Я поднялся по пологому склону. Сад был сооружен в долине почти лишенной растительности если не считать кустарника и ползучих растений. Вся местность имела отвратный жалкий вид заброшенного балагана.
«Кто это все проектировал?» — спросил я.
Второй охранник ответил: «Может, он, — и показал на Карла. — В конце он покажет тебе свой билет загородного клуба а в конце тебя вешать во вторник».
Мебель свалена в кучу для хранения или перевозки и в пыльном ящике стола я нахожу револьвер “Уэбли-455”. Стоял там с револьвером в руке а Карл вновь рассмеялся. Первая пуля вонзилась в балку в четверти дюйма от его шеи. Щепки испещрили юные щеки красными пятнышками. Он отер рукой лицо и взглянул на кровь. Перестав смеяться он посмотрел на меня приоткрыв рот. При втором выстреле в рот ему попала струя черной жидкости из револьвера. Лицо его почернело и постарело и он бессильно оперся о балку бормоча: «Снотворные таблетки».
“Добряк”? гм в разговоре словечко звучит странновато… Ага нашел… ссылка. Дело Восточного Берега страница 156:
«Это роман в виде ряда косвенных ссылок… бритье?.. он побрился?.. ампутация… трех юных взломщиков один из них в черном пальто остановили на лестнице два английских сыщика… Одного из воров прозвали Добряк…»
Я дозвонился до Скотланд-Ярда…
— Инспектора Мердока пожалуйста.
— Позвольте узнать кто говорит сэр.
— Клинкер.
— Просто “Клинкер” сэр?
— Больше ничего.
— А привет Ли чем могу помочь?
— Есть у вас в картотеке человек по кличке “Добряк”?
— Подожди я проверю… — Я опустил еще шесть пенсов и принялся ждать. — Вот нашел… имя Теренс Уэлд… возраст двадцать… пять футов одиннадцать дюймов… сто сорок фунтов… волосы рыжеватые… глаза зеленые… известен городской полиции… трижды арестован по подозрению в краже со взломом… ни разу не осужден…
— За что он получил эту кличку?
— Сладкоречив… спокоен… много смеется… в общем добряк по крайней мере внешне.
— Ясно… что-нибудь еще?
— Да кое-что… года два назад малый по имени Харрисон Джон Харрисон повесился в сарае своего загородного дома неподалеку от Сэндхилла… В то время Харрисон жил вместе с юным Уэлдом… Уэлда взяли в машине Харрисона… Вот почему это привлекло наше внимание… Нечего и говорить что никаких обвинений…
— Нечего и говорить… Был ли Уэлд вместе с Харрисоном в его загородном доме в момент смерти Харрисона?
— Нет он был в Лондоне.
— Что-нибудь позволяет установить его отношение к смерти Харрисона?
— Абсолютно ничего.
— Что-нибудь необычное в самоубийстве Харрисона?
— Да кое-что… он соорудил виселицу с опускающейся подставкой… должно быть потратил на это не меньше получаса.
— Что-нибудь еще?
пауза… покашливание…
— Тело было совершенно голым.
— Ты уверен что в этот момент он был один?
— Абсолютно… Городишко маленький… проверить нетрудно.
— А одежда… брошена как попало?
— Аккуратно сложена.
— А инструменты которыми он пользовался?
— Каждый инструмент положен на место… сарай использовался в качестве мастерской… Помимо всего прочего Харрисон увлекался плотничьим делом.
— У Харрисона был магнитофон?
— Откуда мне знать? Если тебе так интересно могу дать телефон в Научно-исследовательском отделе.
— Странно что их может заинтересовать ничем не примечательное самоубийство.
— Многое из того чем они занимаются всем прочим кажется странным. Я точно знаю что одно время они занимались этим делом… Спросишь добавочный 23… Мистер Тэйлор.
По интонации с которой он повторил имя я понял что мистеру Тэйлору обо мне известно.
— Да мистер Ли?
— Я хотел бы получить кое-какую информацию о человеке по имени Харрисон который два года назад покончил с собой… загородный дом неподалеку от Сэндхилла…
— Я помню это дело… лучше не по телефону… Может быть встретимся сегодня в баре “Чанду”? Часов в шесть?
Мистер Тэйлор был одет в светло-голубой костюм плечи столь широкие что возникала мысль о физическом недостатке… маленький шрамик на месте прооперированной заячьей губы… багровое лицо… светло-голубые глаза. Мы отыскали укромный уголок. Мистер Тэйлор заказал коктейль с шотландским виски.
— К моменту смерти Джону Харрисону было двадцать восемь… Человек он был весьма состоятельный… квартира в Пэддинггоне… загородный дом… интересовался оккультными науками… писал плохие стихи… рисовал плохие картины… хотя хороший плотник… сам сколотил себе мебель.
— У него был магнитофон?
— Да у него было три магнитофона с дополнительными проводами так что он мог воспроизводить и переписывать с одного на другой. Они находились в Пэддингтонской квартире.
— Вы слушали его записи? Он выпил полбокала.
— Да я прослушал его записи и прочел его дневник. Похоже его преследовала навязчивая идея виселиц… сексуальные аспекты сами понимаете.
— В этом нет ничего особенного… если учитывать провода…
Он допил коктейль.
— Да в этом нет ничего особенного и именно этим занимается наш отдел.
— Вы допрашивали в этой связи молодого человека по имени Теренс Уэлд?
— Юного “Добряка”? Да этого субъекта я допрашивал.
— Он и вправду оказался добряком?
— Именно так. Я считал что он несет непосредственную ответственность за смерть Харрисона. Когда я ему об этом сообщил он сказал: «Ну и что я такой молодой?» Точно. А потом рассмеялся.
— Звук интересный?
— Весьма.
— Вы его записали?
— Конечно.
— Довольно глупо с его стороны как по-вашему?
— Не так уж и глупо. Просто он мыслит не так как мы. Возможно он не может так не смеяться даже если покажется что подобный смех принесет ему немало вреда.
— Я бы сказал что “Добряк” и есть этот смех… единственный способ существования “Добряка”.
— Заразительный смех что ли? Да он — болезнь… вирус. Были и другие случаи. Мы стараемся чтобы они не попали в газеты.
— И случаи о которых никто не слыхал? Вероятно цель операции в том чтобы отпала необходимость в реальном повешении… смерть объясняемая естественными причинами… или жертву одолевает вирус… Да и сам “Добряк” мог вполне быть “повешен”.
— Разумеется я думал об этом. Здесь мы имеем дело с биологическим оружием но пока неизвестно какие силы и с какой целью его используют.
— К тому же это идеальное оружие для единичного убийства. Есть причины по которым кто-нибудь мог захотеть убрать Харрисона?
