Книга Западные земли, страница 48. Автор книги Уильям Сьюард Берроуз

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Западные земли»

Cтраница 48

– Отсоси у меня, Смерть!

Отвратительные куклы… Неф узнает в тощем рыжем мужчине за стойкой наемного убийцу, с которым он немного знаком. Опытный… выполняет заказы Ватикана.

Проходя мимо трех пидовок, он роняет на ходу почти непроизвольно:

– Отвести бы вас к ветеринару, уродов, чтоб он вас усыпил.


Фотография мочащегося бельгийского мальчика и розовая раковина из папье-маше, пожелтевшая от грязи лет. Когда Неф стоял и мочился, дверь кабинки распахнулась, и оттуда выскочил мужчина – тощий турок с козлиной бородкой. Из его ширинки колом торчало.

– Хочешь?

Вернувшись в «Золотое Очко», он подал знак Дыхарю: «Там есть черный ход».

Дверь ведет в коридор, похожий на музейный, заполненный промозглым холодным воздухом. Как только Неферти входит в коридор, дверь у него за спиной захлопывается. Неферти чувствует поток черной ненависти, в высшей степени отталкивающей и в то же время какой-то печальной и безнадежной.

Что ненавидит его с такой силой? Нечто, что не является им и никогда им не станет. Его ненавидят за то, что он такой, какой есть, потому что у тех, кто его ненавидит, выбор один – стать им или умереть. Человек определятся тем, чем он не является. Так пусть их ненависть станет тем самым зубилом, которое высечет изваяние потрясающей красоты. Каждое проклятие, каждый плевок, каждое ворчание вслед, каждое припадочное брызгание слюной, каждый злобный бабий вопль за спиной полируют его мрамор, удаляют с его поверхности все дефекты, разглаживают скривившиеся уголки рта и морщины тревоги на мраморном челе. Все визгливые нападки отражаются от этой сверкающей поверхности и сморщиваются на глазах, словно бациллы, попавшие в чашку с антибиотиком.

Профессиональная клеветница-лесбиянка подкрадывается, чтобы оросить мой безупречный мрамор своими едкими пищеварительными соками.

– Ах, мое потерянное ребрышко! – говорю я ей. – Прошу, поцелуй большой палец у меня на ноге… там есть небольшая неровность, нарост какой-то… вот-вот, сюда капни кислотой… Спасибо, свободна.

Мегера изрыгает зеленую желчь.

– Ах ты, онанистка поганая! Надеюсь, ты захлебнешься собственной рвотой!

Неф испытывает чувство холодного, как камень, облегчения. Отстали… правда, надолго ли?


Неферти вместе с привлекательным Дыхарем пробирается через цветочный рынок. Какая-то старая кошелка набрасывается на них с криком:

– Ты высосал весь запах из моих цветов! Voleur [56]

– Только для того, чтобы вернуть его назад в десятикратном размере, – отвечает Дыхарь и выдыхает такой аромат цветов, что весь рынок окутывается облаком липкой медовой сладости.

Они проходят мимо ресторана «Нотр-Дам».

– Voleur! Моя еда вся стала на вкус как опилки! Ты высосал из нее весь запах!

Дыхарь оборачивается, делает выдох, и аппетитный чесночный дух окутывает весь квартал. Повсюду люди со слюной, текущей изо рта, мчатся в сторону «Нотр-Дам».

– Я прокладываю себе путь, словно осьминог. Понимаешь, я что-то вроде вампира наоборот. Беру немного, возвращаю сторицей. Возвращаю больше, чем им нужно, по правде говоря. «Ни минуты на месте» – вот мой девиз. Только так жить и стоит. Честно говоря, односторонний вампиризм – это самое печальное, что только может случиться с человеком. Я имею в виду тех, кто пытается сохранить свое тело в неизменном виде при помощи краденой энергии. Некоторые выпивают все, что находят вокруг, а потом воют в безлюдной пустыне. Другие немножко берут, потом немножко возвращают – но в результате берут они всегда больше, чем возвращают. Главная ошибка в том, что все они хотят сохранить себя в неизменном виде. На самом деле «неизменный вид» – это самая главная смертельная ошибка, или СО, которая не признает ничего, кроме очевидной перемены цвета кожи. Помните того белого типа в Йоханнесбурге, которого пчелы покусали так сильно, что он весь почернел? Его отвезли в госпиталь для черных, и когда он очнулся, то сразу принялся кричать: «Куда вы меня затащили, черные сволочи?»

– Ты в гостях у своих Па и Ма, ниггер!


Встречая здесь незнакомцев, Неферти обходится без своего Эго, без своего Я, без своей личины. Здесь защищаться не от чего. Он чувствует, как с него спадает старая броня, как она падает к его ногам, словно мешковина, обнажая его хрустальный скелет, как она сгорает, словно колпачок в коулменовской лампе… черный плащ, который разрывает в клочья ночной ветер.

В двадцатые годы у всех были сельские домики, в которых обычно проводили выходные. Я помню коулменовские лампы, которые горели со страшным шумом, запах химических туалетов… Кхаибит, моя тень, моя память – тебя разрывает в клочья ночной ветер.

МЕДОВАЯ ДВЕРЬ

Рабочие в каменоломне наткнулись на слой окаменевших пчелиных сот. Медовая сладость, скрытая под камнем долгие века, вырвалась наружу, и фараон, Нужник VIII, Великий и Ужасный, учуял ее за пятьдесят миль в своем дворце. О Нужнике VIII поговаривали, что он способен учуять, когда кто-нибудь из его подданных испражняется, и определить по запаху, кто это именно.

Он немедленно направил на место находки своих самых умелых резчиков по камню. Слой окаменевших сот вырезали из камня и доставили во дворец. Вырезанная глыба была неправильной формы, размером десять на восемь футов и местами до двух футов в толщину.

Нужник VIII был очень стар, поэтому он повелел забальзамировать себя. После предварительных процедур, во время которых из тела фараона извлекли внутренние органы и мозг, вычистили, высушили и натерли останки, мумию, вместо того чтобы, как обычно, обмотать льняными бинтами, поместили нагой в саркофаг, вырезанный из окаменелых сот и заполненный медом.

С давних времен известно, что сахар консервирует, и вскоре другие последовали сладкому примеру Нужника VIII, Великого и Ужасного, повелев поместить свои мумии в апельсиново-земляничное варенье, в смесь лотосового и розового сиропов, в глицерин, смешанный с осколками опала… саркофаг, покачивающийся на оси, чтобы осколки могли плавать в глицерине, и маленькое хрустальное окошечко, чтобы наблюдать через него покойника в его последнем пристанище.

Жрецы обеспокоены и бьют копытами, словно скот, почуявший опасность. Наплыв неортодоксальных методов бальзамирования может подорвать доверие к Нашей методике, стенают они. И страхи их не лишены основания.

Бальзамировщик Златокож открыл метод, при помощи которого на мумию можно наносить тонкий слой металла: для этого мумию сначала следует покрыть древесным углем, а затем погрузить в чан, содержащий смесь солей золота, меди и серебра, и подключить к устройству, действие которого мастер тщательно хранил в тайне. С Золотой Кожей уже не надо бояться насекомых, трупоедов, времени и воды. Однако при этом первичная мумификация должна производиться с особенным тщанием, иначе заключенная в металл плоть подвергнется отвратительному разложению с разжижением всех тканей и костей.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация