Музыка начинает звучать с раннего утра. Султан с часу на час появится. Бородатые сирийские стражники уже выстраиваются вдоль улиц, держа горизонтально обеими руками длинные палки для того, чтобы держать на расстоянии толпу. Али проскальзывает вдоль края толпы. Раздаются приветственные крики, Али чувствует, как холодок пробегает у него по спине, в глазах вспыхивает яркий свет и пред ним появляется Горный Старец, окутанный в мантию света.
Султан к этому времени превратился в старика с аккуратно подстриженной белой бородкой. Он должен выглядеть великолепно, но у него это не получается. Он выглядит злым, мелочным и раздражительным старикашкой. Он никогда не смотрит прямо перед собой, а вечно куда-то вверх и несколько влево. Неизвестно, что он там видит, но ему это явно не по нутру.
Султан правил долго, царство его процветало. Он устраивает приемы, во время которых любой подданный может явиться к нему с жалобой. Слава о его милосердии и мудрости распространилась по всей стране. Построенные им акведуки и зернохранилища спасли народ от голода. Неимущим он бесплатно раздает хлеб и суп. Армии стоят на страже границ, и народ не ведает страха.
Али пробирается сквозь ликующую толпу: обыкновенный уличный мальчишка. Береги кошелек. Лицо Султана – маска из желтой слоновой кости, которая выражала бы благородное спокойствие, когда бы не глаза, Мертвые, словно асфальтовая лужа.
Пора! Али снова чувствует холодок, пробежавший по спине, а из зрачков его вырывается вспышка серебристого света. Улица качается у него под ногами, когда он, наклонившись, ныряет под палки стражников. Он стрелой кидается к паланкину Султана.
С недоверчивой гримасой Султан переводит глаза на юношу, внезапно появившемуся в четырех футах от него, и тут маска спадает у него с лица, и все, что остается – это чистый животный страх. Она разлетается вдребезги от пронзительного вопля султана:
– Ты!.
Кинжал Али вонзается султану под подбородок и выходит из макушки. Один из свидетелей утверждал, что в этот момент глаза Султана вспыхнули огнем и сгорели, как две капли смолы.
Визирь-евнух неуклюже ковыляет прочь от паланкина, крича:
– Взять его живым!
Но хеттская стража уже размозжила череп Али своими палками.
– Но я же сказал…
– Мы не расслышали тебя, повелитель. Стражник многозначительно подмигивает визирю.
– Да я тебя…
– Стоит ли, повелитель!
– Ладно… будь впредь осторожнее и помни, что приказы здесь отдаю я.
– Мы не забудем этого, повелитель.
• Глядя на ухмыляющиеся бородатые лица, визирь чувствует холодный спазм ужаса.
Если бы со всеми было так просто. Мне пришлось лишь проскользнуть в руку, как в перчатку. Иногда не так-то легко направлять парня вроде этого Али. Иногда управление блокируется, и всегда существует вероятность вмешательства врагов в передачу. Дело может кончиться тем, что они полностью прервут связь между тобой и агентом. Обычно всегда остается какая-то щель, в которую можно вклиниться, но когда связь исчезает полностью, это верный знак того, что операция провалена бесповоротно. Они завладели твоим агентом и направили его по ложному следу. Необходимо поспешно выйти из игры.
Султан в любом случае не прожил бы долго, окруженный неизбежными амбициозными генералами, вероломным визирем и двумя угрюмыми наследниками. Старцу известно все, что случится дальше. Визирь быстрехонько отравит наследников, отправит генералов завоевывать дальние страны и установит умеренный режим. Это трусливый, продажный, ленивый, но ужасно хитрый субъект. В то время как покойный султан преследовал сектантов не покладая рук и, вследствие этого, завел себе множество смертельных врагов, новый режим проявит терпимость, благодаря чему жизнь для Старца и его агентов существенно облегчится.
Старик-садовник выбивает пепел из трубки для курения кифа. Он сидит неподвижно на табуретке в тени сарайчика. Кажется, будто он к чему-то прислушивается; голова и верхняя половина туловища почти незаметно покачиваются из стороны в сторону, словно кобра, зачарованная флейтой заклинателя змей.
Старик встает. Он берет в руки косу и проверяет лезвие. Он подходит к пруду и возвращается к прерванному занятию – подравнивает траву, растущую вдоль его берега.
Начало вечера: в это время Генерал всегда гуляет в саду. Сейчас у него великолепный садовник, который в своем ремесле превзошел всех своих предшественников. Генерал останавливается, чтобы полюбоваться тем, как работает садовник. Старый и неторопливый, садовник двигается в соответствии с каким-то своим внутренним ритмом.
«Словно танцует под музыку», – думает Генерал. Эта мысль помогает ему избавиться от постоянных дум о Горном Старце. Он подготавливает поход против Аламута, он поклялся избавить Персию от этого еретика и искоренить его пагубный культ. Ненависть так терзает его, что он может проснуться посреди ночи, сквернословя и изрытая проклятия. Ему чудятся ассассины за каждым кустом.
Поэтому сейчас он с облегчением следит за точными движениями садовника. А тот работает, постепенно ускоряя темп, движется все быстрее и быстрее, пока его движения не превращаются в безумный танец дервиша. Слишком поздно Генерал расслышал пронзительный визг флейт, грозный бой барабанов и с гневным рычанием схватился за свою саблю.
Коса сверкает в солнечных лучах, срезая божбу Генерала на полуслове, и голова его падает с плеч на розовую клумбу, и лежит там, наколотая на шипы, скривив губы в жуткой гримасе. Тело делает несколько неуклюжих па, словно танцующий медведь, и валится на землю, орошая ее густым фонтаном темной крови, брызнувшим из обрубка шеи.
Из дворца выбегают стражники. Старый садовник, приплясывая и крутясь, идет им навстречу, пока танец не прекращают пронзившие тело насквозь острия копий и клинки сабель.
Эй Джей заявляется на бал-маскарад, нарядившись мексиканским бандитом: грязные, рваные бумазейные брюки, рубашка и широкополое сомбреро, пробитое пулями во многих местах.
– Chinga!– вопит он, выхватывает из-за пояса мачете и одним ударом обезглавливает русскую лайку Леди Кэролайн.
Потом он показывает мачете на отрезанную голову и в отвратительной пантомиме передразнивает непристойные предсмертные судороги, сотрясающие собачье тело. Огромный резиновый пенис вываливается из его ширинки и дергается, окатывая гостей струей отвратительно пахнущего желтого гноя.
– Если кому-нибудь не по вкусу мой поступок, я могу ради него достать свой мачете еще один раз.
Он вновь входит в зал – на этот раз в виде пирата с повязкой на глазу, абордажной саблей, кремневым пистолетом за поясом и ручным стервятником на плече, распевая гнусным голосом: «Пятнадцать человек на сундук мертвеца!»
Он выхватывает абордажную саблю из-за пояса и обезглавливает полковника Гринфилда, лицо которого, багровое от гнева, падает прямо на блюда с омарами «ньюбург», обрызгивая гостей густым сливочным соусом.
