Без особого аппетита он съел рыбу и поймал себя на мысли, что если и завтра дочь Яра положит ему ту же самую еду, его начнет мутить. Затем он отпил воды из высушенной тыквы и уставился на реку. «Кто бы знал, – думал Глеб, – как мне все осточертело! Домой хочу, в Москву! Ну или, на худой конец, в Великий Устюг, но только в двадцать первый век! Как вернусь, первым делом пойду в ресторан и закажу себе мясо молодого барашка под острым соусом, салат из свежих помидоров и огурцов… и море пива!»
Парень так размечтался, что и забыл, где он находится. Он обхватил колени руками, закрыл глаза и радостно улыбался, представляя, как обедает в ресторане. Внезапно его кто-то дернул за рукав рубахи. Глеб открыл глаза и увидел рядом мальчишку из его «бригады» по имени Батура.
– Иди, старики кличут, – обратился он к журналисту.
Парень кивнул и стал собирать свои пожитки.
– Ну, я пошел, – сказал мальчуган, повернулся и убежал.
Глеб отправился следом за ним.
– Опять с кем-то заболтался? – поинтересовался дед Федот, заметив журналиста.
– Да нет, размечтался о мясе барашка.
– Ну, ты, мóлодец, не дурак! Знаешь, сколько у нас барашек стоит? Привозят-то их с юга, и то на заказ, по княжьей воле!
– Я за всю свою жизнь барашка ни разу не пробовал, – заметил дед Илия.
– И я… – произнес дед Федот.
– И я, и я, и я!.. – закричали ребятишки.
Глеб понял, что лучше ему промолчать о своих кулинарных пристрастиях, и, чтобы сменить тему спросил:
– А вот вы, дед Федот, дед Илия, что кушать любите?
– Я щи люблю, пироги с рыбой да кисель ягодный! – мечтательно произнес дед Федот.
– А я – хлеб свежий, прямо из печи, да кашу с гусем, – добавил дед Илия.
– А я – пряники, а я – леденцы, а я – малину! – начали наперебой кричать дети.
– Цыц! – прикрикнули старцы на ребятишек. – Про работу не забывайте!
И все вновь принялись дружно плести невод. Вечером, когда Глеб вернулся домой, его у порога встретил Умил.
– Верея сегодня не придет, – сказал он. – Она у отца осталась, он ее будет новым знаниям обучать.
– Откуда знаешь?
– Так забегала она ненадолго. Приготовила нам с тобой кашу, собрала тебе на завтра пожитки и ушла.
– Что ж, спасибо и на этом, – грустно произнес Глеб.
В глубине души он надеялся, что проведет вечер с девушкой, но в сложившихся обстоятельствах решил поесть и лечь спать пораньше… Как оказалось, косолапый не дождался парня и свою долю уже съел, поэтому журналист уселся за столом в гордом одиночестве, подвинул к себе тарелку с кашей и принялся есть. Тут же в избу ввалился медведь, который пристроился на полу, напротив стола. Он уставился на Глеба такими жалостливыми глазами, что тому стало смешно. Каждый раз, когда парень подносил ложку ко рту, Умил замирал и даже переставал дышать. А когда журналист проглатывал кашу, косолапый издавал такой тяжелый вздох, что Глеб не выдержал и сказал:
– Умил, имей совесть! Мало того, что ты свою долю слопал, так теперь и на мою заришься?!
– Это не я! – виновато произнес медведь.
– А кто?
– Он! – тихо прорычал косолапый и указал на собственный живот.
– Ладно, – усмехнулся парень, – половину своей каши я тебе отдам, только не заглядывай мне в рот, пожалуйста!
– Не могу, – виновато пробурчал Умил, – а вдруг ты больше съешь?
Глеб расхохотался и отодвинул от себя тарелку.
– На, ешь, паразит! – сквозь смех сказал он.
Брат Вереи не стал себя долго упрашивать и тут же стащил тарелку на пол. Там он ее старательно вылизал, затем уселся на попу и, почесав лапой затылок, задумчиво произнес:
– Только ты это… Глеб… моим родным не рассказывай, что меня кашей угостил, а то они меня заругают.
– Так это я тебя угостил? – удивленно спросил журналист. – А мне показалось, что это ты ее у меня изо рта вырвал!
– А я думал, ты мне как брат! – обиженно пробурчал мишка. – Вот и верь после этого людям!..
Он поставил тарелку на стол и засеменил вон из избы.
– Эй, Умил! – воскликнул Глеб. – Ты не обижайся, я же пошутил!
Он догнал косолапого и потрепал его за уши. Медведь радостно зарычал и подмял парня под себя.
– Стой, Умил, стой! – кряхтя, произнес журналист. – Ты победил, только отпусти!
Мишка выпустил Глеба и пробасил:
– Ладно, я спать пошел, да и тебе отдохнуть надо. Доброй ночи!
– Спокойной ночи, – улыбнулся парень.
Все больше и больше ему нравился этот забавный медведь. У Глеба никогда не было младшего брата, но сейчас он был бы не против завести себе такого «родственника».
Журналист вернулся к столу, убрал с него остатки пищи, помыл тарелку водой из кадушки, загасил лучины и улегся на свою лавку. Позвоночник заныл, требуя мягкого матраса, руки, ноги и шея поддержали его, отозвавшись нудной болью.
«А что это я здесь мучаюсь? – подумал парень. – У Вереи – вон – мягкая постель с подушками! Ночевать она сегодня не будет, так пойду, высплюсь как человек!» Глеб поднялся с лавки, подошел на цыпочках к окну и выглянул наружу. На крыльце, как обычно, храпел Умил.
– Мне бы такие нервы, – усмехаясь, пробормотал журналист.
Затем очень тихо он прошел в комнату дочери Яра. Сквозь окошко светила настолько яркая луна, что и без света все было прекрасно видно. Глеб забрался в пуховую постель и развалился на подушках и мягкой перине.
– Боже, какое блаженство! – прошептал он. – Кровать прям как у королевны.
Измученное тело словно налилось свинцом, и уже через минуту Глеб заснул.
Во сне он целовался с секретаршей из редакции Александра – Зиночкой. Девушка была такая мягкая и теплая, что журналисту казалось, что все происходит наяву.
– Ну что вы, Глеб, – говорила секретарша, – нас с вами могут застукать!
– Так пойдем ко мне в подсобку! – отвечал парень, пытаясь увлечь красотку за собой.
Но она только смеялась и уворачивалась от него. Наконец журналист крепко схватил ее в свои объятия, но девушка тряхнула головой, и прядь ее длинных волос попала ему в рот…
От омерзения Глеб проснулся, но то, что он увидел, еще больше его потрясло: рядом с ним, крепко обнимая его, спал медведь Умил. Во сне он храпел и сладко причмокивал. Клок его шерсти прилип у парня на губах.
– О, ё-моё! – прошептал журналист и попытался выбраться из медвежьих объятий.
Но дальше случилось самое худшее. В комнату неожиданно вошла Верея с лучиной в руках. Увидев столь интригующую картину, она почему-то жутко взвизгнула и выбежала из комнаты. Через пару секунд она ворвалась обратно с чашкой в руках и со всего маху плеснула из нее водой на Глеба и Умила. Косолапый вскочил как ошпаренный и бросился вон из комнаты через окно. Парень тоже подпрыгнул и скатился с постели на пол. Там он начал фыркать и отплевываться, стараясь очиститься от медвежьей шерсти.
