А затем ей в глаза посмотрела Смерть. У нее был огромный черный круглый зрачок, почти без белка. В зрачке отразилась вечность. И сама Таня. Но она быстро исчезла, потому что свет в коридоре стал гаснуть.
Глава VIII
Наследник дракона
— Ты проиграл!
Черноволосый стоял, упершись руками в тонкие перила загородки около флагштока на макушке Длинного Германа, и с яростью смотрел на ночной город. Давно уже простучал колесами поезд, увозящий туристов в Москву. Платформы опустели. Гостиница Шнелле, отделяющая город от вокзала, гасила огни.
— Игра еще не кончилась!
Если Рява смотрел на темный вокзал и на далекое тяжело вздыхающее море, то Эдик развернулся на юго-запад и глядел туда, где от собора Александра Невского улица круто сбегала с холма, раздваивалась около горки Линды, ныряла за Шведский бастион с его лабиринтами подвалов, обнимала башню Кик-ин-де-Кёк и растворялась в шуме многотысячного города.
— Полоз выбрал невесту, — противным голосом перечислял Рява. — Им не уйти от дракона. Новая легенда родилась.
Эдик посмотрел в небо. Тучи, ворча, собирались в продолжение утренней грозы.
— Я подумал, что новая легенда родилась задолго до того, как полоз начал выбирать невесту, — произнес он.
— Не смеши! — фыркнул Рява. — Опять твои шуточки.
— Город будет жить и без моих шуток. — Эдик долго молчал, с наслаждением подставляя лицо ночному ветру. — Он будет жить благодаря им.
— Что-то я тебя не понимаю. Ты боишься признать проигрыш?
— Нет. Игра продолжается.
— Не выкручивайся!
Эдик засмеялся. Веселые морщинки разукрасили его лицо. Худые щеки, усталый взгляд — все это исчезло. В глазах поселились лукавые искорки.
— Знаешь, наш спор бесполезен. Пока нам хватает сил напоминать о своих легендах людям, город будет стоять.
— Вот только давай обойдемся без патетики. Она сейчас лишняя.
— Давай!
— Что ты улыбаешься?
— Они идут.
— Кто?
— Дети. Вон! Смотри!
Башня Длинный Герман была высокой, отсюда хорошо просматривался весь город. Рява перегнулся через перила, вглядываясь в паутину улиц.
— В детстве так легко решать, кто добрый, а кто злой, кто друг, а кто враг. Когда живешь пятый век, начинаешь в этом путаться, — прошептал Эдик.
— Чушь! Они не могли выбраться. Змеи бы их не выпустили!
— Помнишь легенду о двух влюбленных?
— Какую? Их здесь тысячи!
— Герман и Маргарита полюбили друг друга. Он был высокий и красивый парень, а она низенькая пухлая девушка. Встречаться они могли только по ночам, а расставались с первым лучом солнца, иначе могла случиться беда. И вот однажды они забылись. Ночь любви длилась дольше, чем ночь на небе. Герман и Маргарита в панике бросились каждый к себе домой, но было уже поздно. Первые лучи солнца коснулись влюбленных, и они превратились в башни. Длинный Герман и Толстая Маргарита.
— К чему эти сказки?
— Зато теперь Герман может вечно смотреть на свою возлюбленную Маргариту.
— Что это? — Рява отпрянул от перил. — Ты мне заговариваешь зубы!
— Они выбрались из подземелья. А хочешь, они придут сюда, к Шведскому бастиону? Здесь тоже есть тайные ходы.
— Нет! Нет!
Рява бросил последний взгляд на город.
— Уходи! — отвернулся он. — Убирайся!
Эдик снова рассмеялся.
— Куда же я уйду? Это мой город. — Он потупился. — Мы с Хельгой решили остаться. Она меня простила. Ей тоже хочется видеть, как город меняется.
— Ничего! В следующий раз все равно моя возьмет!
* * *
Они вываливались из двери один за другим. Впереди легкой, даже веселой походкой вышел Ожич, около его ног терлась кошка. Ромка тащил совершенно обалдевшую Лену. Таня брела, держась за стены. Из недр коридора неслись возмущенные мявки и рычания. Небо ворчало, набухало тяжелой грозой. В воздухе пахло электричеством. Над головами спасшихся пронеслось несколько огоньков, хлестнули по волосам огненные хвосты.
— Макс где? — Ромка сгрузил Лену на землю.
Таня равнодушно пожала плечом. Она терла запястье и все никак не могла избавиться от неприятного чувства — полоз схватил ее за руку, и теперь это ледяное прикосновение не уходило из тела. Чувство холода прошло сквозь кожу и мышцы, застряло в костях.
— Гуляет где-то…
— Дура! — выпала на улицу Полина, поддернула оторванную лямку. За короткую схватку с полозами она не успела растерять свой боевой дух. — Все из-за тебя!
— Отвали, — вяло отмахнулась Таня.
Если уж кого и считать первопричиной, так это была все-таки Зернова. Никто ее насильно не тащил к Олевисте любоваться змеиной свадьбой.
— Я была самая красивая. Я! Разоренов!
— Да идите вы! — не выдержал Ромка. — Максимихин где?
— У Ожича спроси.
Сарымай сидел на корточках возле двери и гладил пристроившегося около его ног серого зверька.
— Максимихина видел? — склонился над ним Ромка.
— Был где-то.
— Где ты эту животину нашел?
— Э! — отмахнулся Сарымай. — Договорился.
— С кем? — Разоренов покосился на кота и встал подальше. Кот посмотрел на него долгим осмысленным взглядом, недовольно мигнул.
— Э! — Ожич хлопнул кота по заду. — Беги. Ты свободен, однако.
Теперь так же внимательно кот посмотрел на алтайца. Прикрыл глаза, словно решал, можно верить человеку или нет. Склонил голову. Легкий прыжок. Но не успели лапы коснуться мостовой, как кот исчез. Вместо него светящийся огонек взвился в воздух, заглянул в дверь. К нему присоединилось еще несколько огоньков. Чинной цепочкой они удалились прочь.
— Идиоты! — взвыла Полина. — Вы все испортили!
— Э! Зачем так?
— А как? — Зернова сжала кулаки. — Если бы не вы со своими кошками!..
— Если бы не мы, тебя бы уже съели, — напомнила Кудряшова.
— Не съели! Не съели! Не съели! — визжала Полина.
— Подождите! — вяло позвала Лена пробегавших мимо одноклассниц.
— Вот ты какая! — вышла вперед Машка Кузькина. — Решим, кто красивее, — передразнила она Полину. — А сама нас бросила.
— Она не виновата, — попыталась заступиться за подругу Лена.
— Ты с ней? — сверкнула в ее сторону недовольным взглядом Машка.
Богданова потупилась.
— Предательница! — бросила Машка напоследок и повела переметнувшуюся на ее сторону гвардию к улице Лай.
