Именно так мы и поступили: перевели фантомную организацию в Асунсьон. Теперь никакому КГБ не вызвать нас для консультаций в Центр, потому что и никакого Центра, в сущности, и нет. Именно такой мы и задумали «Маргарас Анлимитед» – как спецслужбу, не принадлежащую ни одной стране. Ее политика определяется задачами, за которую она никогда не возьмется. Хотя на поверхностный взгляд, МА занимается теми же самыми операциями, что и любая спецслужба: политические убийства, организация беспорядков и революций, экономических кризисов, сбор информации и торговля ею. В определенном отношении только одно агентство в мире отдаленно напоминает МА – это Интерпол. Поскольку Интерпол укомплектован в основном бывшими нацистскими кадрами, многие из которых значатся в списке Кима, вскоре мы очень сильно укрепили свои позиции и получили в свое распоряжение обширные криминальные архивы, при помощи которых мы могли вербовать агентов под страхом разоблачения и вымогать деньги в обмен на уничтожение досье, после чего нацисты могли заниматься своими делишками, уже не испытывая опасений.
Мы превратили Интерпол из пассивного бюро по сбору полицейской информации, лишенного права вести свои собственные расследования, а также производить задержания, обыски и аресты, в наднациональную полицейскую силу, имевшую полномочия на осуществление всех этих операций в полном объеме и получающую информацию от всех полицейских и разведывательных служб, оставаясь неподотчетной ни одной из них.
КГБ и ЦРУ еще только искали в спешке на своих дисках сведения о том, что это за «Маргарас» такая, а мы уже рылись в их материалах, словно полчище кротов. Наши компьютерные файлы разбросаны по многим физическим адресам (в основном – в Америке, где полицейский надзор над банками информации крайне слаб), часть находилась в нашем латиноамериканском центре, замаскированном под турагентство, другая – в Скандинавии (под видом редакции журнала «Нудист»), самые же ценные данные – в сейфах швейцарских банков. Наши техники перемещались из одного центра в другой совершенно неприметно, потому что им не приходилось отчитываться в своих перемещениях ни перед Москвой, ни перед Лондоном, ни перед Ленгли, ни перед Тель-Авивом, ни перед другими второстепенными разведцентрами.
Для швейцарцев вопрос отмывки денег – тема очень болезненная, поэтому ни одной из «вторых Швейцарии» так и не удалось дать первой пинка под зад – особенно с тех пор, как Налоговая служба США взяла под особый контроль Багамы и Кайманы. Может быть, я забыл упомянуть кого-нибудь? Тайванскую контрразведку? Зловещую вьетнамскую мафию? Старую добрую корсиканскую каморру, которую не стоит недооценивать? Ватикан, который недооценивать нельзя ни в коем случае? Все группы давления. Мы не оставляем следов. Наша политика – КОСМОС.
Мы финансируем любую деятельность, которая благоприятствует или способствует осуществлению космических программ, исследованию жизнедеятельности человеческого организма в космосе, изучению внутреннего космоса, расширению сознания. Мы ставим рогатки на пути всего, что мешает подобной деятельности. Мы открыли новый фронт в мире шпионажа.
2
Джо Мертвец опускает ствол винтовки, который растет из гнезда на его культе, словно какой-то странный металлический отросток, и едва заметно улыбается. Румянец покрывает его изуродованные щеки, словно привет из юности, окутанной пороховым дымом. Быстрыми, точными движениями он разбирает телескопическую винтовку, снимает с нее глушитель и укладывает компоненты в металлическую коробку. Ким Карсонс и Майк Чейз лежат мертвые в пыли Боулдерского кладбища у него за спиной. На календаре – 17 сентября 1899 года.
Джо уходит с кладбища, возвращаясь на Перл-стрит, к центру города, насвистывая на ходу какую-то мелодию – резкую и колючую, словно змея, меняющая кожу. Он добирается до вокзала, покупает билет до Денвера и вкалывает себе дозу морфина в вокзальном сортире. Двумя часами позже он уже у себя, на своей денверской базе.
Ему совсем не жалко Кима. Беспринципный тип, как все эти творческие люди. И без головы на плечах. Рано или поздно из-за своих театральных педерастических выходок он вовлек бы всех в какую-нибудь катастрофу, которой вполне можно было бы избежать… шахматная фигура, которую лучше убрать с доски, чтобы, возможно, использовать позднее в какой-нибудь более подходящей партии.
Майка Чейза собирались выдвигать на пост президента, и это кончилось бы катастрофой, увенчалось бы принятием кучи идиотских законов при полной поддержке Старика Бикфорда – одного из тех пьющих виски и играющих в покер злых старцев, что закулисно правят Америкой из отдельных кабинетов в закрытых клубах. Ничто не может расстроить сильней субъекта вроде Бикфорда, чем известие о том, что в игру, которую он считал уже выигранной, вступил неизвестный игрок. Подобные люди не выносят ни малейших сомнений. Они должны держать все под контролем.
Джо, разумеется, мог вступить в игру на стороне Бикфорда, но это означало бы всего лишь пересадку на другое, тоже тонущее, только несколько медленнее, судно. Дикий капитализм уходил в прошлое, превращаясь на глазах в капитализм корпоративный, которому и будет суждено завести человечество в тупик. Ни одна проблема не может быть решена в своих собственных рамках. Человеческая проблема не может быть разрешена в рамках человечества;. Только решительная реформа шахматной доски и расставленных на ней фигур может дать нам шанс на выживание. Вспомните о древнеегипетской концепции семи душ с их различными и несовместимыми интересами. Семь душ должны стать единым целым. Иначе человеческое существо будет оставаться беззащитным перед атакой психических паразитов.
Для того чтобы устранить Кима и Чейза, имелся целый ряд весомых причин. Они оба были повинны в гибели Тома Дарка. Чейз организовал засаду, Ким в нее угодил. Неосмотрительность не подлежит прощению. Джо и Том принадлежали к одной и той же древней гильдии – гильдии лудильщиков, кузнецов, повелителей огня… Локи, Анубис и майянский бог Как У Пакат, Тот, Кто Работает С Огнем. Повелитель чисел и мер… техников. С появлением современной технологии гильдия эта стала включать в себя физиков, математиков, компьютерщиков, электронщиков и фотографов. Джо все это умел, но по воле Кима, игравшегося с оружием как мальчишка, он вынужден был заниматься тем, на что способен любой ловкий оружейник.
Но истинной причиной была БОЛЬ. Во вселенной, которую задавал и контролировал Ким, испытывавший патологическую одержимость устарелым огнестрельным оружием, Джо испытывал ужасную и неотступную боль. Его левый бок и левая рука казались ему наброшенным на плечо огненным плащом. Но с этой болью легко справлялся морфин. Другая же боль, боль душевная, оказалась не по зубам ни морфину, ни героину. Джо вернули из Страны Мертвых, вернули из ада. Любое движение, любой увиденный им предмет – все это причиняло ему мучительную боль.
Сейф, который взорвался у него перед лицом и чуть не убил его, находился в заброшенном Бог весть когда складском помещении. Древние ящики из-под апельсинов громоздились по углам… они выглядели так, словно их открывали консервным ножом. Джо носил взрыв с собой – запах горелых гнилых апельсинов, бездымного пороха и опаленного металла. Морщинистое, обезображенное лицо Джо, иссушенное адским пламенем, вырвавшимся наружу из расплавленного ядра проклятой планеты.
