так ласково, что я спохватилась, когда мое тело уже начало разворачиваться, — оно так и тянулось прижаться к нему в поисках утешения. Я заставила себя лежать неподвижно и попыталась успокоить дыхание. Что тут объяснять?
Он, наверное, и сам не знал, потому что целую минуту просидел молча и наконец тихо начал:
— Когда я говорил, что помогаю тебе, потому что иначе не могу… это так и есть. У меня нет выбора, потому что единственный выбор — ты. Я лишь в одном сейчас не сомневаюсь, в одном уверен целиком… — он помолчал долю секунды, — в своих чувствах к тебе.
Алекс замолчал, и глаза у меня распахнулись. Каких чувствах ко мне? Я не поняла — что он сказал? Медленно развернулась, чтобы взглянуть ему в лицо, и его ладонь соскользнула у меня со спины. Голос, когда вернулся, прозвучал хрипло:
— Я не… что это значит?
Алекс насупился, сжал и разжал челюсти, словно хотел сказать что-то такое, чего говорить не следовало.
— Это значит, что я отношусь к тебе так, как мне нельзя к тебе относиться.
— Почему — нельзя? — Меня пробрала дрожь.
Он потер лоб ладонью.
— Я тебя люблю. Слишком.
Я чуть разом не проглотила весь воздух в комнате. Он меня любит? Алекс, которого я люблю всю жизнь, меня любит! И, судя по тому, как это было сказано, он имел в виду именно «любит». Не так, как любят старую тетушку или чай с сахаром. Но как же?.. Что-то не складывается.
— Ты ведь смеялся. Смеялся, когда Рэчел тебе рассказала!
Алекс на несколько секунд зажмурился, а когда открыл глаза, в них блестела решимость.
— Лила, я засмеялся, потому что ей не поверил. Я решил, что Рэчел шутит.
Я вдруг забыла обо всем. Нет никакой Рэчел, нет бригады, нет Демоса. Алекс меня любит. Любит. Слишком. Улыбка на моем лице расползлась от уха до уха.
— Лила, как я уже сказал, это неправильно. Я не намерен пользоваться твоей слабостью. — Алекс встал.
Улыбка моя растаяла. Это шутка? Я взвилась с кровати, подскочила к нему.
— Воспользуйся. Воспользуйся моей слабостью! Тебе можно! Я разрешаю.
Он отступил назад.
— Нет, Лила. Ты — сестра Джека.
На меня словно ушат воды опрокинули.
— Все из-за Джека?
Я не верила своим ушам.
— Он убьет меня, если узнает.
Спорить не приходилось. Но я — не Джек. Это моя жизнь, а не моего брата.
Я не успела сказать вслух ни слова, потому что Алекс продолжил:
— Дело не только в Джеке. Я хочу, чтобы ты была счастлива, а это… это плохо кончится.
Ах вот как, он уже предвидит будущее!
— Вот это? — Я указала сперва на себя, потом на него. — Или дело с Демосом? Что плохо кончится?
Алекс пожал плечами.
— Я ни за что не причиню тебе зла. А от… — он повторил мой жест, — тебе будет плохо.
Паника наполнила мои легкие горячей смолой, не давала дышать.
— Неправда, — прошептала я. — Если ты откажешься, тогда будет плохо.
Нельзя же так: сказать, что любит, поцеловать, а потом отобрать все обратно!
У меня и так в жизни многое отобрали. Больше не позволю.
Алекс покачал головой.
— Извини, Лила. Нельзя было тебя целовать. — Он потер рукой лоб, словно хотел стереть воспоминание. — И нельзя было говорить о своих чувствах. Я просто хотел объяснить, что ты ошибаешься. Я же видел, о чем ты думаешь.
— Но если ты любишь, разве можно перестать? — Голос у меня срывался, как я ни старалась им овладеть.
— Речь не о том, чего я хочу. А о том, как будет лучше.
— Значит, ты хочешь? Хочешь меня? — Я все еще толком не верила.
Алекс помолчал.
— Я хочу, чтобы ты была счастлива и в безопасности, — наконец ответил он.
— С тобой — и то и другое!
Страдание на его лице напомнило мне, как он нажал ту кнопку и все в голове затянуло туманом боли. Впрочем, поймав мой взгляд — а я смотрела так, будто у меня сердце вырвали из груди, — Алекс мгновенно среагировал:
— Идем. — Он протянул мне руку. — Потом обо всем поговорим. Сейчас не время. Надо выбираться отсюда.
Он потянул меня к двери, задержался, чтобы подобрать рюкзак. Я послушалась. Конечно, я его послушалась, хотя мне очень хотелось упереться всеми копытами и выспросить, когда будет подходящее время. Ужасно хотелось вытянуть у Алекса обещание, что он ни от чего не откажется: ни от поцелуев, ни от любви. И убедить, что Джек его не убьет — хотя я сама в это не очень верила, — и что вовсе он не пользуется моей слабостью, и что я без него не могу. Совсем, никак не могу. Просто ни секунды не проживу в мире, где Алекса не будет рядом. И не только в мире, где за мной охотится бригада, а вообще, в любом мире.
