Эйб узнал знакомый почерк, вскрыл весточку и с десяток раз перечитывал ее на протяжении всего дня:
Авраам,
прости, что не писал столько месяцев. К сожалению, необходимость время от времени исчезать является неотъемлемой частью моего существования. Как только подыщу постоянное жилище, смогу писать чаще. Пока же смею выразить надежду, что ты благополучно устроился и пребываешь в добром здравии и настроении. Если тебе угодно, можешь в свободное время навестить того, чье имя я укажу ниже. Полагаю, от мест, где ты теперь поселился, до него легко добраться верхом. Должен, впрочем, тебя предостеречь: он умнее тех, с кем тебе приходилось иметь дело раньше. Ты даже можешь ошибочно принять его за себе подобного.
Тимоти Дуглас,
таверна у площади,
Калхун
Всегда твой, Г.
Эйб отлично знал эту таверну. В конце концов, именно там он пережил величайшее поражение как охотник. Неужели я оказался прав? Неужели тот полуголый распутник, который с воплями скрылся в ночи, все-таки вампир?
Мы вошли. Одежда наша была неприметной (мой длинный плащ остался в седельной сумке). Я рассмотрел лица посетителей за столами, почти ожидая увидеть кудрявого джентльмена в длинной снежно-белой сорочке. Обратится ли он в бегство, завидев меня? Или вампирская сущность заставит его броситься в атаку? Но его не было. Мы с Джеком прошли к стойке, за которой бармен протирал стакан для виски.
— Простите, сэр. Мы с другом ищем мистера Дугласа.
— Тима Дугласа? — Бармен не поднял глаз.
— Его самого.
— А что у вас за дело к мистеру Дугласу?
— Дело неотложного и личного свойства. Вам известно, где он?
Кажется, эти слова развеселили бармена.
— Что ж, сэр, далеко вам ходить не придется. — Он поставил стакан и протянул руку. — Я Тим Дуглас. А вы, сэр?
Джек рассмеялся. Произошла какая-то ошибка. Этот человечек, который ночь напролет протирает грязные стаканы и сводит шлюх с выпивохами, — это и есть вампир, о котором писал Генри? Разумеется, мне оставалось только пожать ему руку — так я и поступил. Ладонь оказалась такой же розовой и теплой, как моя собственная.
— Меня зовут Хэнкс, — ответил молодой человек. — Эйб Хэнкс. Прошу прощения, я перепутал имя. Мы разыскиваем Томаса Дугласа. Не знаете, где мы могли бы его найти?
— Нет, сэр. Увы, мне неизвестен человек с таким именем.
— Ну что ж, извините за беспокойство. Спокойной ночи.
Эйб торопливо вышел из таверны, за ним последовал смеющийся Джек.
Я решил подождать. Мы проделали долгий путь, да и Генри в прошлом ни разу меня не подводил. По крайней мере, дождемся, пока бармен закроет заведение, и проследим за ним до дома в темноте…
Через несколько часов, проведенных на площади возле суда, Эйб (теперь облаченный в длинный плащ) и Джек (который не переставал поддевать друга с той минуты, как они вышли из таверны) наконец увидели, что огни погасли. Бармен вышел на улицу.
Он спустился по Шестой улице к Адамс-стрит. Мы незаметно следовали за ним — Джек отставал шага на три, а я сжимал в руках топор. Стоило бармену чуть повернуть голову, и я тут же нырял в тень — мне казалось, что он сейчас же обнаружит нас (Джек, наблюдая мои прыжки, едва удерживался от смеха). Низкорослый человечек засунул руки в карманы и держался середины улицы. Он насвистывал. Шел, как обычный человек, а я с каждым шагом все больше чувствовал себя болваном. Дуглас свернул на Седьмую улицу — и мы за ним следом. Потом на Монро — и мы следом. Но когда он повернул на Девятую, мы на мгновение потеряли его из вида, а затем он словно пропал. Вокруг не было переулков, в которых можно спрятаться. Ни одного дома, до которого он мог бы добраться за столь короткое время. В чем же дело?
— Значит, вот ты какой.
Голос доносился откуда-то сзади. Я мгновенно повернулся, готовый нанести удар, но не сумел. Могучий Джек Армстронг стоял на носочках. Его спина выгнулась, а глаза расширились. Маленький вампир прижимал острые клыки к его горлу. Если бы Джек видел почерневшие глаза и жуткий оскал, он бы испугался еще сильнее. Бармен велел мне положить топор на землю, если я не желаю, чтобы пролилась кровь моего друга. Я признал разумность его требования и выпустил оружие из рук.
— Ты тот, о ком говорил Генри. Парень, который умеет убивать мертвых.
Эйба удивило, что Дуглас упомянул Генри, но он ничем себя не выдал. Вампир все плотнее прижимал клыки к шее Джека, и бедный юноша тяжело дышал.
— Любопытно, — продолжал Дуглас, — ты никогда не задумывался, почему? Почему вампир так заинтересован в том, чтобы избавить землю от себе подобных? Почему посылает человека убивать? А может, ты просто слепо следовал приказу — как верный слуга, который не задает господину вопросов?
— Я служу только себе самому, — отрезал Эйб.
Бармен рассмеялся:
— Как прямолинейно. Истый американец.
— Эйб… Помоги… — прошептал Джек.
— Все мы слуги, — продолжал Дуглас. — Впрочем, из нас двоих лишь мне даровано счастье знать, какому господину я служу.
Армстронг запаниковал:
— Пожалуйста! Отпустите! — Он попытался вырваться, но клыки вонзились глубже.
По адамову яблоку побежала струйка крови, а вампир успокаивающе протянул:
— Тссс…
Эйб воспользовался паузой, чтобы незаметно сунуть руку в карман плаща.
Надо бить, пока он не раскрыл мой план.
— Твой обожаемый Генри заслуживает топора не меньше всех нас, — говорил бармен. — Просто ему посчастливилось отыскать тебя пер…
Я выхватил из кармана «мученика» и быстро чиркнул им о пряжку.
Вспыхнул огонь.
«Мученик» горел ярче солнца — улица озарилась белым светом и искрами. Вампир отступил и прикрыл глаза. Джек вырвался на свободу. Я присел на корточки, схватил топор и метнул его, не поднимаясь. Лезвие вошло вампиру в грудь. Раздался треск костей и свист выходящего воздуха. Дуглас упал, неуклюже вцепившись в рукоять одной рукой и тщетно пытаясь нащупать опору другой. Я бросил «мученика» догорать на землю и выдернул топор из груди вампира. На его лице застыл знакомый мне страх. Страх ада или забвения, которые его поджидали. Я не тратил времени на злорадство. Просто вскинул топор и отрубил ему голову.
Джек был потрясен, его аж вырвало прямо на собственные ботинки. Он осознал, что только что находился на волосок от гибели. Вспомнил взгляд черных глаз и клыки, которые, вырвавшись, успел рассмотреть. По дороге домой Армстронг не проронил ни слова. Эйб тоже. Друзья достигли Нью-Салема после рассвета и уже собирались молча разъехаться, когда Джек (которому надо было скакать дальше, в Клэрис-Гроув) натянул поводья и повернул к магазину.
