Парень взглянул на старика и испугался: настолько страшным было его лицо.
– Дураки! – жестко произнес хозяин дома. – Зачем совать нос туда, куда он не лезет?
Он встал из-за стола и нервно заходил по кухне.
– Извините нас, мы не хотели, – жалобным тоном сказал Александр.
– Теперь понятно, почему стал скакать энергетический фон, – наконец проговорил дед Матвей.
Он остановился и, обернувшись к журналистам, произнес:
– Камера запечатлела образ одной из языческих мыслеформ, а поскольку они нематериальны, то энергия сохранилась на пленке и перешла через глаза в тебя, Глеб!
– Что же теперь будет? – со страхом спросил московский журналист.
– Не знаю. Я не в курсе, кого ты подцепил своим любопытством.
– А может, все не так страшно? – затараторил Александр, который считал себя отчасти виноватым в том, что произошло с его другом. – Вы же говорили, что волшебный огонь нельзя загасить водой, а тут – техничка потушила его ведром воды и спасла Глеба!
– Она, действительно, спасла Глеба и именно ведром воды. Но она не тушила огонь! Я так понимаю, что она просто прервала «сеанс связи» Глеба с чудовищем. Вероятно, монстр как раз пытался внедриться через его глаза и мозг в материальный мир, и частично у него это получилось, а тут появилась какая-то тетя Маша или Глаша и попросту вернула Глеба в реальность, окатив водой…
– Вы хотите сказать, во мне кто-то есть? – в ужасе произнес московский журналист.
– Судя по твоему сну, превратившемуся в реальность, да! Но я не могу знать, сколько процентов твоего мозга было занято монстром.
– Господи, что же делать? – заикаясь, спросил Глеб.
Затем он вскочил с места, схватил старика за руку и начал нервно говорить:
– Дед Матвей, вытащите из меня ЭТО, я прошу! Я еще молод, я не хочу сгореть, как ваша жена.
– Эх, парень, – ответил хозяин дома, вырывая свою руку и садясь за стол. – Если бы все эти языческие твари были материальными, то не было бы никаких проблем. Но это сгустки энергий. Ты можешь пощупать энергию? А подержать? Вот то-то! Я, конечно, попытаюсь почистить твои мозги, но многое будет зависеть от тебя.
– Я на все согласен! – горячо произнес Глеб. – Что скажете, то и сделаю, только спасите меня!
Старик тяжело вздохнул и, посмотрев на Сашу, спросил:
– Где видеозапись?
– У меня с собой, – икнув, ответил журналист.
– Давай!
Дед Матвей протянул руку, а Александр вытащил из небольшой сумки видеокамеру и отдал ее старику.
– Сегодня я уничтожу ее. Копии где-нибудь есть?
– Нет, – покачал головой Глеб. – Мы прямо с видеокамеры смотрели, просто вывели ее на монитор.
– Дед Матвей, а может просто запись стереть? – жалобным тоном сказал Саша. – Камера-то новая, дорогая…
– Увы, – покачал головой хозяин дома. – Поскольку тут чужеродная энергия, мне придется проводить обряд, и камера вряд ли останется целой после него.
Александр приуныл, а старик продолжил:
– Сегодня, Глеб, останешься у меня. Попробую избавить тебя от непрошеного гостя.
– Спасибо! – обрадовался парень.
– Так что, Александр, ступай пока домой и приходи завтра в такое же время. И запомни хорошенько: никогда не суй нос, куда не следует! Ты мог оказаться на месте Глеба.
– Я ни за что не оставлю Глеба здесь одного! – с вызовом сказал Саша.
– Сань, иди, пожалуйста… – глядя в пол, попросил московский журналист.
– Ты уверен?
– Абсолютно!
– Ну ладно…
Александр кивнул, взял у друга ключи от офиса, попрощался и вышел из дома.
– Теперь, Глеб, займемся тобой, – произнес дед Матвей. – Скажи, в твоем сне не было ничего особенного?
– Было! – кивнул парень. – Когда я схватил папку, чтобы погасить огонь, от моих рук стали отрываться языки пламени, которые поджигали все вокруг.
– Кажется, дело хуже, чем я предполагал, – вздохнул старик. – Моя Нина частенько впускала в себя мыслеобразы, но она делала это сознательно. Затем она превращала их в потоки энергии и отправляла в Абсолют. С тобой же все произошло спонтанно. Ладно, ты сиди здесь, пей чай и жди меня. Я пойду, нейтрализую видеозапись, потом вернусь за тобой.
– Хорошо, – кивнул московский журналист. – Но вы же не застрянете где-нибудь на ночь?
– Не беспокойся! Я и сам не рискну оставлять тебя здесь одного надолго, еще дом спалишь!
Дед Матвей усмехнулся. Глеб попытался изобразить улыбку, но она не получилась. Парень прошел и сел за стол, а старик вышел из дома, прихватив с собой камеру. Его не было очень долго. Глеб измаялся, пока его ждал. Сначала он сидел на кухне и пил чай, потом вышел во двор и начал ходить вокруг дома, затем уселся на крыльцо и тупо уставился на ближайшую ель. В голове его не было ни одной мысли: ни страха, ни волнения… лишь пустота.
Наступили сумерки. Московский журналист вышел из своего ступорного состояния и огляделся по сторонам. Старика не было видно.
– Эх, дед Матвей, опаздываешь! – потягиваясь, произнес Глеб.
– Да тут я! – раздался голос сбоку.
Парень аж подпрыгнул от неожиданности. Он оглянулся на голос и увидел хозяина дома, который каким-то непостижимым образом оказался на крыльце слева от него.
– Вы как здесь? – спросил Глеб.
– Спрашивать потом будешь, а теперь пошли, пора!
Старик спустился со ступенек и направился вперед по тропинке, которая проходила мимо Клуба речников. Журналист поспешил за ним.
– Слушай внимательно, – неожиданно произнес дед Матвей. – Сейчас я постараюсь провести обряд по очищению тебя от избытка отрицательной энергии, но мне нужно твое участие. Ты должен быть совершенно спокоен, что бы ты ни увидел или не услышал. Кошки помогут справиться с языческим мыслеобразом, который пробрался в твою башку, единственное, что от тебя требуется – попасть с ними на одну волну. Не сопротивляйся и помни, что выглядят они несколько иначе, чем обычные пушистые зверьки.
Глеб кивнул.
Впереди показались мрачные развалины Клуба. Дед Матвей легко перелез через невысокую ограду и отправился вокруг бывшей церкви. Московский журналист едва поспевал за ним. Становилось все темнее, но старик, казалось, видел ничуть не хуже, чем днем. Наконец он подошел к дверному проему в сгоревшей полуразрушенной стене. Здесь еще сохранился старый косяк. Дед Матвей взял Глеба за локоть, отвел его немного в сторону и сказал:
– Стой здесь!
Затем он вернулся к косяку, что-то поковырял в нем, и вдруг… под ногами московского журналиста земля пришла в движение. От неожиданности он вскрикнул, но было уже поздно. Глеб провалился под землю.
