— Здрасте, — прошептал Василевский, проходя мимо приоткрытой двери.
— Здравствуй, Андрей. Все хорошо?
Василевский кивнул, мало заботясь о том, увидят ли его. Если предположить худшее, то его нынешнее состояние можно назвать просто идеальным.
— Я еще немного полежу, и пойдем ужинать. Кто-нибудь еще вернулся?
— Вернулся, — шепотом ответил Василевский, пробираясь к лестнице.
— А еще мне кажется, что здесь кто-то ходит, — быстро шептала Лена, перегнувшись через край лестницы. — Ступеньки скрипят. Ты слышишь?
— Шагов я ничьих не слышу. — Вадим все еще сохранял видимое спокойствие. — Сквозняк. Окно где-то открыто.
Хлопнула входная дверь. Все вздрогнули.
— Никого нет, — пискнула Лена и посмотрела на спускающегося Андрюху. Взгляд у нее был сумасшедший. Глаза широко распахнуты.
— Что делать будем? — спросил Василевский, спотыкаясь на ступеньках. — Маргарита спрашивает про остальных.
Бокштейн снова стоял под лестницей. Ленка вцепилась в перила так, что костяшки пальцев побелели.
— Есть версия, что мы сами себя напугали. — Бокштейн повел плечами, сбрасывая напряжение. — Все действительно разбрелись по разным закоулкам. У половины нет роуминга на телефонах, кто-то не положил денег, остальные сидят в железобетонных подвалах.
— Вот, опять, — шмыгнула носом Ленка, приседая. — Слышите?
Андрюха поднял глаза. Он не услышал. Он увидел. Черноволосый стоял у Ленки за спиной и улыбался. Голова его резко склонилась к плечу. Василевский коротко вскрикнул, отшатываясь к стене. Вслед за ним завизжала Голубева. Черноволосый тут же исчез, подарив напоследок Андрюхе свою демоническую улыбку.
— Ты видел? — Рука Василевского, показывающего на Ленку, заметно дрожала.
— Пошли отсюда! — Бокштейн снял со столбика около основания лестницы свою куртку. — Поднимись к Маргарите, — бросил он Василевскому, — скажи, что мы сами разберемся с ужином. И деньги возьми. Мы, может быть, надолго. Голубева, не стой! — подогнал он Ленку, крадущуюся по лестнице вниз.
— Ребята, что произошло? — донеслось с третьего этажа.
— Ничего у нас не произошло, — напомнил Вадим поднимающемуся Василевскому. Тот часто закивал, словно пытался убедить в этом сам себя.
Перед дверью учительницы Андрюха несколько секунд простоял, приходя в себя. Вряд ли лицо у него сейчас было убедительным для утверждения «у нас все хорошо». Но Маргарита Викторовна лишних вопросов задавать не стала, согласно кивнула и только удобней вытянула ногу на кровати.
Далеко девятиклассники не пошли, обогнули угловой дом и сели в первое же кафе. Узкий проход с прилавком, несколько столиков в углу, по стенам зеркала. Для вида заказали кофе и булки. Есть никому не хотелось.
— Рассказывай. — Вадим специально сел напротив Андрюхи, чтобы удобней было смотреть ему в лицо.
Андрей на мгновение закрыл глаза, пытаясь восстановить в памяти такой длинный день. И рассказал — о странных звуках, о любителях однотонной одежды, как красной, так и черной.
— И она за ним пошла, — закончил он.
— А перед этим вы говорили про Олева? — уточнил Бокштейн, сосредоточенно глядя на собеседника.
Василевскому оставалось только кивнуть.
— Слабо представляю, чтобы они все сидели в одном баре.
— А где же тогда они? — шепотом спросила Лена. — Ведь семь давно уже было.
Андрюха медленно полез в карман за сотовым.
— С Москвой час разницы, — напомнил он. — Могли время перепутать.
— Все? — Вадим тоже крутил в руках мобильник. Как истинный математик, он не допускал задачи без ответа. Раз формула задана, она доказуема. Раз какой-то раздел физики существует, значит, он зачем-то понадобился человечеству. Абстрактные понятия и сослагательные наклонения сюда даже близко не допускались.
— А давайте в милицию пойдем? — тихо предложила Ленка. — Скажем все Маргарите. У нас же страховка! Они должны нам помочь! Ребята просто заблудились. Андрей, ты сам говорил, что Таня не помнит, где гостиница находится…
Бокштейн в задумчивости крошил булку на стол.
— Представляю картину! — нервно хохотнул Василевский. — Вваливается Голубева в участок и кричит, что всех ее друзей черти утащили. Да тебя саму после этого в дурдом по страховке пропишут.
«И нас с тобой за компанию!» — мысленно добавил он. Его кошмары не сильно отличались от Голубевских.
— Ты лучше другую картину представь, — Бокштейн тяжелым взглядом смотрел в окно.
По тротуару шел Эдик. И даже не шел, а как будто плыл в накрывших город сумерках.
— Интересно, — пробормотал Андрюха, медленно вставая из-за стола. Он вперед приятеля бросился на выход. За спиной услышал:
— Лена, подожди нас. И никуда не уходи.
— Постой! — вывалился на улицу Василевский. — Эй! Как там тебя?
— Эдик, — негромко позвал Бокштейн, и ушедший довольно далеко сын экскурсовода Марины обернулся.
Василевский налетел на него, собираясь сбить с ног, но Эдик мягко отстранился, давая возможность Андрюхе по инерции проскочить мимо.
— Здравствуйте! — У Эдика была все та же мягкая улыбка с ямочками на щеках, лукавый взгляд. — Я как раз к вам шел! Привет передать.
— Наташки где?
Казалось, от вопроса его взгляд стал еще светлее. Или это фонари вдруг стали ярче?
— Они остались Хельге помогать.
— Кому? — Андрюха протянул руки, чтобы схватить Эдика за отвороты куртки, но в кулаках у него оказался зажат только воздух.
— Моей подруге. Они сами согласились. Мы с девушками сначала в магазине были, а потом на площадь пошли.
— Какую площадь? — нарисовался рядом Вадим.
— Около Харьюрских ворот. Там когда-то ров был.
— И что они делают? Воду тапкой черпают? — бушевал Василевский. Ему было по-настоящему страшно. Так страшно, как давно не было. И сейчас он просто вымещал свой испуг на знакомом.
— Нет, они помогают засыпать ров камнями.
На мгновение Андрюха попытался представить, как вечно капризная Михеева ворочает тяжеленные глыбы, но у него это не получилось.
— Почему там? Вокруг города нет рвов, — негромко произнес Вадим, хмурясь. Что-то в его голове стало соединяться.
— Сейчас их почти не осталось, но пятьсот лет назад…
— Когда? — перебил Эдика Андрюха.
— Около каких ворот? — не дал услышать ответ Вадим.
— Харьюрских. — Эдик улыбался, и эта улыбка уже начала обоих ребят бесить.
— Где-то это уже было! — воскликнул Василевский.
— Проклятье рыцаря? — через голову приятеля спросил Вадим.
