— А ну-ка, поебись с моим жизненным сценарием, дешевая низкопробная сука!
Любители чужого добра и времени повсеместно меняют временную позицию “собственности”…
— И оставил меня там без “запасной куртки” и “грейхаунда” — путешествовать не в чем, а моя “собственность” в Панаме 1910 года… Без моей “собственности” я даже не ощущаю себя человеком… Как я могу ощущать, лишившись пальцев?
“Собственность” может быть заброшена в будущее и продана в любом столетии… жизнь собственности, заброшенной вперед, мягко говоря, тяжела: в любое время дня и ночи вваливаются ядовитые вирусные агенты: «Мы всего лишь зашли навестить друзей, популяцию патрулей»… Чужаки из захолустья, размахивающие оплаченными заявками, агенты, разыскивающие пропажу, сборщики налогов, любители чужого добра: “Другая половина” собственности «принадлежит нам».
— Даже не знаю… Я здесь просто работаю… Техник-сержант.
— Вы не видели Незапирающийся Город?
Красные столовые горы, изрезанные ветрами времени… переплетение мостов, лестниц, подвесных лесов, канатных дорог, эскалаторов и чертовых колес, утопающее в синих глубинах… Случайные обитатели этого лишенного фантомной охраны места живут в железных кабинках. Непрерывное движение по рельсам, щелкают, открываясь и закрываясь, ворота… жужжание, голубые искры и непрерывные аварии… (Целые площади и ярусы города погружаются в бездонную пустоту…) Поворотные балки конструкций и синие блики на спокойных, сосредоточенных лицах юных рабочих… Масса народу опускается в город в самодельных планерах и ракетах… С выцветших фиолетовых фотографий снижаются воздушные шары… По суше до города можно добраться по системе прорубленных в камне тропинок, висячих мостов и лестниц, хитроумно заминированных, карты неточны, проводники исчезают… (Мимо, сверкая бляхой, с криком проносится падающий бюрократ в синих очках: «Soy de la policia, senores… Tengo connectiones.»
[74]
) Гамаки, качели, балконы над пустотой… химические сады в ржавых корытах… С высоких джунглей на город опускаются цветы, семена и легкий туман… Песчаными бурями проносятся битвы, на железных улицах остаются изувеченные тела, головы, подпрыгивая, уносятся в пустоту, руки сжимают банкноты, оставшиеся после азартных битв… Жрецы вопят, призывая к человеческим жертвоприношениям, собирают партизан, чтобы приступить к неописуемым ритуалам, и в конце концов их уничтожает противодавление… Бдительные всех направлений вешают каждого, кого в состоянии одолеть… Рабочие набрасываются на прохожего с паяльными лампами и отбойными молотками… Они высовывают руки из люков и железными клешнями затаскивают прохожих вниз… Мятежники всех наций штурмуют город в шквале огнеметов и коктейлей Молотова… Часовые, расставленные повсюду на вышках, с произвольными интервалами открывают огонь по толпе… Полиция никогда не путается с настоящим временем, расследование, весьма удаленное от города, ведется только до или после события — полицейские врываются в первое попавшееся кафе и поливают посетителей пулеметным огнем… Город вибрирует от неугомонной целеустремленности, безумцы убивают сквозь стеклянные стены… Малейшее колебание — и появляются стаи мошенников, проводников, шлюх, попрошаек, сценаристов, посредников, курсирующих в поисках добычи и лязгающих зубами, как пробудившиеся акулы…
(Мимо со зловещим железным скрежетом проносится поезд подземки.)
Рынок охраняют Монгольские Лучники — прямо на срединной линии между сексуальными давлениями, — испускающие волну ненависти, которая во вспышке света дезинтегрирует нарушителей… Расставленные повсюду на стенах и вышках, в зависающих автожирах, эти страшные лучники снижают воздействующее на них давление, лишь уничтожая нарушителя… Взгляды экранированных глаз, трепеща, пробегают по городу, точно вынюхивающие нарушения электрические псы…
Напоминаю Правлению о неприятном случае с Черным Полем, который покупал детей с семенем многоножки… Когда обман раскрылся, весь выводок многоножек уже оказался на городских улицах и все обыватели вооружились огнеметами… Так вот, на примере дела Черного Поля видно, что происходит, когда полностью отсутствует чувство гражданской ответственности…
По причине Синтетики это являлось переходным периодом, и все разводили в своих биде ту или иную отвратительную жизненную форму для битвы с Сексуальным Противником… В результате получались не во всех отношениях разумные люди, но Синтетика постоянно сходила с конвейера, и мы получали кое-какие чертовски интересные образцы в виде тяжелометаллических голубых уродцев с практически нулевым обменом веществ, которые срут раз в столетие, после чего возникают шлаковая куча и проблема удаления отходов в худшей своей разновидности, дельта сточных вод до разрисованных небес под оранжевыми газовыми вспышками, острова мусора, где зеленые мальчики-девочки ухаживают за человеческими головами в химических садах, терминальные города под металлическими словесными осадками, подобными холодному расплавленному припою на стенах и улицах, брызжущие слюной калеки с фосфоресцирующими металлическими протезами… Вот мы и решили, что тяжелометаллические голубые мальчики — не во всех отношениях приемлемый проект.
Я видел все… Даже объединение млекопитающих и растений, которые кормятся дерьмом друг друга в предопределенном симбиозе и достигли той стадии, когда одна группа срет только чистым углекислым газом, вдыхаемым другой, которая срет кислородом… Это единственный способ выжить… Сами понимаете, у них была высокоразвитая культура с жизненными формами от насекомых до растений, вьющихся стеблей, жгучих половых волос… В конце концов этот вопрос было поручено решить отделу “Такого-Не-Бывает”.
«Коли на то пошло, ретроактивная амнезия встречается и вне любого экрана разума в округе… Долго вы еще намерены выступать с этим старым затасканным номером? На улице выводок многоножки, странные существа, дремлющие в раковой опухоли, иерархические объединения, питающиеся дерьмом… Ну вот что, ради всех ваших придурковатых богов, хватит шляться с этим балаганом по свету, пора его закрывать».
Расставленные повсюду на уличных углах невменяемые идиоты выражают щебетаньем сверхзвуковое одобрение, произнося лозунги, хихикая, танцуя, мастурбируя в окнах, издавая звуки пулеметной стрельбы и полицейских свистков: «А ты, Мертвая Рука, вытягивающая Людей-Растений, выбирайся из этой навозной кучи… Мимо инспектора ты на своих старых мочковатых корнях не прошмыгнешь».
А невменяемые идиоты, расставленные повсюду, выкрикивают хором: «Химические сады в ржаво-дерьмовых народах!»
— Все из времени — в пространство! Навсегда выходите из слова-времени “the” — “это”. Навсегда выходите из слова-тела “thee” — “тебя”. Бояться нечего. В пространстве нет ничего. Нет слова “бояться”. Нет слова “в пространстве”
[75]
.
